Кенлону понадобилось довольно долгое время, чтобы осмыслить услышанное. Потом он припомнил обстановку, виденную на яхте, представил себя в пышных покоях королевства великого Клена и содрогнулся.
— Моя дорогая госпожа, — произнес он по возможности мягче, — каждый человек принадлежит своему времени. Я своему, вы — своему.
После окончания связи Кенлон сидел молча, задумавшись, как удивителен мир, если на несколько дней люди, разделенные барьерами времени, встретились и узнали друг друга.
И скоро необъятность лет вновь ляжет между ними.
Джонс — Гордон проворно выбрался из плетеного сидения, в котором его доставили на мостик «Морского Змея».
— Присмотрите, чтобы все спустились вниз, — спокойно распорядился он. — Для безопасности мы опустимся на двести футов. Сейчас нас вернут в прошлое.
На палубу вышел Неммо и пожал Кенлону руку.
— Совет оказался умнее всех нас, — заметил он и взлетел.
Кенлон медленно повернулся к капитану. Они остались одни на мостике и стояли, обмениваясь спокойными взглядами. Потом Джонс — Гордон медленно протянул руку.
— По-моему, Билл, — сказал он, — в рискованных ситуациях у вас больше шансов выкрутиться, чем у меня. Это так. Потому что вы были правы.
Они всплыли через десять минут после того, как 24 999 год остался в будущем. Они всплыли в яркое сияние солнечного утра в южных водах Тихого океана и увидели спокойное, сверкающее море.
Бока болели от жесткой больничной койки. Какое-то время Дрэйку казалось, что именно это и было то, что его тревожит. Он повернулся, приняв более удобную позу, и понял, что беспокойство было вообще не физическим. Что-то таилось в сознании, чувство опустошенности, возникшее с тех пор, как ему сообщили дату.
После того, как, казалось, прошло много времени, открылась дверь, вошли двое мужчин и сиделка.
— Ну, как вы, Дрэйк? — сердечным тоном спросил один из мужчин. — Очень жаль видеть вас в таком состоянии.
Он был пухлый и добрый на вид. Дрэйк ответил на его энергичное рукопожатие, секунду лежал неподвижно, потом задал неловкий, но необходимый вопрос.
— Извините, — натянуто сказал он, — но я вас знаю?
— Я Брайсон, менеджер торговой фирмы «Быстрые сделки, Компани», — ответил тот. — Мы продаем авторучки, карандаши, чернила, писчую бумагу и множество подобных вещей, что имеются в любой бакалейной лавке. Две недели назад я принял вас на работу и назначил на железную дорогу в качестве продавца. Я знаю лишь то, что вас нашли без сознания в канаве. Больница уведомила меня, что вы здесь… При вас было удостоверение, связывающее вас с нами, — закончил он после недолгого молчания.
Дрэйк кивнул. Он все еще чувствовал напряжение. Очень хорошо, что кто-то заполнил пробел в его памяти, но…
— Последнее, что я помню, — сказал он, наконец, — это мое решение обратиться в поисках работы в вашу фирму, мистер Брайсон. Мне как раз по странной причине отказали в работе чертежники. Очевидно, в этот момент что-то случилось с моим сознанием и…
Дрэйк замолчал. Глаза его расширились от внезапно пришедшей мысли.
— Очевидно, у меня амнезия, — медленно, испытывая неприятное ощущение, сказал он.
Он заметил, что врач, вошедший в комнату вместе с Брайсоном, пристально посмотрел на него. Дрэйк выдавил из себя бледную улыбку.
— Я полагаю, так и есть, док. Я вывел это из того, что не помню событий двух последних недель. Я лежу здесь, напрягая память. Что-то есть в дальнем уголке сознания, но…
Глаза врача за стеклами пенсне улыбались.
— Я рад, что вы говорите об этом так спокойно. Действительно, ничего страшного. Что же касается того, что вы делали, уверяю вас, наш опыт показывает, что жертвы этого недуга во время приступа обычно живут умеренной, нормальной жизнью. Одной из наиболее часто повторяющихся характерных особенностей является то, что больные меняют профессию. Вы не сделали даже этого.
Он замолчал.
— Я могу рассказать вам о первой неделе, — сказал пухлый Брайсон.
— Я узнал, когда нанял вас, что в детстве вы жили в какой-то деревушке на ответвлении линии Уорвик Джанкстон — Кисслинг. Естественно, я поставил вас на этот маршрут. Мы получили от вас заказы из пяти городов на этом пути, и вы уже добрались до Кисслинга. Может быть, это вам поможет… Нет? — Брайсон пожал плечами.
— Ну, не берите в голову. Как только вы поправитесь, Дрэйк, приходите ко мне. Вы неплохой человек, а такие встречаются редко.
— Я бы хотел остаться на том же маршруте, если можно, — попросил Дрэйк.
Брайсон кивнул.
— Только помните, что вы сначала потеряли память, а потом двинулись дальше по главной линии. Это точно. Я полагаю, вы хотите разузнать, что с вами было.
— Верно, — сказал Дрэйк. — Что-то вроде поисков воспоминаний. — Ему удалось улыбнуться. — Но сейчас… сейчас я хочу поблагодарить вас за то, что пришли.
— Все в порядке. До встречи.
Они сердечно пожали друг другу руки. Дрэйк смотрел, как Брайсон выходит из двери.
Через два дня Дрэйк сел на «Трансконтиненталь», следующий в Уорвик Джанкстон, и стоял у окна, щурясь от яркого солнца раннего утра. Первое разочарование уже прошло. Раньше он думал, что вид серых зданий, высившихся на фоне каньона, вернет ему воспоминания.
Воспоминания вернулись, но только из детства, когда он с родителями ездил в Джанкстон. Теперь здесь выросли новые дома, и железнодорожная станция была не такой, как двадцать лет назад.
Однако, его сознание явно не раздражал провал в памяти о том, что он видел и делал шестнадцать дней назад.
Дрэйк в замешательстве помотал головой.
«Кто-нибудь узнает меня, — подумал он. — Должен же был кто-то меня видеть. Я наверняка разговаривал с лавочниками, пассажирами, проводниками, служащими отеля. Я всегда был общительным, так что…»
— Привет, Дрэйк, старина, — раздался за его спиной веселый голос.
— У тебя такой вид, словно ты думаешь о похоронах.
Дрэйк повернулся и увидел стройного парня, смуглолицего, темноволосого, лет тридцати. В нем чувствовалась неуклюжесть всех слишком тощих людей, которые ходят словно нагруженные чемоданами, и должно быть, тот что-то заметил в глазах Дрэйка, так как поспешно добавил:
— Ты помнишь меня?.. Билл Келли! — Он непринужденно рассмеялся. — Слушай, пойдем поговорим. У меня к тебе претензия. Что ты сделал с этой девушкой Силэни? Я дважды проезжал Пайфферовой дорогой с тех как, как встретил тебя, и она не появлялась. Она… — Он замолчал, его взгляд внезапно стал острым. — Слушай, ты ведь помнишь меня, не так ли?
