– Надо заманить их в ловушку. Чтобы они все собрались бы в одном месте. И тогда – зажечь костры с этим самым сбором!
Ответом стало каменное молчание легионных командиров.
– А кто им помешает за первой волной послать вторую, третью, четвёртую? – раздражённо осведомился Император. – Нам надо или закрыть Разлом навечно… или уходить из этого мира, обратно с Берега Черепов на заброшенный юг. Тогда, быть может, сумеем выиграть хоть какое-то время…
– А если ни то, ни другое невозможно? – подбоченилась Сежес. – Если нам только и остаётся, что стоять и драться? И засаживать поля этим самым сбором, останавливающим магию?
– А он остановит? – хмыкнул Клавдий.
– Остановит, – с истовой убеждённостью ответила чародейка. – Почему Разлом пребывал в полном покое столько месяцев? Почему ожил сейчас?
– Я так понимаю, вопросы эти риторические, Сежес? – холодно осведомился Импертор.
– Само собой. Мы, маги, не сидели сложа руки, – гордо ответила волшебница. – Разлом – или те, кто за ним, принуждены играть по правилам магии нашего мира. В противном случае они проглотили бы нас в один момент и даже костей не оставили. А раз остановились, раз ждали – значит, копили силы. И это я говорю не просто так. Мы смогли почувствовать её. Сейчас эта сила пришла в движение, но запасы её не беспредельны. Если мы уничтожим посланную в наши пределы армию Разлома, он вновь утихнет. На… много месяцев. Возможно – лет. Мы получим передышку. Накопим запасы. Приведём в порядок Империю. Поставим на место Семандру и баронов. И когда Разлом пойдёт в новую атаку – а это неизбежно, – мы встретим его во всеоружии.
Собравшиеся переглянулись. Слова Сежес казались разумными.
– А рука? Рука повелителя? – вдруг вырвалось у Клавдия. – Что будет с ней? Ты можешь её вылечить, чародейка?
Губы Сежес искривились.
– И это ещё одна причина, по которой мы должны спешить. Повелитель, я буду говорить прямо. Мы, маги Радуги, вставшие на твою сторону, несмотря ни на что, считаем, что тебе надо немедля зачать наследника. Прямая линия Императоров Мельина не должна пресекаться. Бароны восстали, требуя вольностей и привилегий, но они не покушаются на строй Империи; если же ты оставишь корону в руках Тарвуса, сам заложишь основание новой династии – победу Семандры можно считать полной и окончательной. Вместо могучей державы – скопище крошечных, ни на что не способных королевств, графств и герцогств…
– Семандра показала, что и они кое на что способны, – проворчал Клавдий.
– Проконсул, я вас умоляю… – пренебрежительно отмахнулась волшебница. – Семандрийцы едины, только пока против них стоят наши легионы. Как только восток окажется окончательно в их руках, они все передерутся из-за добычи. Я бы вообще отдала им всё по самую Суолле. Чтобы потом, когда они вцепятся друг дружке в глотки, спокойно перерезать их поодиночке.
– Я не совсем понял о наследнике, Сежес, – ледяным голосом произнёс Император, и все разговоры тотчас смолкли.
Волшебница нервно облизнула губы, сплела пальцы рук.
– Повелитель, я ничего не буду скрывать. Ты… обречён. Твои дни сочтены. Использованная тобою мощь оказалась чрезмерной. Твой дух высок и непоколебим, но плоть слаба. Она-то и подвела…
– Ты хочешь сказать, – Император говорил как ни в чём не бывало, – что я умру в… ближайшие дни?
Клавдий заскрежетал зубами, командиры легионов обменялись полными ужаса взглядами.
– Не дни. Месяцы. Три или четыре. Разумеется, при спокойной жизни, обильном питании и использовании всего арсенала заклинаний, способствующих кроветворению, – отчеканила Сежес. – Мы сделаем всё, чтобы замедлить истечение влаги жизни, но… никто не в силах противостоять такому заклятью. Разве что Нерг, но, собственно говоря, никто не знает в точности, на что они способны.
– А Нергу… совсем не интересны ваши усилия по спасению Мельина? – Императоры не показывают страха. Императоры не боятся смерти. Императоры… не обнаруживают слабости перед другими.
Сежес покачала головой:
– Никогда их не понимала. Мне кажется, что сам процесс гибели Мельина для них – всего лишь восхитительный эксперимент. А может, они нашли свои дороги из нашего мира…
– Я прошёл Разломом, – просто сказал Император. – И выжил. И вернулся обратно.
– Никто другой там не пройдёт, – убеждённо заявила Сежес. – Мы… пробовали. Нашлись добровольцы. Никто не вернулся.
– Там, на другом конце Разлома, – громадный мир, – медленно произнёс Император. – Может, никому и не надо будет возвращаться…
– Разве там нет своих обитателей?
– Есть. Но…
– Оставим это, – с неожиданной мягкостью произнесла Сежес. – Прыгнуть в Разлом мы всегда успеем. Давайте сперва попробуем его остановить. Но сперва – наследник, мой Император, твой законный наследник, рождённый в законном браке с…
– С кем?
– С кем угодно из благородного сословия, с моей дочерью хотя бы, – пожала плечами волшебница.
– У тебя есть дочь? – вырвалось у Императора.
– А что, я не похожа на женщину? – отпарировала Сежес.
– По правде говоря, не слишком, – холодно заметил правитель Мельина. – У меня имелось достаточно возможностей… убедиться в том, что женские черты тебе не очень свойственны, Сежес. Взять хотя бы тех детей Дану…
Чародейка поджала губы. Разговор явно принимал нежелательный оборот.
– Мой Император, сейчас нет смысла говорить об этом. И о детях Дану, и о том щенке… – Легаты, командиры легионов, сделали вид, как будто их вообще нет в комнате. Все как один, вдруг очень заинтересовались убранством в углах спального покоя.
– Нет смысла, согласен. Но в твоих речах о… женитьбе, – последнее слово прозвучало, точно ругательство, – смысла не больше, волшебница.
– Повелитель ошибается, – непреклонно возразила Сежес. – Я не тщусь сделаться тёщей моего Императора. Не обязательно моя дочь, хотя она благовоспитанная девушка, недурна собой, здорова и с широкими бёдрами. Почему бы не вспомнить другие знатные фамилии Мельина? Во многих из них – невесты на выданье. Их родители были бы счастливы породниться с троном. А если такое предложение сделать кому-то из главарей мятежа… – Сежес со значением возвела очи горе.
– Например, кому? – сквозь зубы поинтересовался Император.
– Ты знаешь, повелитель, – чародейка позволила себе лёгкую светскую улыбку. – Барон Брагга, конечно же. У него, да будет позволено напомнить повелителю, четверо детей. Старший сын вместе с отцом командует мятежниками, двое средних – у нас, в Радуге, но осталась последняя, самая младшая дочь. Ради неё Брагга забудет всё. А если один из богатейших баронов породнится с троном… твоему сыну, мой Император, будет куда легче, нежели тебе.
