— Кто переходит к обороне, — сказал я наконец и повернулся к ним, — тот в конце концов проигрывает…
Альбрехт, Макс, Зигмунд, Клемент, Геллермин — все в почтительном молчании стоят возле лавок, хоть я велел всем сесть. Но это мог быть всего лишь жест вежливости с моей стороны, ни один благородный воспитанный человек не будет сидеть, если в комнате стоит леди или их сюзерен.
Только графы Арнубернуз и Фродвин поглядывают с недоумением, я вообще-то должен бы пригласить Меганвэйла, как их командующего…
— Начнем, — продолжил я, — хотя бы в единичных случаях перехватывать инициативу… что мы уже начали делать по мелочи. Ладно, перехватывать инициативу — согласен, громко сказано, но мы в самом деле можем и должны показать, что способны не только выставлять рога в глухой обороне, но и…
Арнубернуз воскликнул с воодушевлением:
— Да, пора! Ударим всей силой!
Я поморщился.
— Дорогой друг, о вас речь пойдет в самую последнюю очередь. Для удара по Мунтвигу понадобятся дисциплинированные командиры. Храбрость и отвага — потом, но сперва — дисциплина. А Меганвэйл о вас отзывается больше как о безумном храбреце, умеющем повести усталые войска в самую отчаянную атаку.
Он смутился и опустил голову, остальные посмеивались и толкали его в бока. Таких простоватых любят все, это к умникам относимся настороженно.
Голоса стали громче, все вытянули шею и рассматривают карту с расположением войск.
Граф Фродвин поинтересовался:
— И как вы собираетесь ударить?
— Я еще не придумал, — ответил я мирно, — просто идея…
Он кивнул, делая вид, что поверил, я жестом пригласил всех к карте.
Размером на весь стол, она достаточно точно показывает все реки, города и дороги, а я еще нанес горы, леса и болота, показывая, что нам нужно знать больше, чем жителям Бриттии. Мы при необходимости пройдем и через лес, а то и через болото, если это понадобится для победы.
Первым опять же начал предлагать варианты Арнубернуз, остальные присматривались, пальцами высчитывали расстояние, уже зная, что на карте с таким масштабом ноготь мизинца покрывает расстояние дневного конного перехода, а ноготь большого пальца — форсированного.
Я слушал всех, рассудительных и не очень, осторожных и чересчур горячих, наконец сказал растроганно:
— Спасибо, спасибо всем!.. Как я и ожидал, вы полны решимости отстоять наш цивилизованный мир от натиска мракобесия и тьмы со стороны диких орд Темного Властелина!.. И мы отстоим наши недемократические завоевания и наше право на!.. Отныне!.. И так мы всегда прямо и смело, с раскрытыми сердцами!.. Благодарю вас, мои друзья, вы все очень помогли, Господь зачтет вам вашу готовность нести его слово в угнетенные страны.
Они все вышли, только Альбрехт остался по моему незаметному для других знаку.
Я молчал, он выждал и спросил негромко:
— А теперь что?
— Работа, — ответил я. — Пригласи ко мне Макса, Клемента, Зигмунда, Сулливана.
Он сказал понимающе:
— Чтобы остальные не видели?
— Ну… не особенно привлекая внимание, — согласился я. — Остальные пусть пируют. Они заслужили. Предупреди, что это как бы тайное совещание. Не в смысле тайное от соратников, а чтоб не мешать им праздновать и наслаждаться победой. Дескать, кто-то заслужил отдых, а кому-то предстоит еще поработать. Уточняя и дополняя.
Ждать пришлось недолго, первым вернулся Макс, он и не собирался на пир, затем Зигмунд, чему я весьма удивился, потом пришли Клемент и Сулливан.
— Очень хорошо, — сказал я с ходу. — Значится, так. Армия Меганвэйла уже прибыла, а на днях притопает еще и армия Шварцкопфа. То есть здесь уже будет целая группировка армий, которую не так-то просто даже ущипнуть, а не то чтобы разбить. Они останутся заслоном на пути движения войск Мунт-вига…
Альбрехт сказал бесстрастно:
— Это не исключает возможности, что какая-то из армий Мунтвига пойдет другими дорогами.
— Не исключено, — согласился я. — И что?
— И находясь здесь, наши армии, — пояснил он, — даже не узнают, если она пройдет за полсотни миль правее или левее.
— Узнают, — пообещал я твердо. — Мы с ограниченным контингентом выдвинемся вперед и будем отслеживать ситуацию… медленно продвигаясь вперед.
— И что? — спросил он, повторяя мои слова.
Я пояснил:
— Если над здешней группировкой нависнет серьезная угроза, мы сумеем помочь.
— Как? — спросил Альбрехт. — Ограниченный контингент отступит и поможет? Вообще-то слово какое-то дурное.
— Почему? — спросил я ревниво.
— Ограниченный, — повторил он. — Недалекий… Намек, что пойдут одни дураки?
— Граф, — сказал я, — заткнитесь. Давайте пока на то, как поведут себя здесь, набросим покров военной тайны. Можно даже строжайшей, это для внушительности. А сами сосредоточимся на подготовке рейда на вражескую территорию.
Зигмунд сказал одобрительно:
— Дерзкого рейда! Люблю.
— Прекрасно, — сказал я, — один энтузиаст уже есть. Макс, назначаю тебя другим энтузиастом и пламенным добровольцем. Твоих молодцов берем фактически всех.
Зигмунд заметил весело:
— Ничего себе отрядик!..
— И почти всю армию герцога Клемента, — добавил я.
— Ого, — сказал Зигмунд, а Сулливан только озадаченно покрутил головой.
Я пояснил:
— Этого достаточно, чтобы мы продвигались, не обращая внимания на всякие мелочи по дороге. Давайте сейчас просчитаем наш путь…
Все снова окружили стол с картой, высчитывая скорость нашего войска, где будет конница Дарабо-са и Клемента, а также копейщики, лучники и арбалетчики. Впрочем, все пешие войска двигаются со скоростью не быстрее трех миль в час, это тридцать миль в сутки при двух дневках в неделю, кавалерия — шесть миль в час, хотя конники Норберта могут чуточку быстрее, но ненамного, как можно подумать, все-таки и они несут вес под двести фунтов вместе с седлом и амуницией.
Я нарочито прокладывал маршрут так, чтобы проходить мимо крупных городов и крепостей. Тут уж неважно, захвачены они Мунтвигом или нет, я хочу избегать столкновения с крупными армиями, но не с угнетенным и порабощенным народом, которому я несу авторитарную демократию, временно ограниченную по случаю военного времени и в его же интересах.
Зигмунд ревниво напомнил, что его конница в походе не уступит дарабосовской, и я понимал его аргументы. Хотя рыцарь весит вдвое больше, чем легкий всадник-разведчик, однако и конь под ним как минимум весит полторы тысячи фунтов, потому что несет полностью экипированного рыцаря, а еще и свою защитную кольчугу с достаточной легкостью, а все кони Норберта редко весят больше восьмисот фунтов, таким и свой хвост, как говорят, и уши бывают в тягость.
