Боль, страх, унижение — все сразу исчезло. Только слышно было, как над его головой Ахо сказал Хрюму:
— Боги не могут войти, пока мы их не пригласим. Теперь можно это сделать. — Его сапог уверенно встал на вымазанные в крови волосы брата. — Даже в Туле уже некому сопротивляться.
4
Серый дым плыл над Асгардом от двора конунга к валам. Западный ветер гнал его прочь от города. С ним сливались дымы от многих пепелищ — в эту ночь столица горела в разных концах.
Акхан видел происходившее сверху. Он парил выше резных деревянных крыш дворца, и порой пролетавшие мимо птицы задевали его крылом. Ни они, ни он этого не замечали.
Принц безучастно взирал, как трупы погибших, и его в том числе, ободрали до нитки и выволокли за стены города. Голые тела в голом поле быстро начало заметать сухой поземкой.
Герсиры Хрюма кое-как сложили костер из обледенелых поленьев и без всяких почестей закинули на него останки конунга. Потом нашли и притащили к Ахо старшего из вёльвов. Огмис пытался обличать наследника, но получил удар рукояткой меча в живот и был под общий хохот посажен на кол у ворот усадьбы. Воины награждали его пощечинами и отпускали шуточки на счет дешевых прорицателей, которым самое место подставлять свой старый зад под деревянного конька.
Акхан не видел Дею и понадеялся, что она погибла сразу. Но потом зацепился глазами за белую косу в груде женских тел на заднем дворе и понял, что принцесса разделила общую участь. Приехавшая с захватчиками девушка — дочь Хрюма, Лив, — торопливо стаскивала с пальцев мертвых соплеменниц кольца.
Он ничего не смог сделать. Не сумел защитить ни ее, ни Ареас. Да и было ли это возможна? Чем выше над землей поднималась его душа, несомая ветром, тем страшнее виделась общая картина поражения. Не в человеческих силах было остановить это.
Со дна Молочного моря огромным черным пузырем поднималась бурлящая от нетерпения Злоба. Она тянулась к жизни, проламывая льды, громоздя воду зелеными горами волн. Ей навстречу с запада двигались сотни, если не тысячи железных птиц, уничтожая бьющими по земле лучами остатки гиперборейских городов.
В какой-то момент Акхан почувствовал, что он не один. С земли вверх устремлялись мириады огоньков — крошечных, теплых, дрожащих, как пламя свечи на сквозняке. Принц понял, что это погибшие уходят к Тому, Кто Повесил Мир Ни На Чем. Особенно много их было на юго-западе, где над черным кругом обращенного в пепел Туле колыхалось ровное сияние из сотен и сотен язычков огня.
Акхан понял, что и его захватывает общий поток. Мимо скользили и Алдерик, и Дея с Анкхатом на руках, и Риульф, и Бьерн Медведь — искаженные в пламени лица, равнодушные ко всему, кроме своего стремительного бега наверх.
Наконец принц увидел невероятно толстый ледяной столб, шедший от земли до самых небес. Он был похож на громадное дерево, чью крону сломала буря, а ствол оброс коркой льда. Под ней можно было рассмотреть вырезанные рисунки и буквы. Многоногие кони, лодки с парусами, дома без крыш… Огоньки закручивались вокруг столба в спираль и скользили в звездное небо.
«Мы ушли слишком далеко от дома, — вспомнил Акхан. — Почему же никто не заступился за маленьких?»
Сверху ударил гром. Огоньки разом прижались к стволу дерева, пропуская сыпавшиеся с неба камни. Такие большие, что казалось, вся Гиперборея с ее морями и лесами может поместиться на макушке одного из них.
Они падали вниз, сотрясая землю, ломая и круша то, что еще недавно было Ареасом. И не им одним. Огненный дождь прошелся по океану с севера на юг, уничтожая все на своем пути. Вместе с комьями раскаленного железа гигантские волны обрушились на Великий Остров. Акхан с ужасом наблюдал, как его дом погружается в пучину среди грохота и криков. Досталось и Афросу, и Та-Кем, и Хи-Брасил, и побережью Ар Мор. Везде, где атлан держали свои колонии, прошла неумолимая гроза из огня и воды, поднятой со дна моря.
В считанные минуты десятки городов прекратили свое существование. Тысячи людей умерли, даже не поняв, что их убивает. Над землей плотной дымкой повисли тучи пепла. Сквозь них едва можно было угадать, что лицо материков изменилось до неузнаваемости. На том месте, где владения Ареаса кольцом огибали роковой разлом, больше ничего не было. Зло вторично оказалось загнано на дно, но теперь не ледяной панцирь, а стена камня покрывала сверху расщелину, навечно схлопнувшую свои края. Вокруг на много месяцев пути пролегала мертвая ледяная пустыня.
Гиперборейцы потеряли право охранять Зло. Но получили свободу от него. Нищие на пепелище. Им следовало искать новую родину, спрятавшуюся от разрушений за стеной Рифейских гор. Сверху принц видел, как несколько караванов из центра Ареаса двинулись сквозь снег и туман к окраинам. На юго-восток. Там, по слухам, лежали земли, чем-то напоминавшие прежний дом северян.
— Ты очнулся? — Дея поправила у него в головах скатку из волчьего меха. — А мы думали, что везем с собой труп.
Акхан не без труда обвел глазами телегу, в которой кроме него сидели Атли с маленьким Анкхатом на руках и Звайнальд с перевязанным плечом.
Принцесса шла рядом, погоняя мерно ступавших лошадей вожжами. Справа на лыжах скользил Лаге, держа переднюю пару за узду. За ними и впереди них теснился бесконечный караван телег, повозок и колымаг. Были лошади, олени, собачьи упряжки. Кто во что горазд.
— Эй, передайте по цепочке, конунг пришел в себя! Привал через час. — Звайнальд обернулся к Акхану. Пальцы его здоровой руки продолжали машинально пощипывать струны арфы. — Кажется, я израсходовал свой дар, — смущенно сказал он, — пытаясь изменить неизбежное. К счастью, все живы. А я вот… — Скальд стянул с головы шапку, и Акхан увидел, что его посеченные тусклые волосы вместо золота блестят серебром. — Не жалейте, ваше величество, для меня это большое облегчение. Нельзя безнаказанно путать судьбы людей.
— Алдерик жив? — с трудом, облизывая разбитые губы, спросил принц.
— Нет. — Звайнальд покачал головой. — Ни ему, ни Огмису, ни Лодброку — словом, никому из старшего поколения ареас не было дано спастись. Они навечно остались погребены вместе с нашей печальной родиной. Теперь конунг — вы.
— А Ахо? — Принц попытался приподняться на локтях и со стоном рухнул обратно. Дея поспешно поправила сбившуюся лисью накидку на его груди.
— У тебя сломаны руки и ноги. Этот негодяй проехал по тебе верхом. Разве ты не помнишь? — сердито воскликнула она.
— Я-то помню, — протянул Акхан. — Он уцелел?
— Его разорвали на части летучие мыши, — отозвался Атли. — Их было двое, у одного разрублено ухо. Казалось, они искали именно его, а когда нашли, накинулись, как караси на кусок хлеба. Хрюма вместе с герсирами завалило камнями с небес. Никто не уцелел.
