Пока Инвикт в ужасе оглядывал монстра, тот распахнул пасть и испустил свой непрекращающийся вопль:
— Я. ХОЧУ. ВЫЙТИ!
Его рев наполнил зал оглушительным эхом.
Теперь все сделалось ясно. Инвикт слышал не древний боевой клич — просто безумные выкрики мутанта, запертого здесь в течение столетий и отданного на милость губительной силе варпа.
И сейчас лишь эта тварь отделяла его от победы.
Генарей решился действовать первым. Он выступил вперед и окатил башку монстра сгустком жидкого пламени. Когда огонь потух, Инвикт увидел, что раскаленные струи не оставили даже следа на жестком панцире. Подняв болтер, воин выстрелил в глаз твари, но разрывные снаряды лишь взбесили монстра.
Еще раз проревев свою просьбу об освобождении, мутант направился к ним.
— У меня остался всего один выстрел, — произнес Инвикт. — И надо, чтобы он не пропал зря.
— Я понял, брат, — ответил Генарей, перехватив приклад огнемета.
Чудовище открыло пасть для нового крика, и Генарей воспользовался этим, чтобы швырнуть огнемет в распахнутые челюсти.
Инвикт прицелился, выжидая момента. На выстрел ему останется доля секунды. Но Инвикт был ветераном Сынов Злобы, непревзойденным на поле боя. Доли секунды более чем достаточно.
Когда огнемет очутился в пасти монстра, разрывной снаряд пробил бак с прометием, воспламеняя жидкость. Раздался взрыв, и череп мутанта разлетелся на куски, навеки оборвав его зов. Несколько мгновений тело гиганта покачивалось, еще не уверенное в собственной смерти. Затем, как лишившаяся фундамента башня, оно повалилось на землю.
Генарей улыбнулся брату.
— Теперь нас только двое, — проговорил он. — И я вижу перст судьбы в том, что нам предстоит сразиться в последний раз. Исход поединка решат лишь наше мужество и руки, и победитель получит все. — Он махнул в сторону мерцающего и манящего портала. — Как я ждал этого дня, Инвикт. Наша дружба выкована в сотне сражений и скреплена кровью тысяч поверженных врагов. Это будет всем битвам битва. Я жалею лишь о том, что мы оба не сможем выйти отсюда победителями, — но, как ты знаешь, приз достанется одному.
Инвикт согласно кивнул.
— Мне тоже очень жаль, брат, — ответил он, поднимая болтер, — потому что, когда я сказал, что у меня остался только один выстрел, я солгал.
Прежде чем Генарей успел возразить, Инвикт нажал на спуск и вышиб своему брату мозги.
Отбросив оружие с окончательно опустевшим магазином, Инвикт гордо прошел к сверкающему порталу и ступил в его благословенный свет.
Он очутился в центре широкого резного круга. Там пересекались древние символы, навевавшие мысли о демонических личинах, — но, когда Инвикт пытался сфокусировать на них взгляд, лики демонов исчезали.
Вокруг победителя сплошной стеной посверкивал силовой щит. Инвикт не представлял, от чего его понадобилось бы защищать, — что бы ни появилось из-за границы круга, отступать он не собирался. Тем не менее приказы лорда Кахала не обсуждались.
Вдоль стен зала расположились братья, уже облачившиеся в боевую броню, несущие знамена и регалии ордена Сынов Злобы. Зал поднимался вверх уступами амфитеатра, что позволяло всем хорошо разглядеть происходящее. Каждый станет свидетелем церемонии, каждый сможет наблюдать, как Инвикт вступит в ряды Обреченных.
Прежде этого никогда не случалось. Должно быть, Кахал счел его победу исторической, раз решился подобным образом нарушить традицию.
Инвикт увидел, как с дальнего конца зала приближается лорд Кахал в окружении библиариев и священнослужителей, облаченных в лазурные мантии. Сервиторы несли древние инкунабулы ордена, а из автоматических вокс-трансляторов, паривших рядом с процессией, раздавались звуки литургий. Но было и кое-что еще: технодесантники ордена тащили в своих механоконечностях несколько больших контейнеров. Инвикт понятия не имел, что находится в контейнерах, но их неожиданное появление отчего-то встревожило воина.
Гигантское помещение наполнилось ароматом тлеющих благовоний, и над процессией повисла зловещая тишина. Молчание становилось пугающим, и беспокойство Инвикта постепенно перерастало в страх. Это был не тот торжественный ритуал, на который он рассчитывал, — скорее происходящее напоминало погребальную церемонию.
Едва лишь чувство успело сформироваться и закрепиться, как к Инвикту приблизился Кахал. Лицо магистра, выступившее из дымной мглы, было мрачным.
— Ты доказал, что ты лучший из нас, Инвикт. Твоя сила и хитрость не знают равных. Ты величайший, последний, кто достоин присоединиться к Обреченным.
К этому моменту воина окружили библиарии. Из-под их капюшонов доносилось монотонное бормотание. Древняя и темная речь, транслируемая вокс-передатчиками, делалась громче с каждой секундой. Инвикт ощутил в воздухе металлический привкус, как будто над залом сгущалась гроза. Технодесантники установили контейнеры, общим числом десять, вокруг Инвикта. Они с благоговением сняли священные печати, скреплявшие замки, и содержимое контейнеров открылось миру. На Инвикта уставился десяток бледных лиц — десять воинов, чьи тела сохранили прежнюю силу, но чей разум давно угас.
Беспокойство сменилось холодной паникой. Воин пытался убедить себя в том, что это часть ритуала, что бояться нечего, но самые глубинные инстинкты приказывали ему бежать как можно скорее. Однако силовой щит исключал всякую возможность бегства.
— Ты одиннадцатый герой, Инвикт, одиннадцатый и последний. Погляди на своих соратников. — Кахал повел рукой в сторону бессмысленных лиц. — Это твои предшественники. Каждый из них прошел Испытание Лабиринта ради чести вступить в ряды Обреченных. Тысячу лет мы искали чемпионов, достойных его. И сегодняшней ночью наконец-то все вы в сборе. Теперь мы сможем начать крестовый поход. Теперь мы достаточно сильны, чтобы вернуть то, что у нас отобрали, — наш родной мир, Скелус. Никто не посмеет встать у нас на пути: ни гнусные божества Хаоса, ни слуги Повелителя-Трупа. Ибо с этого дня рядом с нами шагает он.
Инвикт взглянул себе под ноги, и страх сжал его сердце. Из вырезанных в полу рун начал струиться нездешний свет. Свет плясал и кружился, переливаясь синим, зеленым и красным.
— Теперь ты узнаешь, что значит быть Обреченным, — продолжил лорд Кахал, отступая на шаг. — Теперь Злоба покажет, что принесла тебе победа.
Инвикт попытался заговорить, попытался спросить, что происходит с ним, но его губы не двигались. Он не мог произнести ни слова. Шепот библиариев стал громче, вокс-передатчики вторили их речитативу. Мелодия звучала крещендо. Сияние у ног Инвикта усилилось, потянулось вверх, жаля его тело и омывая воина безжалостным светом.
