Ознакомительная версия.
О том, что лодку запросто можно спрятать где-нибудь на берегу, Софья подумала лишь, оказавшись на пристани. Оборотень, или кем он там был на самом деле, отличался умом и хитростью, не стал бы рисковать понапрасну. А вот она рисковала, выйдя из дома одна.
Стоило лишь об этом подумать, как самым краешком глаза Софья увидела крадущуюся к замку тень. Она едва успела нырнуть в одну из лодок, как на освещенную луной дорожку вышла Раиса. Нянька брела тяжелой своей походкой, Софье показалось, что под накинутой на широкие ее плечи шалью виднеется мокрая ночная сорочка. Ноги Раисы были босы. Подумалось вдруг, что совсем не обязательно брать лодку тому, кто в волчьем обличье хорошо умеет плавать. Вспомнились слова конюха о том, что лошади на остров добрались вплавь. Выходит, что Раиса тоже добралась вплавь?..
Из укрытия своего Софья выбралась, лишь когда за нянькой закрылась дверь, огляделась по сторонам, отметила, что в одном из окон восточной башни горит свет, и тоже поспешила к дому. Внутри были те же мокрые следы, которые она уже видела раньше, вели они к комнате Раисы. Можно было возвращаться к Ильке, но, взбудораженная увиденным, Софья решила проверить еще одну свою догадку и по темному коридору прокралась к комнате Мари. Там за тяжелой дубовой дверью царила тишина. Мари либо спала, либо отсутствовала. Можно было уходить. Софья бы так и поступила, если бы в этот самый момент не скрипнули петли другой двери, ведущей в спальню Злотникова. Ей едва удалось вжаться в стенную нишу, даже дух не успела перевести, когда услышала страстный шепот и красноречивые звуки поцелуев. Разговаривали двое: Злотников и… пани Вершинская. Вот оно, оказывается, как бывает. Эмма Витольдовна добилась-таки внимания хозяина замка. И не только внимания, если посреди ночи выходит из его спальни. В самом деле, этот дом таит в себе очень много загадок. Сейчас одной стало меньше, Злотников и пани Вершинская – тайные любовники, не зря, выходит, переживала Мари…
К своей комнате пани Вершинская прошла летящей, танцующей какой-то походкой. Распущенные волосы, словно плащом, укрывали ее плечи, тихо шуршал подол ночной сорочки. Опьяненная счастьем, она нисколько не опасалась, что кто-нибудь может увидеть ее в таком непотребном виде.
И кое-кто увидел. Из кладовки, той, что показывал Софье Август Адамович, вынырнула тень, вжалась в стену, вытянула длинную шею, провожая взглядом пани Вершинскую. Черная химера приоткрыла еще одну свою тайну: майстер Шварц в курсе существования подземелий и тайных ходов. Что это могло значить, Софья не понимала. Наверняка она знала только одно: этой ночью в замке спал только Илька…
Под утро появилась Евдокия, посмотрела на мальчика, пальцем поманила Софью к окну. Хорошо, что она пришла, пусть узнает о том, что творится в доме. Может быть, поможет дельным советом. Евдокия выслушала рассказ о ночных приключениях очень внимательно, а потом сказала:
– С этим мы разберемся. Соня, я тоже должна рассказать тебе кое-что очень важное.
Этот рассказ больше походил на сказку. На страшную сказку, коль уж Дмитрий, к которому она – что греха таить! – как-то в одночасье прикипела всем сердцем, мог превратиться в оборотня, стать одной из ночных безжалостных тварей.
– Что думаешь? – Евдокия посмотрела на Соню с жалостью. – Что чувствуешь теперь, когда знаешь правду? Кто он для тебя теперь?
Кто? Софья закрыла глаза, замотала головой. Ничего не изменилось. Не исчезло никуда это народившееся темной ночью хрупкое чувство. Только стало больно и страшно. Не за себя – за него.
– Любишь его? – спросила Евдокия, и Соня кивнула. – Тогда сдюжишь. Вы оба сдюжите. Как-нибудь все утрясется. А с тварью этой мы справимся, обещаю.
В обещание ее Софья сразу поверила, улыбнулась в ответ на ласковую Евдокиину улыбку. Они сдюжат. Что им еще остается?..
* * *
Дмитрий очнулся от зудящей боли в руке. Не открывая глаз, нащупал на запястье что-то холодное, гладкое.
– Это браслет, – послышался над ухом голос мастера Берга. – Браслет из Полозовой крови. Не спрашивай, что это такое. Тебе важно знать, что отныне браслет этот тебе нельзя снимать ни при каких обстоятельствах.
Обстоятельства… Про обстоятельства он помнил. Как помнил про стальную хватку шамана и собственный похожий на вой крик. Глаза все-таки пришлось открыть. Оказалось, что он не посреди леса, а в Софьиной постели, и на руке его тот самый браслет из Полозовой крови, который нельзя снимать. А снять ох как хотелось! Кожа под браслетом зудела.
– Пройдет, – пообещал мастер Берг, – если выжил, когда Кайсы тебе серебро в рану залил, то и сейчас выживешь. Надо только заклепать, чтобы наверняка. – И тут же, совсем без перехода, продолжил: – Хочешь знать, что с тобой происходит?
Дмитрий знал. Шаман показал, наизнанку вывернул минувшей ночью всю его волчью суть. Волколак… перевертыш… оборотень… Хотел приключений и славы? Получи и не жалуйся, что не то получил!
– Значит, знаешь уже. – Мастер Берг удовлетворенно хмыкнул. – Уже легче, тогда дело за малым осталось. Софья тоже знает.
Дмитрий застонал… Одно дело – чувствовать себя жуткой тварью, и совсем другое – осознавать, что девушка, ради которой ты готов на все, тоже знает, что ты жуткая тварь.
– …И в обморок от этакого известия она не упала, – тем временем закончил мастер Берг. – Крепкая девчонка! Повезло тебе.
– Повезло?..
– Повезло, что женщина тебе досталась такая, как Софья. – Он вздохнул. – Не всякому так везет. А про суть свою звериную не думай, с этим, – заскорузлый палец указал на браслет, – в зверя ты не перекинешься. Просто не снимай его и все. Считай, что это тебе от судьбы такой подарок: сил прибавилось, раны заживают как на собаке, слух, нюх. Девица, опять же, тебя готова любить всяким, хоть с хвостом, хоть без оного. Одни только преимущества!
Мастер Берг похлопал Дмитрия по плечу, а он из всего сказанного запомнил только одно, что девица его готова любить всяким. Любить!
– Ты только единственное правило затверди. Оно легкое, не забудешь. Браслет тебе снимать нельзя. Потому что, если снимешь, обернешься, а обернувшись зверем, обратно человеком уже не станешь.
Новость эта была безрадостная, но Дмитрий не собирался по доброй воле оборачиваться. Не дурак же он, в самом деле!
Когда пришел Кайсы, Дмитрий уже успел умыться и размышлял, чем бы позавтракать: после ночных приключений есть ему хотелось очень сильно. Мариец глянул на Рудазова искоса, удовлетворенно хмыкнул, а потом сказал, обращаясь скорее к мастеру Бергу, чем к нему:
– Купца Водовозова сегодня ночью волколак порвал. Подстерег в лесу, когда тот возвращался от Злотникова, и все – поминай как звали.
– Повезло Злотникову. – Известие о смерти Водовозова мастер Берг воспринял спокойно, даже равнодушно.
– Это почему же? – не удержался от вопроса Дмитрий.
– Потому что теперь с Чернокаменским прииском вопрос, считай, решен. С водовозовской женушкой Злотников уж точно договорится.
– Не договорится. – Кайсы уселся на лавку, устало вытянул перед собой ноги. – Не зря я профессора подозревал, чуяло сердце неладное. Вот только правда оказалась иной. Фон Рихтер не волколак, но тот еще проходимец. Я все понять не мог, что он на Чернокаменке один делал, чего там шастал, ничего не боясь. А шастал, чтобы убедиться, что на водовозовском прииске и в самом деле можно алмазы добывать. Убедился, а как только убедился, так сразу к Водовозову и подкатил с предложением о покупке-продаже прииска, пообещал больше, чем Злотников, вот купец и уступил. Прииск он не продавал, потому как на Злотникова зуб имел, да и сам рассчитывал поживиться, но как зверь начал на Чернокаменке лютовать, испугался. А тут фон Рихтер со своим предложением. Третьего дня они подписали все бумаги. Теперь прииск принадлежит профессору, а уж что он дальше станет делать, я могу только догадываться. Но сдается мне, что прииск он себе не оставит. Возможно, предложит Злотникову по тройной цене.
– Отчего же? – возразил мастер Берг. – Фон Рихтер может из Чернокаменска уехать, отсидеться где-нибудь в столице, пока страсти здесь не утихнут, а потом вернуться.
– Нет. – Кайсы мотнул головой. – Не резон ему сейчас уезжать. Репутация у Злотникова известная, если водовозовский прииск без присмотра оставить, его непременно к рукам приберут. Не так, так этак. Фон Рихтеру сейчас выгоднее всего со Злотниковым поторговаться и уступить ему прииск. Я бы поспорил, что так оно и будет, но ходу мне на остров сейчас нет.
– Зато мне есть, – сказал Дмитрий и одернул рукав рубашки так, чтобы не было видно браслета.
– Не волнуйся, – жест его Кайсы понял правильно, – никто его не заметит. Такие вот у Полозовой крови свойства: видеть ее дано не каждому. Только давай-ка перед тем, как ты на остров отправишься, мы браслет заклепаем. Для надежности.
С браслетом возились недолго, Кайсы справился с этим в два счета, похлопал Дмитрия по плечу, а потом вдруг спросил:
Ознакомительная версия.
