— Зараза мертвых распространилась широко, — напомнил Джеред. — Будь готов к худшему.
У Роберто сдавило грудь.
— Я готов.
— Но мы, по крайней мере, знаем, что какая-то власть на берегу существует. Порядок кто-то поддерживает. Об этом говорят сигнальные дымы.
Роберто кивнул, почувствовав некоторое облегчение.
— И они отозвались, когда мы подняли над маяком Гау флаг победы.
— Очень жаль, что у меня нет почтовых птиц, чтобы послать весть о твоем спасении, мой Адвокат.
— И не надо, казначей Джеред. Если ты собираешься стоять рядом со мной в базилике.
— Всегда следует придерживаться старшинства по выслуге лет.
— Похоже, тебя ничто не изменит, а? — Роберто наконец улыбнулся.
— Это точно.
Дел Аглиос бросил взгляд вперед, в направлении отдаленной гавани Эсторра.
— Хотелось бы знать, многим ли удалось выжить.
— Всего пара дней, и мы все узнаем.
* * *
По крайней мере, они нашли время украсить гавань. Флаги реяли на ветру. Везде, где только можно, разместили букеты и гирлянды цветов. Поблескивала свежая краска. Когда на борту, возвещая о прибытии Адвоката, протрубили горны, пристань откликнулась фанфарами и приветственными возгласами толпы. Удивляться не приходилось. Люди по большей части не знали, радоваться им или плакать, но уже сам факт прибытия Роберто явился для многих несомненным облегчением.
Однако, несмотря на все усилия горожан, в воздухе еще висел запах пепла, а поверхность воды и в гавани, и за ее пределами была подернута маслянистой пленкой. Покраска и спешное латание дыр не могли замаскировать нанесенный городу ущерб. Джеред предупреждал Роберто, что готовиться надо к худшему, но одно дело готовиться мысленно, а другое — увидеть переживший вторжение город собственными глазами.
«Стрела Арка» надежно пришвартовалась к причалу. Дел Аглиос, Джеред и Даваров стояли на носу. Роберто всматривался в лица встречающих, и наконец его сердце сподобилось легкого касания радости. Рядом с Арваном Васселисом он увидел Тулин.
— Всеведущий не совсем лишил нас милости, — выдохнул он.
Едва трап успел коснуться камней пристани, как Роберто устремился вниз. Протокол встречи был забыт. Игнорируя всех остальных, подавшись порыву, открывшему шлюзы печали и облегчения, он заключил сестру в долгие объятия. Пока Тулин льнула к нему так, словно разжать руки означало лишиться его навеки, никого и ничего другого для Роберто не существовало.
— Никогда больше не оставлю тебя одну, — выдохнул он. — Мы теперь вдвоем, Тулин, ты и я.
— А где Адранис?
— Ох, Тулин, Тулин, мы так много потеряли!
859-й Божественный цикл, 5-й день от рождения соластро
— Не могу сказать, что мне легко носить эту корону, — печально улыбнулся Роберто. — Я не должен был надевать ее еще много лет.
Роберто Дел Аглиос, Адвокат Эсторийского Конкорда, убрал ветку плюща, упавшую на бюст его матери, который установили в дворцовом саду. При жизни она очень любила этот сад, и Роберто, среди всех прочих дел, навалившихся на него по возвращении, не забыл распорядиться поставить памятник именно здесь. Посещать ее могилу во дворце было выше его сил.
— И тем не менее она подходит тебе так же, как подходила Эрин. Превосходно.
Роберто повернулся, расправил складки официальной тоги и направился по вымощенной мрамором садовой дорожке к аллее, обрамленной колоннами. Его сандалии шелестели по отполированному камню.
— Здравствуй, Пол.
— У меня для тебя несколько донесений, — сообщил Джеред, помахав кожаной сумкой.
— Думаешь, я хочу это слышать?
Жестом Роберто предложил казначею подняться наверх, в парадную комнату. Открывающийся оттуда вид на медленно, но неуклонно возрождавшуюся красоту Эсторра радовал душу.
— Ну, судить, конечно, тебе, но в основном все идет по плану. Элиз Кастенас подтверждает, что Нератарн очищен от трупов. Марк Гестерис направляется в Цард, чтобы вернуть на родину прах Хурана. Его сопровождает охрана из Сиррана, так что за его безопасность можно не беспокоиться. Одновременно в Госланде восстанавливается граница. Форт уже очищен. Вот из Гестерна пока ничего не слышно, и на добрые вести рассчитывать не приходится. Эта страна почти полностью уничтожена. Катрин Мардов наверняка погибла. Отправка сборщиков намечена на середину соластро. Кстати, почему бы нам не совместить это с Адвокатским объездом?
Роберто пожал плечами.
— Ну, если ты считаешь, что мне это необходимо…
— Необходимо, Роберто. Теперь это часть твоих обязанностей.
— Ты уж извини, но меня не прельщает то, что придется там увидеть.
— Со времени Нератарна и земляной волны прошло пятьдесят три дня. Время не стоит на месте, мой Адвокат.
— Знаю, знаю. — Роберто вскинул руки. — И не называй меня так, тебе прекрасно известно мое имя. Ты последний, от кого я хотел бы слышать официальное обращение. Ты и Даваров.
— Ему следовало бы вернуться в Атреску.
— Он это знает. Но я не склонен принуждать никого из переживших Нератарн делать что-либо против своей воли.
— За исключением…
— Нет-нет, Пол! Это исключительно их желание. Я и словом не обмолвился.
— А тебе и не надо было. Хватило твоего вида, он был достаточно красноречив. Кроме того, они понимали, что любое другое решение неприемлемо в глазах граждан и сената.
— А теперь, хвала таинствам Сиррана, то, что мы делаем, одобряется как гражданами, так и сенатом.
Двое мужчин вышли на балкон, откуда открывался великолепный вид на Эсторр. Ярко светило солнце, нивы на западе наливались зерном, сверкала черепица на крышах, белизной сияли стены домов. Достойная эпитафия Эрин Дел Аглиос. Город, ее город, продолжал жить. Правда, он притих. Более пятнадцати тысяч солдат и граждан сложили головы во время краткого вторжения мертвецов, и понесенные утраты оставили неизгладимый след в общем настроении Эсторра. Прежде чем восстановится его былой дух, если это вообще случится, пройдет много времени.
Внизу, во дворе дворца, дожидалась вереница экипажей. Детишки из двенадцатой пряди играли в пятнашки вокруг фонтана. Роберто улыбнулся.
— Для них это просто приключение.
— Пока. И только для некоторых. Могу тебя заверить, отроки уже не столь беззаботны. И им предстоит большое путешествие. Возбуждение быстро спадет.
— Он здесь?
— Ждет в передней. Могу я?..
— Пожалуйста.
Джеред направился к двери в приемную, отворил ее и впустил Ардуция. Тот выглядел здоровым, полностью оправившимся, хотя по глазам было видно, что он никогда не забудет случившейся трагедии и никогда не освободится от гнета вины.
