Графиня вздрогнула. Ну у них и шутки!
Из-за раненых теперь двигались медленнее. Элина поразилась тому, как обыденно восприняли стычку повстанцы. О ней перестали говорить уже к следующему полудню. Просто еще один бой. Просто еще несколько смертей. Просто еще несколько досадных ранений, выбивших на время из строя. На нее же это сражение произвело неизгладимое впечатление. Она молча слушала разглагольствующего, как ни в чем не бывало, Фетса и равнодушно глядела по сторонам. Вперед она старалась не смотреть – там ехал командор. Правая рука его была плотно забинтована и подвешена на тряпке, лицо казалось еще более бледным, чем обычно. Элину бесило чувство вины – и жалости, – невольно возникающее у нее при виде Ронтона. Ну кто ее дергал за язык кричать! И ведь хотела как лучше! Фетс, видимо, посчитал, что плохое настроение девушки вызвано пережитым страхом, и принялся с новой силой рассказывать грубоватые армейские байки. Ее от них уже тошнило! А куда прикажете деться?
– Элина, дорогая! Как вам спалось? – Вартольд Смегнни учтиво поднялся ей навстречу. В богато обставленной гостиной, кроме молодого барона, никого не было. Солнечные лучи пробивались сквозь разноцветные витражи окон, раскрашивая мебель в самые невероятные оттенки.
– Спасибо, Вартольд, у вас тут очень мило, – отозвалась графиня.
В замок Смегнни она попала только накануне вечером. С повстанцами графиня рассталась довольно далеко от усадьбы – те решили не нервировать барона видом своей небольшой, но решительной армии. Впрочем, маленький отряд все-таки проводил ее почти до ворот замка, чтобы быть уверенными, что она добралась благополучно и ее впустили в усадьбу. Парли Фетс с медвежьей грацией поцеловал ей на прощание руку. Ронтон коротко откозырял графине левой рукой и отрывисто пожелал удачи, на что она холодно оборонила: «Благодарю. Счастливого пути».
Барон и баронесса Смегнни, а в особенности Вартольд, приняли ее очень любезно. После неизбежных охов и ахов («Да что вы говорите, графиня, разбойники напали на замок!», «Сожгли?! Совсем обнаглело мужичье!», «Милочка, вы ужасно бледная, вам непременно нужно отдохнуть!», «Дорогая Элина, позвольте мне помочь вам», «Давно пора найти на них управу, верно, Вартольд?», «А где же граф Сенци и юный Джастин?», «Мама, ты же видишь, что графиня устала!», «Я сейчас же распоряжусь приготовить вам комнату, дорогая!») она наконец смогла принять ванну и впервые за столько дней улечься на настоящую мягкую постель. Сон навалился мгновенно, тяжело. Сначала Элине снились суматошно мелькающие лица (она все зачем-то силилась понять – чьи?) и лошадиные копыта, затем она провалилась в черноту.
В постели девушка провалялась почти до обеда, долго и с наслаждением потягиваясь под кружевным одеялом. Спустившись вниз, она благосклонно улыбнулась Вартольду (вообще-то она держала молодого барона на расстоянии, но сегодня у нее было отличное настроение).
– А где баронесса? – поинтересовалась Элина после завтрака, который велел подать Вартольд.
– В саду. Хотите прогуляться? Отличная идея! – Молодой барон учтиво подал ей руку. Рука у барона была белая, холеная, он явно не утруждал себя физическими упражнениями. Элине некстати вспомнились широкие грубые ладони Ванса, тащащие ее прочь от альгавийцев, и совсем уж некстати – сильные, жилистые руки командора Ронтона, подсаживающие ее в самодельное седло. «Совсем одичала, просто кошмар», – подумала она.
Весь день, проведенный в баронской усадьбе, Элина ди Гордони чувствовала себя не в своей тарелке. «Ах, милочка моя, вы столько пережили!» – то и дело восклицала баронесса Хейна, а Вартольд зачем-то делал значительное лицо и повторял: «Зато теперь вы в безопасности, дорогая Элина, не беспокойтесь, вы среди друзей». Ну что они так причитают?
К ужину в замок вернулся барон и принялся рассуждать о политике.
– Мужиков давно пора поставить на место! – вещал он, сидя в удобном кресле с бокалом вина. – Совсем распоясались! Представляешь, Хейна, из Усторья шестнадцать человек к разбойникам подались! Шестнадцать! Куда власти смотрят?
Элина помнила Усторье – довольно большую деревню, через которую они проезжали накануне. Она помнила бледное и решительное лицо Ронтона, говорившего перед деревенскими мужиками, помнила злость и ожесточение, звучавшие в голосах, помнила недобро сжатые кулаки.
– Если так и дальше пойдет, надо будет увеличивать охрану замка, – распалялся барон. – Скоро разбойники силу наберут и вконец обнаглеют, сами потом наплачемся. Я давно уже говорю капитану Вланнесу, что пора увеличить гарнизон! А то разбойники открыто по дорогам шляются! Дорогая Элина, вам очень повезло, что вы их не встретили!
– Да, – согласилась девушка. – Очень хорошо, что я не встретила разбойников.
– Отец, ну что ты опять пугаешь графиню! Видишь же, она еще не отошла от пережитого! – с глупым лицом зачем-то вступился за нее Вартольд.
– Ну я надеюсь, что теперь-то власти обратят внимание на этот беспредел! – продолжал барон. – Представляешь, Хейна, два дня назад разбойники сами напали на отряд солдат, а те, между прочим, были заняты поимкой важных военных преступников! Теперь капитан Вланнес тоже надеется, что в Картеви примут меры. Еще хотя бы несколько рот, и можно будет поставить на место и мужиков, и разбойников. Ребята из Колониальной армии – орлы, просто орлы!
Элина вздрогнула.
«Кузару не место на орситанской земле», – прозвучали в ушах суровые слова, и она знала, что это не пустая бравада, перед глазами промелькнули усталые лица Ронтона, Фетса, безымянных солдат и сержантов. Джастин бы не смолчал, подумала она. Джастин бы заступился за повстанцев, пристыдил бы барона. Джастин вообще не стал бы прятаться в замке, он бы непременно захотел уйти с повстанцами, как ушел с этой ведьмой за непонятным колдовским камнем. Увы, у ее младшего брата намного больше отваги, печально подумала Элина, вздохнула – и промолчала.
Глава VIII
Сомнения и решения
Итон Нолни стоял перед небольшим аккуратным домиком и через тонкую резную решетку смотрел в палисадник. Во дворе играл мальчишка лет семи, увлеченно сражаясь с лопухами длинной грязной палкой. Молодой пес, скорее еще щенок, чем взрослая собака, с веселым гавканьем принимал участие в забаве.
– Скотт! Иди обедать! – высунулась из дверей дома симпатичная, вся какая-то кругленькая женщина.
– Сейчас, мам, иду! – Пацаненок победил последний оплот врага и с чувством выполненного долга помчался в дом, сверкая грязными пятками.
Итон так засмотрелся, что чуть было не пропустил появление главы семьи. Вовремя услышав шаги, Нолни сделал шаг вперед и загородил собой калитку.
– Здравствуй, Синг, – зловеще сказал он. Мужчина в страхе отшатнулся.
Предателя Итон нашел случайно. Вести розыски в портовом Дундруте, кишмя кишащем приезжим людом, оказалось неимоверно сложно. Через две недели Нолни уверился – Синга в Дундруте нет. Увы, следовало признать, что предателю удалось незаметно сесть на корабль и скрыться в неизвестном направлении. Смирившись с неизбежным, Итон покинул Дундрут и направился обратно. Но уже на следующий день, на улице крупного поселка под названием Теспа, вдруг совершенно случайно наткнулся на Синга и еле успел отступить за спины прохожих. Предатель держал там небольшую лавочку, назывался Краттом, отпустил усы и бороду и был сам на себя не похож, но Нолни все же узнал его. И уже назавтра пришел встречать Синга у калитки.
– Не узнал?
– Что вам надо?! – судя по помертвевшему лицу бывшего кавалериста, он не только узнал Итона, но и прекрасно представлял, зачем он здесь появился.
– Догадайся.
– Дин, зови гостя к столу! – это высунулась из дверей Милли.
Синг затравленно обернулся, а потом неожиданно выдавил: «Прошу!» – и, открыв калитку, быстро зашагал к дому. Вообще-то Нолни не рассчитывал на такой поворот событий – он думал вернуть Синга обратно в лавку, которая в обеденный перерыв будет пуста, и там привести в исполнение приговор. Милли разрушила эти планы. Что ж, тем хуже для нее.
