— На вид выглядит вполне нормально, — сказал Сергей, внимательно оглядев прибор. — Думаю, тестирование покажет, что все в порядке. Тогда его можно будет ставить на место.
— Я закончил расчеты стены, — сказал Хар. — Будете проверять?
— Не обижайтесь, Алекс, но обязательно придется. В нашем опыте важна каждая мелочь. А уж защитная стена…
— Да я и не обижаюсь. Может, сделаем это в первую очередь? И сразу запустим в производство. Съекономим время.
— Разумно. Давайте папку, посмотрим вместе.
На проверку ушло минут двадцать.
— Вроде все правильно, — сказал Сергей. — Мы проверили дважды. Можно запускать.
— Не хотите отдать нашим специалистам? — спросил подошедший Джарджи. — Пусть тоже посмотрят.
— Зачем? Алекс — дипломированный архитектор, а простая стена, даже если она и защитная — это не куст высотных зданий.
— Ваше право.
Джарджи отошел в сторону и стал о чем-то негромко беседовать с бригадой монтажников.
— Может действительно отдать? Стоит ли дразнить гусей?
— Если бы требование было оправданным, я согласился бы не раздумывая. А поощрять всякие глупости я не намерен, — тон Сергея был уверенным и спокойным.
Ваше право, хотел повторить Хар, но решил этого не делать.
— Теперь тестирование?
— Да, я уже вызвал оператора и аппаратуру.
— Тогда я пока посмотрю данные за прошлый опыт. Все равно я в этих тестах ничего не понимаю.
Сергей кивнул и Хар, отойдя в сторону, приказал креслу подвинуться и надел шлем для разговора с нейросетью. Собственно, сама методика опыта была довольна проста. В прошлый раз исследователи успели провести всего три серии, по пять импульсов каждая. Хотя планировалось пять. За время каждой серии энергия импульсов увеличивалась на двадцать процентов. Правда, третья серия так и не была доведена до конца.
— Добрый день, Эдда, — поздоровался он с появившейся перед ним девушкой. — Напомните мне ход эксперимента.
— Добрый день. Давайте я выведу графики и буду комментировать.
Хар кивнул и перед ним возник большой экран, на котором медленно поплыли разноцветные кривые.
— До третьей серии все шло, как и предполагалось. Увеличение энергии
импульсов отзывалось адекватным ростом внутренней энергии мишени. Соответственно, росла и ответная реакция.
— А в третьей реакция изменилась?
— Мне кажется, дело не в этом. Скорее, дополнительную энергию ей сообщила защитная стена. Эффект зеркал. А отвод энергии был на порядок меньше. Поэтому мишень и схлопнулась.
— Владимир рассказывал мне о чем-то подобном. Вы уверены, что так и было?
— Во всяком случае, все имеющиеся данные это подтверждают.
— То есть, если повторить опыт с новой защитой, все должно пройти гладко?
— Да.
Хар задумался.
— Больше ничего не можете добавить?
— По самому опыту, нет. А вот, что касается гразера… Длина волны эффективного излучения прибора не совсем точно совпадает с максимумом поглощения мишени. Поэтому полученный эффект значительно меньше ожидаемого.
— Вряд ли тут что-то можно сделать. Диапазон регулировки невелик, это доли процента.
Эдда улыбнулась.
— А вот здесь вы ошибаетесь. Этот гразер — абсолютно новая конструкция и в нем предусмотрена возможность перехода на целый ряд близких длин волн.
— То есть, мы сможем перерегулировать его?
— Вы нет. А я — да. Разумеется, если от руководителя эксперимента поступит соответствующее распоряжение.
— Спасибо. Это важное дополнение.
Хар снял шлем. Вероятно, подумал он, сначала все-таки нужно будет просто повторить предыдущий опыт. А вот если все пройдет нормально, тогда можно будет приватно поговорить с Сергеем и сообщить ему новости о приборе.
Хар огляделся. Сергей куда-то вышел, в зале был только Джарджи, стоящий около гразера. Прибор был опутан оптокабелями и тихонько гудел, а на многочисленных экранах мерцали разноцветные кривые. Ни черта не понимаю, подумал Хар. Но видимо, пока все нормально. Он покосился на Джарджи. Тот тоже заметил его, но не подал вида.
— Как наш прибор? В порядке? — спросил Хар. Джарджи промолчал. Но Хар не отставал.
— Все хотел спросить вас, чем вызвано такое отношение ко мне?
— А вам не все равно? — буркнул Джарджи.
Хар пожал плечами.
— Мы же работаем вместе. Может, я вам чем-то мешаю…
— Что же, могу ответить. По-моему, вы не тот, за кого себя выдаете. Вы не похожи на архитектора.
— А что не так? — поинтересовался Хар. — Выражение лица?
— Многое. Я общался с землянами, у меня есть опыт.
— Вообще-то, со станции есть доступ во Всемирную Сеть. Если вас это так интересует… Я конечно не Корбюзье, но некоторые мои работы там представлены.
— Не сомневаюсь.
Джарджи коротко кивнул и пошел к выходу, на пути разминувшись с вошедшим Сергеем.
— О чем шла речь? — поинтересовался тот.
— Наш друг пытался добиться признания, что я секретный агент.
— Все в порядке, — улыбнулся Сергей. — Не стоит волноваться. Уж если он меня до сих пор подозревает…
Он подошел к экранам.
— Так, пока все нормально. Полное тестирование продлится не меньше трех часов. Пойдемте, поедим.
Они вышли в холл и зашагали по коридору к лифтовому кусту.
— Интересно, а в чем он меня подозревает? — поинтересовался Хар. — Что я хочу взорвать лабораторию?
— Боюсь, что сам гразер сделает это гораздо эффективнее.
— Или может в том, что я украду секретные сведения?
Они вошли в распахнувшийся лифт. Сергей слегка улыбнулся.
— Простите, Алекс. После опыта все данные будут опубликованы в сети. Кстати, под статьей будет и ваша фамилия. Но чтобы понять, что именно мы получим в результате эксперимента, потребуется совсем не ваше образование. В мире всего несколько человек, работающих в этой области, и вы, к сожалению, к ним не относитесь.
— Сергей, а почему для участия в опыте вы действительно не пригласили кого-нибудь с мировым именем? — поинтересовался Хар.
— Приглашали и неоднократно, — вздохнул тагорянин. — Увы. Серьезные теоретики нас игнорируют. Жаль, конечно. Но у меня нет права их осуждать.
— А почему? Не хотят рисковать жизнью?
— Да нет, настоящего ученого это не остановит. Дело в нашей теории. Пока она, к сожалению, в разряде безумных.
— Может, после нового опыта все изменится?
— Хотелось бы надеяться.
Лифт остановился и двери растаяли. Они сделали несколько шагов и вошли в уютное кафе.
— Пойдемте к нашему сотоварищу, — Сергей показал на столик в углу, за которым разместился Джарджи, который сосредоточенно что-то жевал. — Не хорошо есть в одиночестве.
