будто напрягся, задрожал и вытянул руки, словно намеревался силой вытащить Мэри из-за стола. Сэм (я решил, что Сэм – это ее спутник) схватил его за руку и закричал на него.
Тут к ним подошел Герати и велел прекратить перепалку. Им это явно не понравилось, однако они замолчали. Мэри с Сэмом допили свои напитки и покинули бар, а Мэк, проводив их злобным взглядом, занял табурет через один от меня.
– Виски, – бросил он бармену. – Давайте всю бутылку, мне не помешает.
Его хриплый голос был полон горечи. Мне вдруг пришло в голову, что вот уже много месяцев я не слышал подобного тона. Видимо, эти мысли отразились у меня на лице; как бы то ни было, он, заметил, что я наблюдаю за ним, бросил на меня взгляд и заговорил:
– Знаете, в чем все дело?
Я пожал плечами:
– Расстались с девушкой?
– Все гораздо хуже. Да и она не то чтобы бывшая девушка, а скорее бессердечная дьяволица.
Он опрокинул первый стакан виски, который подал ему Герати. Тем временем Герати отошел к другому концу стойки и принялся мыть стаканы. Видимо, утратил привычку выслушивать рассказы о чужих бедах, но не стану же я его за это осуждать.
– Мне она такой не показалась, – как бы между прочим заметил я.
– Да, по виду не скажешь. – Парень выпил еще, а потом некоторое время сидел, уставившись на пустой стакан у себя в руках. – У вас, наверное, есть Контакты? – наконец спросил он.
Это был довольно странный вопрос, и я так сильно удивился, что ответил автоматически:
– Ну… да, конечно, есть!
– А у меня нет, – сказал он. – Теперь уже нет. Черт бы побрал эту женщину!
По затылку у меня пробежали мурашки. Если он говорит правду… надо же, он своего рода живой призрак! У всех моих знакомых был хотя бы один Контакт, а у меня – три. Разумеется, как и у любой супружеской пары, у нас с женой был взаимный, а в качестве подстраховки – на тот случай, если мы оба погибнем в аварии или от какого-нибудь несчастного случая, – я наладил еще один со своим младшим братом Джо и третий – с парнем, с которым учился в колледже (во всяком случае, так я считал, впрочем, я уже несколько месяцев с ним не общался, вполне возможно, он удалил меня, надо бы разыскать его и поддерживать отношения).
Я разглядывал этого одинокого парня. Его звали Мэк – я слышал, что к нему так обращались. Выглядел он лет на десять старше меня, значит, ему было где-то за сорок – достаточный возраст, чтобы обзавестись десятками потенциальных Контактов. С виду совершенно нормальный человек, не считая выражения неизбывного страдания на лице. Если у него вообще нет Контактов, даже странно, что он выглядит всего лишь несчастным, а не до смерти напуганным.
– А… а Мэри знала, что она у вас единственный Контакт? – спросил я.
– Ох, знала. Конечно, знала! Поэтому и поступила так, не предупредив меня.
Мэк налил себе еще виски и протянул мне бутылку. Я собирался отказаться, но если никто не составит бедолаге компанию, он, чего доброго, выпьет всю бутылку сам, а потом, наверное, выйдет пьяный на дорогу, попадет под машину, и тогда ему конец. Мне искренне стало его жалко. Да кто угодно его бы пожалел.
– Как вы узнали?
– Она… ну, сегодня я позвонил ей домой, и мне сказали, что она пошла гулять с Сэмом, а Сэм обычно водит ее сюда. Так и оказалось, а когда я ее спросил, она во всем призналась. Хорошо, наверное, что бармен вмешался, а то я бы потерял самообладание и как-нибудь навредил ей.
– Ну, а как так вышло, что она у вас единственная? – спросил я. – Неужели у вас нет друзей?
Этим вопросом я словно открыл шлюз.
Бедняга – его звали Мэк Уилсон – был сиротой, вырос в приюте, который ненавидел; подростком сбежал оттуда, за какую-то мелкую кражу попал в исправительную школу, которую тоже возненавидел, а когда достиг возраста, чтобы самому зарабатывать на жизнь, уже обиделся на весь мир. Он приложил все усилия, чтобы встать на путь истинный, но обнаружил, что так и не научился, как это сделать. К тому же он так и не приобрел навык заводить друзей.
Когда он закончил свой печальный рассказ, я почувствовал, что этот человек и в самом деле достоин жалости. Сравнив его одиночество с моим комфортным состоянием, я испытал нечто вроде стыда. Может, виной тому виски, но мне так не казалось. Я едва не расплакался и при этом даже не ощутил себя глупцом.
Около десяти или половины одиннадцатого, прикончив большую часть содержимого бутылки, он хлопнул рукой по стойке и попытался слезть с табурета. Его ужасно шатало, он едва держался на ногах, но от моей помощи отказался.
– Что ж, теперь домой, наверное, – безнадежно сказал он. – Если доберусь… Если меня не переедет какой-нибудь удачливый мерзавец, которому все равно, на кого он наедет, потому что с ним-то все в порядке, у него полно Контактов.
Черт возьми, а ведь он прав – в том-то и беда.
– Послушайте, – сказал я, – вам не кажется, что лучше сначала протрезветь?
– Да как я, по-вашему, усну, черт возьми, если не пьян в хлам? – огрызнулся он. Наверное, в этом он тоже прав. – Вам небось невдомек, – продолжал он, – каково это – лежать в постели, уставившись в темноту, не имея Контакта. Из-за этого весь мир кажется исполненным ненависти, мрачным, враждебным…
– Господи! – воскликнул я, потому что его слова поразили меня в самое сердце.
У него в глазах вспыхнула внезапная искра надежды.
– А может быть… – начал он. – Нет, это несправедливо. Вы же меня совсем не знаете. Ладно, забудьте.
Я стал настаивать на продолжении разговора, потому что мне приятно было видеть проблеск надежды в этом лице. После недолгих сомнений он договорил:
– А может быть, вы наладите со мной Контакт? Только до тех пор, пока я не уговорю кого-нибудь из знакомых? На работе у меня есть парни, которых я, возможно, сумею убедить. Всего на несколько дней.
– Прямо сейчас? Ночью? – удивился я.
Эта идея мне как-то не очень пришлась по душе, но если не соглашусь, потом буду чувствовать себя виноватым.
– В аэропорту Ла-Гуардия работает круглосуточный сервис, – сказал он. – Для тех, кто хочет дополнительно подстраховаться перед долгим перелетом. Можно заехать туда.
– Придется наладить односторонний, а не взаимный, – решил я. – У меня нет лишних двадцати пяти баксов.
– Вы согласны? – Казалось, он не мог поверить
