нашли в полях Престона. Она отказывалась от еды. Волосы начали выпадать, и её каждый день рвало кровью. Язвы на коже становились лишь обширнее, и в одну из ночей на фоне жуткой лихорадки она отошла в другой мир.
— Ясно.
Клэйб взглянул на меня так, словно мне ничего не было ясно.
— Всю остальную информацию я получил из письма человека по имени Чарльз Хоуп, написанного им его сестре в Провиденсе. Мы можем полагаться только на рассказанное им. Его признание — единственный уцелевший фрагмент, и не существует никаких дополнительных доказательств.
— Такое случается, мистер Клэйб. Вы же прекрасно знаете, что такие сказки часто передаются из уст в уста и очень редко записываются. Поэтому так важно успеть их отыскать до того, как все забудут. Полагаю, вся красота фольклора и мифов и заключается в их пересказывании. Но для нас, учёных-фольклористов, всё же необходимы письменные доказательства.
Взгляд Клэйба источал яд.
— Так вы считаете, что то, что я вам рассказал, это миф? Думаете, мои руки дрожат, а сердце бешено колотится из-за какой-то избитой сказки?
Он хихикнул.
— Ладно, плевать.
Но было очевидно, что ему не плевать, ибо разозлился он не на шутку.
— Хоуп присоединился к группе добровольцев, организованной шерифом, — продолжил Клэйб. — Они уже давно устали от смертей и исчезновения их скота. И вот они отправились к дому Кори…
— Хоуп писал, что дом находился в плачевном состоянии и запустении. Покосившаяся лачуга с пустыми амбарами и не вспаханными полями. Посадки засохли и заросли сорняками. И хотя лето было в разгаре, на деревьях не было ни то, что листвы, но даже почек. Всё, от живой изгороди до травы на лугу, было мертво и разрушено. Высокий вяз перед домом упал, как только на него опёрся один из мужчин. Всё было готово вот-вот развалиться в труху, словно обуглилось в лесном пожаре. Внутри дома царила тишина и запах пепла и тления. Отряд нашёл тела сестёр Люции: одна лежала наверху в кровати, а вторая — распластанная на полу на кухне, словно перед смертью пыталась выползти через чёрный выход. Их тела напоминали тело Мери, только у этих двоих девушек атрофия была выражена сильнее. Всё тело покрывали язвы, плоть была серой и морщинистой, а седые волосы выпадали. У обеих не осталось зубов. И как и у Мерси, у обеих были прижжённые круговые раны на животе, груди и шее. Тела разваливались, как только до них дотрагивались, и быстрое вскрытие, произведённое доктором, показало, что в них практически не осталось крови. Все вены спались.
Отряд начал подниматься по лестнице наверх, к чердаку, и чем ближе они подходили, тем яснее ощущали отвратительный смрад. Хоуп описывал это как сладковато-кислый запах разложения, но со странным "привкусом" золы и рассыпающихся в прах полотен. С помощью кремниевых пистолетов мужчины отстрелили замок с двери и ворвались внутрь. Там было мрачно, грязно и отвратительно пахло. Окно, прежде забитое досками, было распахнуто настежь, а ставни стучали под порывами ветра. В углу они увидели грязное одеяло, миску, цепи и кандалы. Весь пол был усеян костями, плотью и отходами жизнедеятельности.
— И что они сделали? — спросил я.
— Они вышли и сожгли дом дотла. Для них это была проклятая земля, которую следовало очистить. Ибо в тот день они узнали то, что хотели забыть. Они узнали, что случилось с семейством Кори, и что их убило.
Клэйб уверенно заявил, что погибли они оттого, что ребёнку Люции была необходима пища. Сначала они начали его кормить объедками со стола, но ему этого не хватало. Оно плакало, ведь хотело другого. Крови. Судя по всему, это была вампирическая сущность. Поэтому Кори начали отдавать ему домашний скот, а когда он закончился, отдали то, что оставалось.
— Самих себя, — произнёс Клэйб. — То существо хотело крови, и они отдавали ему свою собственную. Те кольцевидные раны были от его рта. Вы можете вообразить подобное? Чтобы кто-то позволял этому кошмару присасываться к себе, как пиявке? Не удивительно, что они сошли с ума. Но убило, ослабило и искалечило их не столько безумие и потеря крови, сколько сам контакт с существом. Простое нахождение поблизости от него уже было губительно не только духовно, но и физически. Существо излучало нечто сжигающее и опасное для человека. Знаете, что это могло быть?
О, да, я знал, на что он намекал. Понимал, к чему он ведёт. Я догадался в тот момент, когда он упомянул про "свечение" и физическую дегенерацию Кори. Истинный Лавкрафт. Но я решил сыграть недоумение — ни к чему подогревать его одержимость.
— Нет.
Клэйб усмехнулся.
— Радиация, — сказал он. — Ребёнок, скорей всего, был радиоактивным. Без сомнения, Кори сошли с ума, находясь рядом с этой тварью и позволяя ей высасывать их кровь. Да, они слабели день ото дня из-за его присасывания. Но сгубил их именно контакт с этим существом, с его ртом… Лучевая болезнь. Только она может объяснить все описанные симптомы. Это существо должно было быть радиоактивным, как и его отец. Это объяснило бы упоминание Лавкрафта о том, что изображение этого существа было выжжено в оконном стекле чердака.
Я пристально взглянул на Клэйба.
— Думаю, мистер Клэйб, вы увлеклись. Вы пытаетесь логику реалий переложить на то, что по сути своей является мифом.
— Друг мой, вы не понимаете, о чём говорите.
Я вздохнул.
— Радиация? Да ладно…
Клэйб усмехнулся.
— А как мне ещё это назвать? Хорошо, давайте назовём это… Эманациями, излучением энергии. Такой же, какую испускает солнце. Только вот в нашем случае это неестественно. Излучение от дитя было частью его отцовского наследия.
Смешно и нелепо. Я знал кое-что о радиоактивных материалах. Он светились только в научно-фантастических фильмах, если, конечно, не взаимодействовали с другими элементами. Но я не стал на этом останавливаться. Какой смысл? Я откашлялся.
— А что случилось с ребёнком?
Клэйб улыбнулся.
— А что с ним? Не сомневаюсь, что рассказанное мной вы опишите как местную легенду и забудете об этом. Но для меня всё не так просто.
Он снова закурил и выпустил дым через искривлённые зубы.
— Но как давно бы ни случились описываемые события, эта история всегда будет существовать в Беркшире. Она не умрёт, пока в ней сохраняется хоть крупица истины; пока горит костёр, не дающий потухнуть легенде; то, что не даёт истории погибнуть до сего дня.
— О чём вы?
— О доме Эбигейл Кори, который всё ещё стоит на тех холмах, — ответил Клэйб. — Видите ли, именно туда отправилось дитя, ведь это был единственный настоящий дом, который
