– Джейкоб, – сказал Алекс, – просмотри новостные заметки о кражах в Андикваре и окрестностях с тысяча триста восемьдесят девятого по тысяча четыреста двенадцатый год. Ищи любые упоминания об «Искателе» или о чашке возрастом в девять тысяч лет.
– Начинаю поиск, – откликнулся искин.
Алекс, одетый в старомодный серый свитер, сидел на большом мягком диване ручной работы, лицом к столу. Рассеянно взяв книгу, он закрыл ее, подошел к окну и уставился на метель.
– Могу позвать тебя, когда он закончит, – сказала я, надеясь, что Алекс уйдет наверх, в свой кабинет.
– Все в порядке, – ответил он.
Джейкоб отозвался десять минут спустя.
– Ответ отрицательный, – сказал он. – Совпадения отсутствуют.
– Ладно. – Алекс закрыл глаза. – Поищи любые кражи антиквариата.
Вспыхнули лампочки Джейкоба. Послышалось приглушенное гудение электроники.
Я просматривала информацию о последних предметах, появившихся на рынке, в надежде отыскать что-нибудь интересное для наших клиентов. Кто-то нашел часы ручной работы восьмидесятилетней давности. Вряд ли это могло заинтересовать хоть одного из наших покупателей, но мне часы понравились. Стоили они явно недорого и вполне могли бы украсить мою гостиную. Мысли мои прервал Джейкоб, вновь сообщивший об отрицательных результатах.
– Ладно. – Алекс опять сел на диван и скрестил руки. – Теперь – кражи из домов, жильцы которых могли владеть антиквариатом.
– Как нам это сделать?
– Погоди секунду. – Он раскрыл блокнот. – Джейкоб, не мог бы ты соединить меня с инспектором Рэдфилдом?
Посреди офиса появился Фенн с куском своего стола:
– Чем могу помочь, Алекс? – Похоже, он был на работе с самого утра.
– Дело, о котором мы говорили вчера…
– Да? – нахмурился он с таким видом, будто не желал больше слышать ни о чем подобном.
– Скажи, все кражи происходили в одном регионе?
– Погоди, – устало вздохнул Фенн. – Как его звали?
– Плоцки.
– Ах да. Плоцки. – Он дал указания искину, напомнил Алексу, что на этой неделе игра в карты состоится у него дома, откусил от сэндвича и взглянул на монитор. – Большая часть краж произошла в Анслете и Стернбергене. Еще несколько – в других местах. Разброс довольно большой.
– Но ведь все это совсем рядом с Андикваром? К западу от него?
– Да. Плоцки редко совершал дальние поездки.
– Ладно, Фенн. Спасибо.
На последнем процессе Плоцки обвинялся в семнадцати кражах со взломом. Из материалов дела мы узнали имена владельцев домов. Обвинители утверждали, что в общей сложности Плоцки совершил более ста краж.
– Сделаем вот что. Поищем в новостях все кражи в заданной области за все время, когда там орудовал Плоцки.
– Наверняка их будет немало.
– А может, и нет. Нигде не упоминается о том, что у него было много конкурентов. – Алекс встал, подошел к окну и стал смотреть, как падает снег. – Джейкоб?
– Да, Алекс?
– Сколько краж зарегистрировано там за указанный период?
Снова замигали лампочки.
– Я насчитал сто сорок семь.
– Ты же говорил, что у него не слишком много конкурентов, – заметила я.
– Чейз, мы ищем все случаи за двадцать лет. – Он покачал головой, глядя на то, что творилось за окном. – Кажется, этот снегопад никогда не закончится.
В такие дни мне хотелось свернуться в клубок перед камином и заснуть, больше ничего.
– Джейкоб, – сказал Алекс, – нам нужны имена потерпевших.
Из принтера вылез длинный список.
– И что дальше? – спросила я.
– Проверим каждого. Попробуй найти тех, кто мог владеть антиквариатом.
Легко сказать…
– С тех пор прошло сорок лет. Кое-кого уже нет в живых.
– И все же постарайся.
– Ладно, – сказала я. – И кто из них мог владеть антиквариатом?
– Подумай, что общего у всех наших клиентов.
– Деньги, – предположила я.
– А по-моему, изысканный вкус. Но все верно: у каждого из них должны быть деньги. Выясни адреса. Ищи тех, кто живет в престижных районах.
– Алекс, – сказала я, – речь идет о ворах. Они в любом случае должны предпочитать престижные районы.
– Не обязательно. В районах победнее охранные системы не так надежны.
Алекс с энтузиазмом взялся за дело, и несколько следующих дней мы потратили на звонки. Большинство жертв ограблений переехали или умерли. Найти оставшихся в живых или родственников умерших тоже оказалось совсем непросто.
С некоторыми удалось связаться. Мы задавали всем один и тот же вопрос: «В вашей семье когда-нибудь была старинная чашка с надписью на английском?»
Некоторые полагали, что когда-то такая чашка могла у них быть. Но никто не мог дать точного описания предмета. Да и вообще все их слова звучали несерьезно.
– Алекс, – пожаловалась я, – лучше заняться чем-нибудь более осмысленным.
После нескольких дней расспросов мы не выяснили ничего. Алекс тоже начал уставать. На четвертый вечер мы дошли почти до конца списка.
– Все это без толку, – сказала я. – Держу пари, что в своем большинстве кражи даже не попадали в новости.
Алекс жевал кусок хлеба с таким видом, словно его разум блуждал где-то в ночной мгле. Свет в комнате был приглушен, Джейкоб играл что-то из «Шерпы». Негромкая ритмичная музыка вполне соответствовала погоде и настроению.
– Плоцки не знал, какова история этого предмета. Владелец чашки, возможно, тоже не знал.
– Не исключено, – согласилась я.
– Может, потерпевший вовсе не собирал антиквариат, а просто коллекционировал чашки.
– Чашки. Коллекционер чашек…
– Джейкоб, – сказал Алекс, – покажи еще раз чашку. Вблизи. – Посреди офиса появилось изображение размером с меня. – Поверни ее, пожалуйста.
Чашка начала вращаться. Мы увидели орла, флаги, регистрационный номер, планету с кольцами.
– Она имеет отношение к межзвездным полетам, и этого нельзя не заметить, – сказала я.
– Я тоже так подумал. Джейкоб, вернемся к тому времени, когда совершались кражи. Сколько семей, проживавших в той же области, имели отношение к межзвездным полетам?
– Искать среди ограбленных?
– Нет, – ответил Алекс. – Среди всех, кто имел отношение к межзвездным полетам.
Мы нашли девять семей, связанных с флотом. Пять из них переехали в другие места. Еще две были семьями военных, а одна была связана с компанией, обслуживавшей орбитальные станции. От четвертой не осталось никого, кроме одной женщины. Дом до сих пор принадлежал ей, но она жила теперь на Восточном архипелаге, выйдя замуж за журналиста. Ее звали Делия Кейбл.
Когда Плоцки занимался своими темными делами, она носила фамилию Уэскотт. Ее родители, Адам и Маргарет – тогдашние владельцы дома, – погибли при сходе лавины в 1398 году. Маргарет работала пилотом второго класса в разведке. Адам был ученым и совершал исследования в отдаленных областях космоса.
Связь с разведкой привлекла внимание Алекса, и Делия Кейбл сразу же оказалась номером один в нашем списке. Джейкоб позвонил ей, и Делия материализовалась в офисе.
При общении по связи трудно определить физические качества человека – например, рост. Многие настраивают проекторы так, что изображение дает лишь приблизительное понятие об их реальном облике. Но с глазами ничего сделать нельзя: только изменить цвет. Глаза Делии Кейбл как будто заполняли собой комнату. Мне показалось, что она высокого роста, с точеными скулами и чертами: модельная внешность. Черные волосы ниспадали на плечи.
Алекс представился и объяснил, что заставило его позвонить: он здесь от лица корпорации «Рэйнбоу» и хотел бы задать Делии несколько вопросов об одной старинной вещи.
Та вежливо кивнула. При этом всем своим видом она давала понять: у нее хватает других дел, кроме разговоров с незнакомцами, и она искренне надеется, что Алекс – не агент по продажам.
Судя по одежде – светло-серая блузка от Бранденберга, такая же юбка, белый шейный платок, – в средствах она не нуждалась. В голосе ее звучал легкий калубрийский акцент – отстраненность плюс сознание своего культурного превосходства, свойственные выпускникам западных университетов.
– В вашей семье когда-нибудь была старинная чашка? – спросил Алекс.
Делия нахмурилась и покачала головой:
– Понятия не имею, о чем вы.
– Позвольте задать вам другой вопрос, госпожа Кейбл. Правда ли, что в детстве вы жили в Андикваре?
– Да, в Стернбергене. Это пригород. До того, как умерли мои родители.
– Ваш дом когда-либо обворовывали?
Выражение ее лица изменилось.
– Да. Был случай. А почему вы спрашиваете?
– Украденное вернули?
Она задумалась.
– Честно говоря, не знаю. Это случилось очень давно. Я была совсем маленькой.
– Не помните ли вы старинную чашку? Обычного размера, со странными символами и орлом?
Она закрыла глаза, на тонких губах появилась улыбка.
Есть.
– Я не вспоминала про эту чашку тридцать с лишним лет. Только не говорите, что она у вас.
