Они сами-то прошли исключительно потому что с ними был Сучок. Не будь того, никакие бы воспоминания никакого сотника не спасли бы их от гибели в топях.
— "Вот кто мотается по этим болотам, как по штрассе какой-то, — мысленно недовольно проворчал Димон. — Ишь, лодырь какой. Развалился тут передо мной на кочке, словно дома в кресле у камина".
Осторожно повернув голову в сторону, Димон оценивающе посмотрел на расположившегося чуть в сторонке Сучка.
Вот уж кто чувствовал себя на своём месте, довольным жизнью, так это молодой лешачок.
Молодой леший поражал своим беззаботным счастливым видом. Видать, так тяжело давшееся людям путешествие по топким болотам для него было лишь лёгкой прогулкой, после которой последние два дня тот пребывал в самой настоящей эйфории. Буквально светился от счастья, что он оказался столь нужным людям. И что и его невеликим способностям нашлось применение.
— "Да, без Сучка нам была бы там крышка, — вынужденно признался сам себе Димон. — Не будь его, и никого бы из нас здесь бы не было".
Сучёк — был внучек их знакомого Лешего, отданным последним им в услужение и чтоб подле людей поднабирался житейского опыта. И неизвестно сколько и какого там опыта тот за последнюю пару лет возле них поднабрался, но судя по довольной физиономии Сучка, тот сейчас натурально был счастлив.
Хотя, определить что-либо по лицу лешего, пусть и молодого, какие там чувства обуревали в этот момент эту сухую деревяшку — это надо было ещё постараться. Наверное, Димон просто уже к нему привык, интуитивно определяя что и когда тот чувствовал.
Как вот сейчас, он мог вполне определённо сказать, что Сучёк был доволен. У того было очередное приключение, да к тому ж так далеко от его родного дома, и молодой лешачок буквально лучился счастьем.
— Как думаешь, лошади там по болотам пройдут? — вяло полюбопытствовал он у того. Так, больше для проформы, даже не надеясь на положительный ответ.
— Нет, — сердито отрезал Сучёк. — Если думаешь вывезти отсюда что-либо, в нашу сторону — сразу забудь. Тут и человек-то с трудом пробирается, а ты хочешь ещё и лошадей провести. Да ещё наверняка мечтаешь загрузить их каким-нибудь мотором, чтоб порожняком не шли.
Забудь! Гружёной лошади здесь хода нет. Да и не гружёной тож. Одних вас мне по уши хватило чтоб вы по дороге сюда не перетопли, а ты хочешь ещё и гружёный всяким дерьмом караван провести. Нет, я сказал. Не-е-ет. Забудь!
— "Да-а. Не любят лешие холодного железа, — посмотрев на молодого лешего, Димон отвернулся. — А пройти наверняка можно. Если только перед тем тихо гать тут проложить, незаметно для местной охраны, — вернулся он мыслями к обдумыванию появившейся у него идеи. — А потом вози всё что хош. Что туда, что обратно. Так, как они тут охраняют — чёрта лысого можно с их складов вынести, а не то что какой-то мотор".
Сердце Димона сладко заныло в предвкушении будущей богатой добычи. Столько добра, что насобирали по окрестным болотам князья Подгорные и во сне не могло присниться. Одних только танковых дизельных моторов, вытащенных из поднятых из топи болот тридцатьчетверок, он за эти два дня насчитал штук сорок. Там, сям. И всё лежало бесхозное, практически без охраны. Ведь не считать же за таковые одни лишь камышовые навесы над сложенными кучками на земле танковыми моторами.
А ведь были тут ещё и немецкие танки, хищные силуэты знаменитых "Тигров", времён всё той же прошлой войны, он видел где-то там…, вдалеке.
Здесь было столько ценнейшего добра, что похоже, на не менее ценный металл от корпусов разобранных на части танков, уже давно никто не обращал внимания. Их столько много ржавело по всей ближайшей округе, что у Димона натурально слюнки потекли при одном только виде этого танкового кладбища.
Куда там танковое сражение под Прохоровкой, времён Второй Мировой войны. Здесь битых танков было больше, много больше.
Жаль только что далеко ни все из них годились для последующего разбора. Большинство было в таком откровенно убогом состоянии, разорванные на куски взрывами, что небольшое количество моторов под редкими навесами навевало вполне определённые мысли. Не всё было так благополучно с этими межмировыми переносами. Многие танки во время обряда переноса похоже просто разрывало на куски взрывами сдетонировавших внутри снарядов.
Но всё равно, целых моторов было… мноха. Только почему-то не было ни одного трактора, на чём особо в своё время акцентировал свой рассказ бывший сотник. И вот в этом надо было обязательно разобраться. Трактора — это было… было… Это было — у-у-у!
— Ну, нет, так нет, — безразлично пробормотал Димон, отворачиваясь с совершенно невинным видом. Глаза его мечтательно прищурились, и в мыслях он был уже далеко.
Косой, внимательный взгляд недовольного Сучка с другой стороны, он сделал вид, что как бы не заметил.
Узкоколейка.*
Лежать на холодной мокрой земле удовольствие из малоприятных. Учитывая же, что при длительном лежании на одном месте зыбкая местная почва постепенно проваливалась вниз, уступая своё законное место холодной болотной воде, так это совершенно уже ни в какие ворота не лезло.
Спасало пока лишь то, что аномально затянувшаяся в этом году осень баловала их высокими положительными температурами. Да ещё то, что непромокаемые кожаные подстилки, давнее изобретение профессора, ещё когда он занимался кожей для рыбацких сапог, и как раз на подобный случай предусмотренные в походном снаряжении поисковых групп, спасали от сочившейся из торфа воды.
И всё равно, при долгом лежании на одном месте появлялась реальная угроза намокнуть. Почва была уж слишком зыбкая. А в их положении отсутствия постоянного лагеря, где можно было б просушиться, это уже грозило простудой. Болотная вода даже в самую сумасшедшую летнюю жару выше десяти градусов тепла никогда не подымалась. Сейчас, осенью, промокнуть — значило простудиться. А с простудой много не навоюешь. Простуда — это уже серьёзно. Более чем.
— Слышь, сотник, — тихо окликнул он притихшего что-то последнее время бывшего княжеского сотника. — Ты чё не сказал что здесь узкоколейку насыпали?
— А я знал? — донёсся до него глухой, невнятный ответ. — Я вообще не понимаю о чём ты говоришь.
— Я вот об этой насыпи, — кивнул Димон на высящийся неподалёку от них узкую высокую насыпь железной дроги. — А ты о чём?
— А, — недоумевающе протянул бывший сотник. — Действительно, узкая. Значит, это так у вас называется. А я и не знал.
— Знал, не знал, — сердито перебил его Димон.
Он уже начал подмерзать, лёжа в холодной луже и настроение у него было не из самых приятных. Потому наверное последние полчаса он был сильно раздражён.
