Акхан его не слышал, пытаясь сосредоточиться на своих воспоминаниях и понять, как выжил.
— Значит, мне все привиделось? — недоверчиво спросил он. — И столб? И огонь? Мне казалось, что мы…
— То, что тебе казалось, оставь при себе. — Голос слепого прозвучал необыкновенно властно. — У всего в мире есть два исхода. Тебе показали один. Но дали, по милосердию, другой. Будь доволен.
Он ли был недоволен? Реальность порвалась в клочья и пленкой висела за их спинами. Ветер колыхал ее драные края. Все, кто мог спастись, утекали сквозь дыры в новый, на глазах изменившийся мир. Его преображение было скорым и грозным. Глина, смятая ударами горячих рук мастера, все еще дымилась. Под колесами телег и ногами путников гулко подрагивала земля. Но это были толчки успокаивающейся катастрофы. Мир засыпал, застывая острыми краями новых форм. Их надо было принять и обжить. Для этого со дна смерти вытащили за нитки тех, кто хоть как-то вязался с картинами молодой земли. Остальные не годились. Ушли на дно вместе с кромешным злом, которое пытались освободить.
Акхан глубоко вдохнул холодный воздух и рывком сел в телеге. Дея испуганно попыталась уложить его обратно, но он отстранил ее руку:
— Я рад, женщина, что именно ты заботишься обо мне. Но сейчас не время. Собери ярлов, тех, кто остался. Нужно решить, куда ехать дальше.
На третий день, после того как караван спасшихся гиперборейцев перевалил через южную гряду Рифейских гор и двинулся по широкому плато, вдали горизонт слегка затуманился. Над ним повисла дымка — верный признак присутствия людей. Они двигались, взбивая снег ногами и копытами коней.
Хёгни Проныра предупредил конунга, что выслал на разведку дозор. Всадники вернулись с недобрыми вестями:
— Это атлан, около трех сотен. Те, что вырвались из-под Туле.
Акхан хмыкнул. Значит, не для всех на его старой родине наступил судный день. Кое-кому тоже открылись ворота в другой мир. Бояться их не следовало. Самих гиперборейцев, по словам ярла, только в этом караване с женщинами и детьми набиралось до пятидесяти тысяч. А за ними следовали еще и еще.
— Приведите их сюда, — распорядился Акхан. — Скажите: ваш конунг — их прежний Принц Победитель. Он не желает им зла.
Атлан прибыли не скоро. Их состояние было плачевным. Обмороженные руки и ноги. Головы, обмотанные тряпьем. Оружие, грязное и побитое. Однако держались они гордо, стараясь не подпустить врагов близко к себе. Гиперборейцы просто окружили их плотным кольцом и погнали к своим телегам.
— Предупреждаю: вы убьете нас, но мы продадим свои жизни дорого! — услышал Акхан знакомый резкий голос. Как давно слова на атле не звучали для него с такой правильной, чистой интонацией.
— Кавик, опусти меч! — повелительно крикнул он. — Я не убиваю старых друзей.
Бывший калель из Ар Мор вытаращил глаза на косматого гиперборейского владыку, а опознав его, повалился в снег.
— Оружие в ножны! На колени перед Сыном Солнца, выродки! — Все-таки настоящая атланская дисциплина давала себя знать даже в самых невероятных обстоятельствах.
Теперь пришло время гиперборейским всадникам удивленно хлопать глазами, глядя, как враги без малейшей попытки сопротивления попадали ниц перед их конунгом.
— Я больше не Сын Солнца, Кавик, — с легкой грустью бросил Акхан. — И не акалель для вас. Нам нечего делить и не за что сражаться друг с другом. Присоединяйтесь к нам. Одним вам не выжить.
— Но, мой господин, — молодой калель замялся. — Мы думали добраться до леса, построить корабли. Среди нас есть опытный кормщик. И отправиться домой…
Акхан остановил его жестом.
— Великого Острова больше нет. Вы такие же бездомные, как и мы, — сказал он. — На новых местах нам пригодятся и лишние руки, и лишние мечи.
— Твои люди, дай им волю, разорвут нас, — угрюмо потупился Кавик.
— Сначала я не позволю им этого сделать, а потом они привыкнут. У нас много женщин. Им нужны мужья и защитники.
Кавик склонил голову в знак согласия со справедливостью слов акалеля.
— А что за опытный кормщик с вами? — спросил конунг.
— Это я, господин. — Из-за спин стоявших впереди атлан выдвинулся смуглый широкоплечий коротышка. Он так оброс, что казалось, ему на голову нахлобучили баранью шкуру.
— Друз, старина, как говорят тольтеки: хорошие люди не умирают! — На этот раз Акхан рассмеялся легко и весело.
— У нас болтали, будто видели тебя в Гиперборее. — Кормщик мял в руках шапку. Явно ворованную, атлан шапок не носили. — Я-то все не верил, что ты утопился. Не по-атлански это как-то… — Он смутился, поняв, что брякнул не то. — Я хотел сказать: все атлан прекрасно плавают. Ну и… словом, я сам набился во второй поход к Туле. Думал, если жив, найду тебя. Да не я один. Вард со мной. Куда его деть? Услужливый пес и преданный.
Теперь пришла очередь Акхану испытать смущение. Он не думал, что старый слуга отправится на его поиски.
— Вот как довелось встретиться, — протянул конунг, знаком подзывая Дею к телеге.
Принцесса уже несколько минут стояла рядом и с тревогой смотрела на вооруженных атлан, говоривших на чужом языке слишком быстро, чтоб она могла их понять. Ей казалось, они вот-вот бросятся на конунга и прикончат его мечами. Но вышло иначе.
Сначала чумазый оборванец, видимо верховодивший в этой шайке, встал перед сыном Алдерика на колени, потом остальные последовали его примеру. Муж говорил, улыбался, хлопал многих из них по плечам. А ведь она совсем забыла, что он атлан по рождению и, конечно, не выдаст на растерзание «своих».
Своих? Кто теперь свои? Кто чужие? Можно ли бросить горстку чудом уцелевших людей среди здешних снегов?
— Он прав, сестра, — прошептал, склонившись к ее уху, Атли. — Он добр и щедр. Нам ведь подарили жизнь ни за что. Просто так. Как же мы можем отказать в ней другим?
— Вард, вот твоя госпожа. — Лицо конунга расплылось в добродушной улыбке. — На руках у нее маленький господин. Помнишь, я когда-то в Ар Мор пообещал оставить тебя при детях и больше не таскать с собой по походам? Вторую часть исполнить не могу. Сдается мне, блуждать мы будем долго. А вот первую — принимай нового воспитанника.
Принцесса не без опаски отстранилась от Варда.
— Думаю, для начала воспитателя следует отмыть, — буркнула она и поспешила прочь, унося с собой Анкхата подальше от греха.
— Не беспокойтесь, господин, мы с ней поладим, — заверил конунга раб. — Заботливые матери быстро устают.
Прошло еще двое суток, когда вдали от горы, очертаниями напоминавшей Имир, отделилась небольшая группа путников. Они шли медленно. Как видно, с ними были раненые.
