Вот только здесь вместо обычных прохожих были солдаты Имперской Армии, многие из которых и сами были довольно крупными и внушительными людьми. Огвай среди них походил на настоящее жилистое чудовище. Из-за необычайно белой кожи он казался будто высеченным изо льда и нечувствительным к жаре, от которой с остальных мужчин давно сошло семь потов. Из-за огромного серебряного пирсинга на нижней губе он выглядел так, словно насмехался над присутствующими.
«Почему он снял доспехи?», — подумал Хавсер. – «Он выглядит… непринужденным. Зачем я ему понадобился?».
Медведь вместе с Хавсером остановился на краю круга наблюдателей. Огвай заметил их. Он как раз разговаривал с тремя офицерами, опираясь на стол и подавшись вперед. Хотя подобная поза и была обычной, в данной ситуации она выглядела несколько подозрительно. Офицеры явно чувствовали себя не в своей тарелке. Один из них, фельдмаршал[99] Аутремаров, послушно держал в руках устройство с голографическим изображением своего мастера-хедива[100], словно официант, несущий блюдо с головой грокса. Рядом с ним стоял рослый и вспыльчивый строевой инструктор Убойного дивизиона G9K в шинели и шлемофоне танкового водителя. Третий же был веснушчатым белокурым мужчиной в идеально чистой, строгой форме Ягдпанцерных[101] полков. Хавсеру казалось странным то, что Огвай говорит на низком готике: странно, что он способен на это, что вообще может издавать человеческие звуки.
— Мы впустую теряем время, — говорил он. – Штурм продвигается недостаточно быстро.
Аутремарский хедив на гололитическом изображении гневно воскликнул, но звук при этом был искажен цифровой передачей.
— Это явное и неприкрытое оскорбление творцов планетарной атаки, — объявило изображение. – Вы переходите границы, ярл.
— Нисколько, — довольно парировал Огвай.
— Но вы ведь только что критиковали ответственных за штурм людей, — произнес ягдпанцерный офицер куда более примирительным тоном, нежели хедив. Как-никак, именно он сейчас стоял рядом с Огваем.
— Так и было, — согласился ярл.
— Для вас это «недостаточно быстро»? – спросил командир G9K, указав на дисплей.
— Да, — ответил Огвай. – У вас все будет в порядке лишь до тех пор, пока идет массированное десантирование. Полагаю, его планировал кто-то из вас?
— Командующий экспедиции доверил честь составить план вторжения мне, — гордо сказал хедив.
Огвай кивнул и посмотрел на ягдпанцерного офицера.
— Можешь ли ты убить человека из винтовки? – спросил он.
— Конечно, — ответил солдат.
— Можешь ли ты убить человека лопатой? – вновь спросил ярл.
Офицер нахмурился.
— Да, — сказал он.
Огвай перевел взгляд на инструктора G9K.
— Ты. Сможешь вырыть яму лопатой?
— Конечно, — уверенно ответил тот.
— А сможешь вырыть яму винтовкой?
Солдат не ответил.
— Для определенной работы нужны определенные инструменты, — произнес Огвай. – У вас есть большая, хорошо обеспеченная армия и мир, который требуется захватить. Но если вы бросите одно на другое, то еще далеко не факт, что в итоге получите желаемое.
Огвай взглянул на Медведя.
— Ты ведь не будешь охотиться на урдаркоттура[102] с секирой, а, Медведь?
— Хьолда, нет! – прорычал Астартес. – Чтобы пробить мех, понадобится рогатина.
Огвай посмотрел на армейских командиров.
— Для каждой работы необходим свой инструмент, понимаете?
— И этот инструмент – вы? – осведомился хедив.
Ягдпанцерный офицер ойкнул и отодвинулся от фельдмаршала.
— Не нагнетайте обстановку, — сказал Огвай голограмме. – Я пытаюсь помочь вам сохранить лицо. Если ситуация не улучшится, командующий флота именно из вас сделает козла отпущения.
— Мы будем искренне благодарны мудрому совету астартес, — внезапно отозвался фельдмаршал, прикрыв рукой гололитический планшет так, чтобы его повелитель не сболтнул чего лишнего.
— Именно поэтому мы и попросили вас прийти сюда, — сказал солдат G9K.
Огвай кивнул.
— Все мы служим великому Императору Терры, не так ли? – спросил он, обнажив зубы в мимолетной улыбке. – Мы сражаемся на одной стороне с единой целью. Он создал Волков Фенриса, дабы сокрушать врагов, которые остальным не по силам. Вам не нужно просить нас дважды, и еще с такой учтивостью.
Огвай взглянул на мерцающее лицо хедива.
— Но немного уважения никогда не бывает лишним, — добавил он. – Скажу как есть, если вы хотите, чтобы мы сделали это, то не стойте у нас на пути. Пошлите уведомление командующему экспедиционным флотом, что до окончания войны контроль над этим театром боевых действий переходит в руки астартес. Я не начну действовать, пока он не согласится.
«Почему он хотел, чтобы я увидел это?» — задумался Хавсер. – «Он хотел впечатлить меня? В этом все дело? Огвай хотел, чтобы я увидел, как он открыто насмехается над старшими офицерами Крестового похода? И притом обнаженный до пояса, словно без лишних усилий».
Офицеры начали понемногу расходиться. Огвай подошел к Медведю и Хавсеру.
— Ты понял? – спросил он на Ювике.
— Понял что? – сказал Хавсер.
— Зачем я привел тебя сюда, — отрезал Медведь.
— То, что тебя все боятся? – осмелился высказаться Хавсер.
Огвай ухмыльнулся.
— И это тоже. Но также и то, что я подчиняюсь законам войны. Мы подчиняемся законам войны. Влка Фенрика подчиняется негласным правилам.
— Почему так важно, чтобы я понял это?
— У Шестого легиона астартес есть определенная репутация, — произнес Медведь.
— У каждого легиона астартес своя репутация, — ответил Хавсер.
— Но не такая, как у нас, — сказал Огвай. – Мы славимся своей свирепостью. Нас считают первобытными и недисциплинированными. Даже братские легионы полагают, что мы дикие и звероподобные.
— А это не так? – спросил Хавсер.
— Только при необходимости, — произнес Огвай. – Будь мы такими постоянно, то давно уже бы сгинули.
Ярл наклонился к Хавсеру, словно отец к ребенку.
— Чтобы быть столь опасным, нужно обладать огромным самоконтролем, — сказал он.
Хавсер попросил разрешения задержаться в лагере еще на пару часов, пока не пришло время отлета. Огвай к тому времени уже ушел. Медведь вручил Хавсеру небольшой жезл-маяк и приказал тут же возвращаться к месту высадки, когда тот даст сигнал.
Много времени утекло с тех пор, когда Хавсер в последний раз находился среди обычных людей, словно это было в прошлой жизни, после которой он переродился в нечто совершенно иное. Большую часть последнего года он провел в Клыке вместе со Стаей, приспосабливаясь, изучая их традиции, истории и способ жизни в мрачных склепах Этта.
