– Так это что же выходит… Ягну и Солнце могли бы подорвать, швырнув в него нашу… Землю?
– Собственно, первая наша встреча с разведывательным звездолетом ягну имела место именно в Солнечной системе, в окрестностях Титана. Тогда пилоты с учебного авианосца «Дзуйхо» отлично проявили себя, уничтожив непрошеного гостя за считанные минуты. С этого ЧП и началось расследование моего отдела.
– Но в будущем?..
– В будущем вряд ли сунутся. Во-первых, Солнце не удовлетворяет ряду важных астрофизических критериев и сверхновая из него не получится. Только новая, а это не тот порядок энергии. Во-вторых, противокосмическую оборону Солнечной пока никто не отменял. А в-третьих, мы же с ягну теперь друзья.
– Ах да!
– Да-да. Вы думаете, они Секунду и пять планет системы получили бесплатно?
– Уверен, они дали вам стеклянные бусы и три отреза шелка.
– У вас милое чувство юмора… Нет, стеклянные бусы не дали. Сказали – не дорос еще. Но шестнадцать магистральных танкеров люксогена я вытребовал. За труды ваши, Оберучева, Цирле и свои… Судя по вашему молчанию, вы эту новость не оценили. Думаете, надо было настоять на стеклянных бусах?
– Я, честно говоря, считаю эти вещи несоизмеримыми. На одной чаше весов – колонизованные планеты со славным прошлым… На другой – всего лишь люксоген!
– Всего лишь люксоген, – с сарказмом повторил Иванов. – Всего лишь люксоген… А вы знаете, сколько топлива осталось в распоряжении нашего флота? Вот конкретно на сей час?
И, не дожидаясь моей реакции, Иванов ответил:
– Ровно одна заправка для двух авианосных групп. Это означает полный стратегический паралич вооруженных сил.
– Его же до войны было… hot’ zalejsya!
– Семьдесят восемь процентов люксогена были завозными. Покупали в Конкордии.
– И все равно! Что, сожгли весь? Но как?!
В ответ Иванов произнес нечто загадочное:
– Пантелеев прыгал много. И допрыгался.
– А синтезирующие заводы на Земле?
– Если полагаться только на них, мы сможем перенести боевые действия на территорию Конкордии не раньше ноября. За это время противник успеет подняться из нокаута, в который мы отправили его на Восемьсот Первом парсеке. Война затянется и превратится в кошмар. Наша встреча с ягну – это подарок, который судьба делает раз в столетие.
– И что, шестнадцать танкеров с люксогеном нас спасут?
– Этого достаточно, чтобы на два месяца удовлетворить повседневные потребности флота и провести одну стратегическую наступательную операцию.
– Одну?
– Да. Наш линейный флот получит возможность нанести один, но увесистый удар. А десантные силы – высадить один экспедиционный корпус.
– В клонской столице?
– В Караганде!
Иванов рассмеялся зловещим, трескучим смехом».
Вверх по водопаду
Июнь, 2622 г.
Водопад-Минус
Планета Глагол, система Шиватир
Катамаран «Подсолнух-1» (как сообщала клонская надпись на потертом борту) обнаружился именно там, где обещал Вохур, – на соляной отмели близ Водопада-Минус.
Аппарат был довольно дряхлым, но вместительным. В салоне, накрытом внушительным, изрядно поцарапанным фонарем, помещались десять кресел – они шли двумя рядами, причем первые два являлись водительскими. Нас же было восемь – я, Таня, Индрик, Лехин, Перемолот, Терен, Борзунков и… тихий юноша лет пятнадцати с шоколадными глазами и по-женски плавными движениями. Юношу звали Ардаром. Вохуру он приходился племянником, это он уговорил нас взять пацана с собой.
– Ардар не вполне готов к Великому Освобождению. Единственный из всех, кто остался в Большом Гнезде. Я был бы по-человечески благодарен вам, если бы вы… увезли его отсюда.
– Не вполне готов? К Великому Освобождению? – с невозмутимой улыбкой переспросил Индрик. – Вы хотите сказать, не готов морально? Духовно? Или физически?
– Не готов, так сказать, по судьбе… В его гороскопе нет указания на то, что он может спастись. – Вохур горестно насупил седые брови. – Спастись в самом высоком смысле слова «спасение»! Напротив, в его гороскопе есть указание на обратное – он должен спастись в вашем, вполне человеческом смысле этого слова. Лишь недавно мой даймон указал мне на этот печальный факт… Когда Ардар станет старше, он расскажет миру правду, правду о наших общинах. В этом его предназначение. Я уже месяц размышляю об этом. Но до сегодняшнего дня я не знал, каким образом реализуется его предназначение. Ведь спастись с Апаоши, не имея корабля межзвездного класса, немыслимо! Теперь же, когда появились вы, я наконец понял, какой именно замысел был у Творца относительно спасения Ардара…
– И какой же?
– Просто возьмите его с собой. И больше ни о чем не заботьтесь!
– Но если я лично не буду о нем заботиться, – с ироничной ухмылкой заметил Индрик, – Ардара упекут в лагерь для военнопленных и перемещенных лиц. И один Бог знает, как сложится его судьба в дальнейшем. Это трудный жребий!
– Ардар крепкий мальчик. Он выдержит все. Трудности лишь закалят его душу и дисциплинируют его горячий ум. Возьмите его с собой, когда будете улетать. Это главное.
– Но я не могу дать вам никаких гарантий… – начал было Индрик.
– Что такое гарантии? В лучшем случае – самообман! Мне достаточно вашего честного слова, любезный Иван Денисович, – улыбнулся Вохур. – Остальное сделает Творец.
Уж не знаю, что именно должен был рассказать миру этот Ардар… По крайней мере на меня он не произвел впечатления хорошего рассказчика. Возможно, по причине застенчивости, столь свойственной отрокам.
Мы удалялись от притихшей в ожидании рокового преображения столицы манихеев на стучащем, фыркающем, тарахтящем вездеходе – мимо сталагмитовых лесов, мимо брошенных хуторков, мимо заснеженных горок и холмов, мимо нашего «Вегнера», наконец (до чего же величественно он смотрелся – даже накренившийся, безжизненный!). Все то время, которое заняла поездка из крайней северной оконечности нашей воображаемой кирки рудокопа к крайней западной, Ардар молча перебирал шикарные бирюзовые четки. Лишь изредка он поглядывал на сидящую обочь Таню – взглядом, исполненным не то чистого платонического восхищения, не то самого низменного, подросткового вожделения.
А когда фонарь катамарана открылся, он первым вскочил внутрь и забился в угол – волчонок волчонком.
Сообща мы столкнули катамаран в воду – правда, наше «эй, ухнем» растянулось на потные двадцать минут. Потом капитан-лейтенант Борзунков и Х-оператор Перемолот долго спорили о том, кто будет вести плавсредство. Борзунков напирал на свое старшинство, Х-оператор – на свой опыт управления космической субмариной в граничном слое… Спорили они напрасно – оба передних места были, так сказать, «водительскими», рулить можно было и с левого, и с правого. Да и управление как таковое катамарану практически не требовалось – особенно в первой фазе нашего плавания, больше похожего на полет.
По словам Вохура, нужно было лишь удостовериться в герметичности салона, выплыть на середину озерца, а дальше… как писали в старинных руководствах для молодоженов, дальше «природа подскажет».
В нашем случае должна была что-то подсказать аномальная природа Глагола-Апаоши.
Водопад-Минус не зря носил свое гордое имя. Вода в нем текла не сверху вниз, как в нормальных, естественных водопадах, а снизу вверх. Вот такая гидродинамическая аномалия с антигравитационной подоплекой.
Озерцо же сообщалось с одним из боковых ответвлений Водопада-Минус. Предметы, попадающие в район центра озерца (будь то бревно, человек или катамаран), с известной периодичностью засасывались вглубь, а затем мчались по извилистому, но широкому туннелю, который наконец задирался вертикально и, открываясь на шельфе возле одного из островов архипелага Пепельный, выплевывал рискового путешественника на поверхность океана сквозь водную толщу! Таким образом, предполагалось, что базальтовую плиту, которая отделяет Котел от Колодца Отверженных, мы преодолеем благодаря этому гидродинамическому безобразию.
Я, конечно, предпочел бы другие способы бегства – без аномальных процессов. Мало ли как все эти трюки с антигравитацией скажутся на самочувствии моей Тани – и так не ахти какой бодрой?
Но альтернативные выходы из манихейской преисподней для нашей ситуации оказались совершенно непригодны. Подниматься по лестнице, выдолбленной манихеями в одном из допотопных геологических капилляров, соединяющих Колодец с жерлом старого вулкана на крошечном островке, нам пришлось бы несколько дней. И все это – в кромешной тьме!
А время не ждало. Колесников поклялся, что, если мы в течение 48 часов не выйдем на связь, будет приведен в действие ядерный план решения манихейской проблемы.
Все мы очень нервничали. И, как водится, сыпали плоскими шутками, стараясь не глядеть друг другу в глаза.
