Отдав крохотную частичку накопленной ей энергии КАЖДОМУ кораблю огромного цирдорианского флота, она виртуозно разрушила систему их защиты.
И цирдорианский флот вдруг утратил невидимость.
Неизвестно, кто пережил от случившегося большее потрясение — внезапно обнаруженные или внезапно обнаружившие, но с того момента начался настоящий бой.
Основательно потрепанная, но еще уничтоженная армия галактики остервенело кинулась на внезапно появившиеся в осколках радуги силовых полей корабли чужих, те, чувствуя, что победа ускользает из рук, с не меньшим пылом бросились на ненавистных «паразитов».
Они безусловно победили бы, потому что их было больше и вооружены они были — несмотря ни на что — все-таки лучше, но в самом глубоком тылу у них, там, где они никак не ожидали, вдруг раскрылись телепорты, из которых появились еще не участвовавшие в бою отборные эскадрильи шестой эрайданской армии во главе с Хайллером, который минуту назад самым наглым образом отключил Айхена от командирского доступа, переведя его на себя.
Айхен, впрочем, ничуть не обиделся, он и сам знал, что не его это дело командовать армиями. Он избавился, наконец, от ненавистного открытого канала и с огромным облегчением кинулся в гущу драки, в которой с некоторых пор становилось все веселей.
Айхен никак не мог придти в себя от неожиданного самоубийства Эгаэла, которое лицезрел собственными глазами, он был зол, что его опять ни о чем не предупредили заранее и выставили идиотом, еще раз продемонстрировали, что от него абсолютно ничего не зависит.
Ладно. Сочтемся.
Защитное поле на минимум, дополнительную энергию на пушки.
Хорошо хоть есть на ком выместить праведное негодование.
«… Влез медведь на крышу и только уселся, как затрещал теремок, упал на бок и развалился. Еле-еле успели из него выскочить мышка-норушка, лягушка-квакушка, зайчик-побегайчик, лисичка-сестричка, волчок-серый бочок — все целые и невредимые. Принялись они бревна носить, доски пилить — новый теремок строить. Лучше прежнего выстроили».
Сказка закончилась и Маша с облегчением перевела дух. Синхронный перевод с русского на межгалактический и без того морока страшная, а еще приходится объяснять, кто такие «мышка» и «зайчик» на кого они похожи, да еще почему именуются как «норушкой» и «побегайчиком».
Севелина слушала, разинув рот, пребывая в каком-то совершенно невероятном экстазе от простеньких детских сказочек, которые нормальный ребенок должен наизусть знать в три года.
Севелине очень редко читали сказки.
И были ТЕ сказки совсем не то, что ЭТИ. И были те сказки, по большому счету, вовсе и не сказки, а просто истории, действительно происходившие с существами, на самом деле существовавшими…
Поэтому девочка пребывала в изумлении от говорящих зверушек, волшебства и других совершенно НЕВОЗМОЖНЫХ вещей.
— Но это ведь неправда? — осторожно спрашивала она у Маши, — Или ЗДЕСЬ все так и есть?
— Неправда, — признавалась Маша, — Это просто придумано. Сочинено людьми, которыми хотелось бы, чтобы все было так.
— Мне тоже хотелось бы, — говорила Севелина мечтательно, — Было бы здорово…
Но потом она хмурила бровки и снова спрашивала:
— Ну зачем же они пишут НЕПРАВДУ? А если кто-нибудь поверит? И попытается говорить со зверями или пытаться влезть в ухо этому… коню?
— Пусть поверит, — улыбалась Маша, — И пусть попробует. А вдруг получится.
— Но ведь не получится!!!
— Лин… Неужели ты сама никогда не фантазировала? Ну подумай. Ты никогда не представляла себе, как могло бы быть, если бы!..
Севелина задумалась.
— Представляла…
— А может быть расскажешь, что?..
Севелина насупилась и помотала головой.
— Ну ладно… Но раз ты представляла, значит должна понимать, как это здорово — фантазировать. Так жить интереснее. Интереснее верить, что в мире есть волшебство, чем считать его простым, серым и скучным.
— Интереснее… Но писать об этом все равно нельзя! Ведь это получается ЛОЖНАЯ ИНФОРМАЦИЯ!
И невозможно было объяснить ей! Она просто не понимала! И это было так ужасно, что Маше хотелось плакать от жалости к несчастному ребенку, лишенному самого главного, что может дать детство, и ей хотелось как следует отметелить тупых мужиков, взявших на себя воспитание девочки, и не удосужившихся подумать, как это надо делать!
А Севелина думала о том, что может быть и «Приключения Гезаулга-воина» тоже кто-то СОЧИНИЛ?! Просто сочинил, придумал?!
НАФАНТАЗИРОВАЛ! А Севелина из-за него испортила себе жизнь… Убила бы этого фантазера! Сначала бы помучила хорошенько, а потом — убила бы.
Севелина посмотрела на стопку книжек с яркими картинками, лежащих на столике под лампой и подумала, что всех фантазирующих убивать все-таки не стоит. Тех, которые фантазируют интересно — не стоит.
— Может быть ты прочитаешь мне что-нибудь еще?
— Хорошо…
Маша устала, у нее болела голова и язык еле-еле ворочался во рту, но она не могла отказать ребенку, которому, возможно, жить осталось несколько часов. Не могла отказать в сказках.
— «Как-то вечером мама долго искала своего сынишку. Джоэля не было ни в доме, ни во дворе. Она услышала голоса в старой хижине дядюшки Римуса, заглянула в окно и увидела, что мальчик сидит рядом со стариком…»
Паша лежал на кровати, закинув руки за голову и слушал странный нечеловеческий язык, на который Маша переводила книжки. Он слушал и вспоминал тот невероятный полет над землей, к звездам… Перед его глазами простирались действительно красноватые пески Марса — совершенно безжизненного, между прочим — лунные кратеры, метеориты и спутники, которые, казалось, можно было потрогать рукой.
Невероятно, но все это действительно БЫЛО.
И Паша вот уже третий день пребывал в состоянии прострации.
Он был одновременно и счастлив и напуган. Напуган — потому что после этого полета все в его жизни было уже по другому… Паша не мог бы сказать, что изменилось, но на самом деле из человека Земли он вдруг превратился в человека Галактики. Только и всего.
Когда знаешь НАВЕРНЯКА, что во Вселенной ты не один, что она густо и разнообразно заселена, уже невозможно замкнуться только на собственной планете, и все пашины важные дела, которые еще третьего дня занимали его с утра до ночи, стали вдруг мелкими и незначительными, и он уже не мог думать о них — он думал об иных мирах.
…Вот девочка, с белыми волосами и невероятными глазами, которые могут быть нормальными, а могут быть совершенно нечеловеческими — она вроде бы и как все люди, эта девочка, а вроде бы и нет.
