Ознакомительная версия.
– Зато мне есть, – сказал Дмитрий и одернул рукав рубашки так, чтобы не было видно браслета.
– Не волнуйся, – жест его Кайсы понял правильно, – никто его не заметит. Такие вот у Полозовой крови свойства: видеть ее дано не каждому. Только давай-ка перед тем, как ты на остров отправишься, мы браслет заклепаем. Для надежности.
С браслетом возились недолго, Кайсы справился с этим в два счета, похлопал Дмитрия по плечу, а потом вдруг спросил:
– Что ты чувствуешь?
А тот и не знал, что чувствует, не пришло еще к нему осознание случившегося. Или просто мозг противился такому осознанию, не желал признавать, что суть его теперь вовсе не человеческая. Да и как можно такое признать, видевши все то, что натворила та страшная тварь! Он таким не станет. Никогда! Лучше уж умрет.
А Кайсы словно мысли его прочел:
– Не глупи, – произнес мариец неожиданно мягко. – Полозова кровь и не такое сдерживала. Уж поверь моему слову. Навидался я за свою жизнь всякого. Жить тебе, конечно, теперь придется с оглядкой, при такой-то силище. Но сила – это не немощь. С ней смириться завсегда проще. И из-за девчонки своей не переживай. Евдокия ей про твое нынешнее… затруднение все рассказала.
– Евдокия?.. – Дмитрий требовательно посмотрел на мастера Берга.
– Сложно все. – Тот неожиданно светло, по-мальчишески улыбнулся. – Но, коль уж ты в оборотня поверил, так и в призрака поверить тебе теперь легко будет.
– Призрака вашей жены? – А он, дурак, думал, что ничто его в этой жизни больше не удивит и не вышибет из седла.
– Я вас познакомлю. – Мастер Берг кивнул.
– И про албасты ему расскажи, – велел Кайсы. – А то, чего доброго, сунется к нему, а он знать не знает, что и такая нежить на свете существует.
– По дороге на остров все расскажу, – пообещал мастер Берг и велел: – Ну, пошли, что ли! Нам еще оборотня искать!
Август сдержал обещание, рассказал все по дороге. Дмитрий слушал и никак не мог понять, верить ли услышанному таким невероятным оно казалось. Призрак Евдокии, ведьма-албасты, древний змей, мертвый, пока мертво и замуровано в подземной пещере его серебряное сердце.
– Ты оборотень, – молчание его мастер Берг растолковал верно, – так ежели собственное существование ты не ставишь под сомнение, поверь и во все остальное. Греби к маяку, не надо, чтобы нас с тобой вместе видели. – Он помолчал, а потом добавил: – Может, я тебя прямо сейчас с ней познакомлю.
– С которой из них?
– С Евдокией, с моей любимой женой.
Вот только познакомиться Дмитрию довелось не с Евдокией, а с албасты. Девушка невиданной красоты сидела на поднимающемся из воды валуне и костяным гребнем расчесывала белые волосы, на онемевшего Дмитрия она посмотрела с кокетливой усмешкой, потянула воздух тонко вырезанными ноздрями, сказала:
– Кошки тебе мало, Август? Решил волка приручить? – Взгляд черных глаз остановился на браслете, а усмешка сделалась почти издевательской. – А это вместо ошейника? Думаете, удержит зверя серебро?
– А сама ты что думаешь? – вопросом на вопрос ответил мастер Берг.
– Время покажет. – Албасты пожала точеными плечами, принялась заплетать косу. Она плела, а волосы все не заканчивались, сворачивались белой змеей на ее коленях. Дмитрия замутило…
– Ну-ка… – Она поманила рукой, и лодка сама собой подплыла к валуну. Когда острый ноготь коснулся запястья Дмитрия чуть повыше браслета, он не отшатнулся, не почувствовал ничего особенного. А вот мастер Берг, наоборот, побледнел, процедил сквозь зубы:
– Не смей… Не трогай его…
– Не бойся. – Албасты улыбнулась, и Дмитрий увидел острые, словно заточенные зубы. – Человечьего в нем благодаря вашим стараниям все еще очень много, но он уже не совсем человек. Убить его одним лишь прикосновением я не смогу.
– А как сможете? – спросил Дмитрий, стараясь не отводить взгляда, смотреть прямо в бездонные глаза албасты.
– Смелый волчонок. – Она кивнула каким-то своим мыслям, спрятала гребень в складках платья. – Ты ведь меня не боишься.
– Почти не боюсь.
– Смелый и честный. Какая редкость по нынешним временам. – Коса соскользнула с ее коленей в воду, как живая, зазмеилась к лодке, и мастер Берг тут же огрел ее веслом.
Албасты засмеялась. Смех ее колокольчиком поплыл над озером.
– А вот ты боишься. Раньше-то, пока терять было нечего, не боялся ни меня, ни смерти, а теперь, как она вернулась, все изменилось. Правда?
Мастер Берг отвернулся.
– Не бойся, про договор наш я помню и слово свое сдержу, – сказала и исчезла, сползла с валуна серебряными струйками воды, растворилась в озере.
– Вот же… – буркнул себе под нос мастер Берг, а потом сказал: – Чего пялишься? К берегу плыви, а то мы так с тобой и до острова только к ночи доберемся!
Добрались они не к ночи, а к обеду. К замку шли порознь, чтобы не привлекать ненужного внимания. Зря опасались, внимание обитателей острова было занято другим. Из кабинета Злотникова доносились крики и ругань. Дмитрий разобрал два голоса: хозяина дома и фон Рихтера. В голосе Злотникова слышалась ярость, а в голосе профессора – чувство собственного превосходства. Значит, не ошибся Кайсы в своих предположениях, не успело остыть тело несчастного Водовозова, как эти двое уже принялись делить Чернокаменский прииск.
Капитан Пономаренко привычно дремал в своем кресле в гостиной, в ответ на приветствие Дмитрия он приоткрыл глаза, сказал многозначительно:
– Девятый вал…
И снова закрыл глаза. А Дмитрий подумал, что за капитаном тоже было бы нелишним присмотреть. Ведь за какой-то надобностью он уплывает с острова. И, уже проходя мимо, он вдруг почуял кислый, замаскированный ароматом табака запах перегара. Похоже, пила в этом доме не только Мари… Дмитрий замедлил шаг, а потом и вовсе уселся в соседнее кресло, спросил доверительным шепотом:
– Господин капитан, позвольте полюбопытствовать, куда вы уплываете по ночам?
Может, это и была глупая идея, спрашивать человека вот так, прямо в лоб, но обострившиеся почти до невыносимого состояния чувства подначивали – спроси!
– Куда уплываю? – Капитан Пономаренко посмотрел прямо ему в глаза, и как-то сразу стало ясно, что за идеально сидящим кителем, за тщательно уложенной бородой и неразлучной трубкой прячется смертельно уставший, потерявший себя человек. – Вы, Дмитрий Евгеньевич, работу свою любите? – спросил он вдруг и сам же себе ответил: – Вижу, что любите, иначе бы просиживали штаны в столичных кабинетах, а не отправились в эту глушь. Вот и я люблю. Любил… Море – вся моя жизнь, я ж не старый еще, мне служить да служить. Если бы…
– Если бы что?
– Если бы не вот это. – Капитан Пономаренко поддернул брючину и постучал себя кулаком по голени. Стук получился звонкий, как по дереву. Впрочем, нет, это и был стук по дереву, по деревянному протезу. Капитан был не просто хром, у него недоставло правой ноги… – И не спрашивайте, почему так случилось, не хочу вспоминать. Одно могу сказать, что по глупости. Вот по глупости своей я и оказался в одночасье на суше. Я, человек, который без моря себя не мыслил. Думал, все, конец мне пришел. Нет, не смирился – запил. Осуждаете? – Он одернул брючину, притопнул деревянной своей ногой.
– Кто я такой, чтобы вас осуждать?
– Не знаю, где бы я сейчас был, если бы не господин Злотников. – Капитан его словно бы и не слышал. – Видите, какой он? Ему все самое лучшее подавай. И капитана для своего катера он искал непременно с морской выучкой, такого, как я. Увечье мое его даже не смутило. Предложил работу. А я в предложении этом увидел для себя еще один шанс, подумал, какая разница, пресная вода или соленая, лишь бы вода. А оказалось, разница есть. – Он крепко прикусил мундштук своей трубки. – Есть разница и где служить, и на кого служить, – в голосе его послышалась горечь. – Вот вы спрашивали, куда я по ночам с острова уплываю, так я вам отвечу – в город, в кабак. Пью там, пока заведение не закроется, а под утро возвращаюсь сюда, в замок. Спросите, отчего же тут не напьюсь, и на это отвечу. Стыдно мне, Дмитрий Евгеньевич. Еще не весь свой стыд я растерял да продал. Кое-что осталось. Стыд остался, а силы воли, чтобы со слабостью своей справиться, нет. Ну как, ответил я на ваш вопрос?
Дмитрий кивнул. Ответ он и в самом деле получил исчерпывающий. Даже если бы капитан Пономаренко не рассказал про свою слабость, его можно было вычеркнуть его из списка подозреваемых. У оборотня было четыре лапы…
– В таком случае, возможно, вы позволите мне дать вам один совет? – Капитан на него больше не смотрел, возился со своей трубкой. – Уезжайте отсюда. Гиблое это место. Я, знаете ли, во многих передрягах успел побывать, а такого не видел.
– Вы про зверя? – спросил Дмитрий.
– Про зверя. – Он кивнул. – Звери, они ведь разные бывают, некоторые из них живут и в человечьем обличье тоже. – И как-то сразу стало ясно, что говорит сейчас капитан не об оборотне, а о людях самых обыкновенных, из плоти и крови. – Уезжайте! – Пономаренко выпустил сизое облачко дыма, занавесившее его от Дмитрия.
Ознакомительная версия.
