Стрелы летели большей частью мимо, мечи выворачивались из рук, щиты трескались, даже едва-едва, вскользь задевший шлем удар напрочь сносил железную шапку, а вот копья гномов не знали промаха.
Император пытался прорубиться к гномьей главной святыне. Вокруг него один за другим падали легионеры, гибли и его Вольные, несмотря на всё своё несравненное искусство боя; рядом дрался Фесс, но даже и ему удалось лишь сохранить себя в неприкосновенности – не больше.
Первый легион медленно отступал, тая с каждой минутой.
«Они погибнут здесь все до единого – во имя чего? Быть может, прошло уже достаточно времени?..»
Буксины дали сигнал к отходу. И вновь, как и в первый раз, ни гномы, ни Дану не преследовали бегущего врага, словно куда важнее для них было выяснить, кто сильнее – Иммельсторн или Драгнир.
Хирды и отряд Дану, несколько уменьшившийся в числе, остановились.
И лишь возле самого края леса Император заметил, что Фесс куда-то исчез. Кто-то из уцелевших Вольных видел, как господин имперский советник повис на гномьем копье и рухнул в снег.
Император стиснул зубы.
– Мы сделали всё что могли, Сеамни. Я не могу приказать моим людям умереть на этом поле всем поголовно!
– Если… часть из них не умрет сейчас… то все они, все до единого, умрут потом, и притом совсем-совсем скоро! – простонала Агата. Один из Вольных, осмотрев стрелу, отрицательно покачал головой – не вытащить.
А там, в поле, гном и Дану с прежним упрямством смотрели друг другу в глаза.
Голова Агаты бессильно запрокинулась.
Алмазный и Деревянный Мечи поднялись.
И – сшиблись. На сей раз уже в настоящей схватке.
* * *
Алмазный и Деревянный Мечи скрестились.
Пророчества Разрушения продолжали исполняться.
* * *
Тварь вдруг широко-широко распахнула чёрные крылья; алой трещиной пересёк уродливую морду рот. Крипта огласилась торжествующим хохотом.
И тотчас же из-под земли, со стен – отовсюду потёк какой-то белёсый туман. Омерзительно жирный, дыщащий зловонным теплом и гнилью, живой – словно та первичная субстанция, из которой всё вышло и в которую всё вернется. Только здесь она была отнюдь не творящим началом, а Абсолютным Растворителем безумных алхимиков.
Тави истошно завизжала.
Подземелье исчезло. Они вместе с Акциумом стояли на необозримой серой равнине, ветер нёс нестерпимое зловоние; где-то у самого горизонта мотался жалкий светло-серый шарик солнца.
– Тави?! – вырвалось у мага. – Что ты здесь…
Под ногами Тави и волшебника была обычная земля, однако уже шагах в десяти она превращалась в серое Ничто, живое и трепещущее. Ступить на него, коснуться его – означало смерть. И даже хуже.
Девушка в нескольких словах пересказала магу случившееся. У волшебника вырвался сдавленный стон, на виске тотчас же проступили капли пота.
– Тави… это значит, что твари нашли-таки какой – то обход… Готовься, готовься, ученица, сегодня, похоже, твой последний урок у меня. Сейчас начнётся…
– Что начнётся?
– Наши приятели двинут на прорыв все силы. Сейчас здесь будет очень жарко. Или, может быть, холодно – смотря по тому, что они предпочтут.
* * *
– Кажется, мы опоздали, – мрачно изрекла Эвис.
Кривые пути Междумирья давно остались позади. Все четверо боевых магов пробирались складками Реальности к источавшему нестерпимую боль месту, месту, где ткань Упорядоченного лопнула и куда катились сейчас волны грубой, чуждой Силы – Клара сказала бы, что она принадлежит Хаосу, не знай она так хорошо истинную природу Силы Хаоса.
– Смотрите, там! – внезапно выкрикнула Райна. – Кирия Клара, смотрите!
Маги и валькирия одновременно и стояли на твёрдой земле, и словно бы парили над бездной. А там, далеко внизу, разворачивалась битва.
От края до края горизонта катились живые валы – валы, состоявшие из тотчас же творимых слепой напирающей силой живых существ. Целью их был крошечный островок в сплошном сером море, где плечом к плечу стояли двое. И эти двое сражались.
Огненные смерчи то и дело проносились над живым морем, испепеляя атакующее воинство, так что обнажались блистающие чёрные Кости Мира. Реальность дрожала, бездонная утроба глотала мириады мириад, однако их место тотчас занимали новые. Голубые молнии косили тех тварей, что успевали подобраться ближе, ну а самых везучих добивала сражавшаяся саблей девушка. Уже несколько раз раненная, в побуревшей от крови одежде.
– Э-гой! Я с ней! – Райна издала воинственный клич валькирий и, не раздумывая, бросилась вниз.
– Где же твои козлоногие друзья? – хмуро осведомился Эгмонт.
– Думаю, сейчас должны появиться, – деловито ответила Клара, в последний раз проверяя снаряжение. – Но посмотри на этого чародея! Ты уверен, что повторишь его трюки?
– Сразу могу сказать, что нет, – покачал головой Эгмонт. – Да и Мелвилл тоже. Неужели сам Игнациус?..
Клара отрицательно покачала головой. Нет, увы, сражавшийся внизу чародей не был Архимагом Игнациусом. К превеликому сожалению.
Вопрос «кто?» повис в воздухе. Какое, в конце концов, дело? Он бьётся насмерть, он затыкает дыру – а остальное неважно.
Клара знала, что в этот миг сражается и Радуга. Совсем рядом – для неё, Клары Хюммель, и её команды, но невообразимо далеко для той же Сежес и её соратников. Правда, Сежес не знает, что главный удар рвущиеся вперёд рати козлоногих наносят не там, а здесь – где их сдерживают пока лишь двое.
Или же – целых двое.
Наступало время истины. Клара смотрела вниз и видела, что и козлоногие, и все прочие, вся грозная армия вторжения – не более чем отблески и отголоски чего-то совершенно непредставимого, лежащего там, в Начале Пути. Великая Сила, обитавшая там, не имела ни облика, ни формы, ни имени, ни привычного для нас сознания; всё, что Клара и ей подобные могли воспринять, – это великое, всепоглощающее желаниепрорваться, навсегда уйти из Упорядоченного. А куда?
– И всё-таки хотел бы я знать, кто это… – протянул Мелвилл. – Может, из местных божков?..
– Как же, держи карман шире, – проворчала Эвис. – Только им всё равно не устоять. Он пытается заткнуть дырку, а сил не хватает. Клара, мы с Мелом возьмем на себя эту ораву, а вы…
Клара кивнула. Маги дружно шагнули вниз.
* * *
Не было времени на долгие разговоры и рассуждения. Если кто-то встал рядом с тобой и сражается против твоего врага, ты не станешь требовать от него формальных представлений, равно как и рекомендательных писем.
