Выглядела картина достаточно нереалистично — Лайет знал, что подобный стиль называется «импрессионизм» или «пост-импрессионизм» (без спутника и доступа к инфополю отличить одно от другого было достаточно тяжело). Безусловно, главной темой этого произведения были звезды и ночной спутник. Было похоже, будто они постоянно движутся, неся свой свет сквозь безграничное звездное небо. По всей видимости, такой эффект получался благодаря спиральному завитку в середине полотна — именно он придавал динамику каждому элементу композиции. При этом поселок и холмы были обведены контурными линиями — и за счет этого получились более спокойными и линейными, чем звездное небо.
Лайет невольно восхитился талантом человека, который умудрился превратить аляпистые мазки кисти и статичное изображение в столь потрясающее произведение искусства. К сожалению, подписи автора нигде не было.
— Интересно, это кто-то из современных художников? — пробормотал Таурей, не ожидая получить ответа. Поэтому едва не подпрыгнул, когда услышал за спиной голос:
— Ну что вы, месье Лайет, — усмехнулся мужчина, которого незаметно появился в коридоре, — Это картина далекого прошлого. В наше время подобный талант встретишь редко. Я бы сказал — практически никогда, ведь мы так привыкли полагаться на спутников и инфосеть.
Таурей обернулся на середине фразы и увидел перед собой уже достаточно пожилого мужчину с гривой седых волос, собранных в хвост. Его серые глаза поразительно контрастировали с цветом одежд — Лайет не представлял, зачем комбинировать зеленый, ярко-желтый и красный цвета. Впрочем, возможно в Императорском дворце были свои понятии о моде. А может быть, это что-то значило. Что-то, о чем Таурей даже не догадывался.
Спустя мгновение молодой человек понял, что пристально разглядывает незнакомца и слегка стушевался. Ему в голову пришла мысль, что в этом коридоре вряд ли может появиться посторонний, и скорее всего перед ним — начальник тайной службы Императора, Эрван де Аратои собственной персоной. Лайет уважительно поклонился, прижимая левую руку к груди. Его собеседник довольно покивал головой, одобряя догадливость Таурея.
— Прошу, проходите, — он разблокировал дверь, которая тут же услужливо распахнулась, и пропустил Лайета вперед, — Я и так заставил ждать вас слишком долго.
— Ну что вы, месье Аратои, — Таурей нервно улыбнулся, усаживаясь в кресло, предложенное хозяином, — Для меня честь познакомиться с вами.
— В самом деле? — удивленно изогнул бровь старик, усаживаясь за резной стол из темного дерева, — Обычно люди невероятно боятся знакомства с представителями нашей службы.
Лайет нервно сглотнул и попытался придать лицу расслабленное выражение:
— Полагаю, подобный страх появляется у тех, кому есть что скрывать. Я же не намерен совершать подобной глупости.
— Очень разумная и похвальная позиция, — улыбнулся Эрван, — Не каждый человек вашего возраста может похвастаться столь разумными рассуждениями.
— Не каждый становится помощником Советника в мои годы, — заметил Лайет, чем заслужил широкую улыбку главы тайной службы.
— О, в этом вы, несомненно, правы!
Он вызвал голограмму прямо над поверхностью стола. На ней, кружась, появилось несколько папок, и де Аратои открыл одну из них.
— В восемнадцать лет вы с отличием закончили подготовительные курсы дипломатического корпуса, в двадцать два — Университет Высшей Экономики. Спустя два года попали на стажировку в Совет Эдема, а еще через год вас и вашего куратора направили с дипломатической миссией на Антару. Насколько мне известно, куратор на Эдем не вернулся?
Лайет снова сглотнул слюну, вдруг резко наполнившую рот, и тщательно подбирая слова, ответил:
— Ему не повезло. Семья Тенев попросила нас об одолжении, и мы не видели причин отказывать им. Но это дело обернулось для нас гораздо более серьезными проблемами, чем предполагалось изначально. Мой наставник… Принял неверное решение, и оно привело его в могилу.
— Как же, как же, — кивнул де Аратои, — Вам нужен был рычаг давления на местную аристократию, а у Мартина Фольге (так звали вашего наставника, верно?) вдруг проснулось сочувствие к рабочему классу, который на Антаре притесняют вот уже сотню с лишним лет. Полагаю, что на этой почве он и сошелся с отцом Явелина Тенева?
— Да, — коротко согласился Лайет. Из всего вышесказанного он уже понял, что де Аратои знает каждую деталь тех событий.
— Ну а вы и Явелин, как истинные сыны Империи, решили, что нужно действовать в интересах государства? Поэтому убрали с дороги и отца Явелина, и господина Фольге?
— Да, — снова кивок.
— Похвально. И учитывая, что по возвращению вы получили внеочередное повышение и место второго помощника Советника — вполне оправданно. Ну а недавно Советник передал вам, как своему лучшему помощнику, расследование о налёте на его поместье. Расследование, которое якобы зашло в тупик.
Де Аратои закрыл первую папку, и взял в руки новую голограмму.
— Именно после тех событий и проснулся мой интерес к вам. Просветите, почему вы решили не рассказывать Советнику, кто украл его артефакт, и вместо этого сговорились с Нейлом де Валиантом?
Лайет понял, что это — главный вопрос на текущий момент, и от его ответа будет зависеть, вернется ли он на Эдем, или окажется заморожен на неопределенное количество лет, а то и вовсе убит. Кроме того, мужчина почувствовал, как его инфополе слегка завибрировало под напором извне — и догадался, что сейчас ход их разговора контролируется кем-то еще. Скорее всего — человеком, который определит — лжет ли Лайет, и если нет — насколько ему можно доверять?
— Видите ли, месье Эрван, кража тех артефактов оказалась связана с проникновением воров в дом де Валиантов. Но пока информации было мало — я не решался тревожить Советника своими догадками. Полагаю, он бы велел мне прекратить вести это расследование, и занялся им лично. Особенно учитывая открывшиеся нам детали. А я на тот момент не терял надежды стать следующим Советником системы Эдем. И если бы помог Нейлу де Валианту, который, фактически, стал номинальным главой семьи — получил бы серьезную поддержку.
— Ну еще бы, учитывая, что проект новой Магистрали достался именно ему, — задумчиво протянул де Аратои, — Значит, ваш главный мотиватор — честолюбие?
— Так и есть, месье Эрван.
— Это изрядно упрощает дело, — кивнул глава тайной службы, словно соглашаясь с собственными мыслями, — Ну а теперь перейдем к тому, что меня действительно интересует. Расскажите, что вы узнали об этих необычайно скользких ворах, украденных ими артефактах и всём, что успели собрать ваши шпионы.
Лайет вздохнул, и начал с самого начала. Рассказ получился долгий — де Аратои постоянно перебивал собеседника, задавая уточняющие вопросы но, в конце концов, остался удовлетворен историей Лайета.
— Вы очень сообразительны и проницательны, молодой человек, — заметил де Аратои, когда Таурей, наконец, замолчал.
Хозяин кабинета встал из-за стола, достал из шкафа, стоящего тут же, пузатую бутылку с алкоголем, налил ароматный напиток в два бокала и отсалютовал своему собеседнику.
Лайет сделал глоток и блаженно зажмурился — подобного коньяка он не пробовал ни разу за всю свою жизнь, хотя считал себя ценителем дорогого алкоголя. Страшно представить, сколько стоит эта бутылка.
— Скажу вам вот что, — начал де Аратои, усаживаясь обратно за свой стол, — благодаря вам я наткнулся на весьма интересный… заговор? Нет, не так. Скорее — на исследование, которое ведет клан Ямато. Как вы знаете, они базируются здесь, на Марсе. Но при том, что эта Семья расположилась чуть ли не под боком Императора, впервые я узнал о поисках технологии «Синтрофос» лишь тогда, когда мои люди захватили ваших шпионов. Кстати, на будущее — не стоит доверять столь серьезные расследования наемникам — как только их берут за горло, они тут же начинают петь.
— Я учту это, — согласился Лайет, и сделал ещё один осторожный глоток. Коньяк был действительно великолепен. Настолько, что Таурей не сразу смог определить оттенки его вкуса. Посмаковав напиток, он поставил бокал на стол.
