то только они.
— Не верю, — сказала Катя, заглядывая ему в глаза. — Все вы врете. Скажите, это просто дурацкий розыгрыш, ведь правда?
Алекс пожал плечами.
— Вы можете мне верить или не верить, ваше право. Я, конечно, слабо разбираюсь в астрономических проблемах, но таково мнение наших лучших специалистов. Кстати, до сих пор совершенно конфиденциальное, во избежании панических настроений, так сказать. Послушайте, Кэт, спросите в конце концов себя сами. Разве вы не заметили здесь ничего необычного, такого, чего раньше никогда не было?
— Хм… трудно сказать. Возможно, размеры Большой Лоры. Хотя вряд ли, скорее всего мне показалось…
Алекс смерил ее ироническим взглядом.
— Да нет же, я, наверное, просто ошиблась.
— Все правильно. Лорелея за последние два месяца сильно приблизилась к Большой Лоре. Отсюда и видимые размеры, и невиданная доселе жара, и весьма заметное сокращение темного времени суток… И даже то, что бедняга Жорж не обнаружил планету там, где она, по его мнению, обязана была находиться. Итак, я вас не убедил?
Катерина пребывала в полной растерянности.
— Не знаю, — наконец, сказала она. — Все, что вы говорите, так необычно… и странно. Что же по-вашему, Лорелея упадет на звезду и попросту сгорит? И все это, — она обвела рукой полукруг, указывая на погрузившуюся в сумерки долину, — вы и ваши астрономы с невероятной легкостью уже обрекли на гибель в ужасной катастрофе?
Она презрительно фыркнула, выразив таким образом свое отношение как к самой катастрофе, так и к высоколобым предсказателям.
— Ну, вообще-то, я не имею к этому никакого отношения. И наши специалисты, кстати, тоже. И потом… успокойтесь, Кэт, все не настолько трагично. Да, грядут непростые времена, когда становятся более чем вероятными весьма неприятные климатические изменения. Но все специалисты в один голос утверждают, что новая орбита также будет в достаточной степени стабильна. Планета поочередно начнет огибать сначала Большую Лору, затем Маленькую, и так бесконечно… ну, или довольно продолжительное время. Пока что-то не вернет ее обратно. Представьте себе траекторию в виде большой гантели… или что-то вроде этого. Да, станет намного жарче, значительно сократится, а, возможно, и вовсе исчезнет ночь как таковая. Однако, природа уцелеет, хотя некоторые потери представляются вполне вероятными. Если не сказать неизбежными. И тем не менее, все будет хорошо, расслабьтесь. Так думаю не только я.
— А кто еще? Ваши хваленые астрономы?
— Лорны. Существуют летописи, а также мифы и легенды, в которых упоминается о подобных нелегких временах в далеком прошлом планеты. Которые, по всей видимости, наступают с завидной регулярностью, примерно через каждые восемь тысяч лет. И если тогда все обошлось более-менее благополучно, то нет никаких оснований думать, что сейчас будет по-другому. У лорнов на этот случай даже составлен особый календарь, значительно отличающийся от общепризнанного, в котором нет ни лета, ни зимы, зато существует большое количество перетекающих друг в друга сезонов. Например, сейчас, оказывается, начался Сезон Цветущего папоротника. А следом за ним наступит Сезон Черных трав, потом Сезон Огненных стрел… дальше не помню, наверное, еще какие-то сезоны. А началось все, как и положено, Сезоном Больших Перемен… Легенды лорнов, надо сказать, на редкость причудливы. Помню, упоминается даже Сезон Ледяного Безмолвия, хотя, если подумать, откуда здесь может возникнуть лед? При тропическом-то климате. Странно, что в их языке вообще есть такое понятие.
— Ага. Значит, по мнению лорнов, у нас на дворе… как вы говорите? Сезон Цветущего папоротника. И что же это за папоротник такой, вы случайно не в курсе? Хотелось бы взглянуть на столь замечательное растение.
Алекс рассмеялся.
— Вы и так смотрите на него ежедневно. — Он взял в руки подаренный эскиз и показал пальцем на плавающие в нарисованных небесах радужные пузыри. — Позвольте представить, Arbor fern riverine, папоротник древовидный приречный. Прошу любить и жаловать.
Катерина переводила недоумевающий взгляд с картины на Алекса и обратно.
— Знаете что, Алекс, перестаньте морочить мне голову. Какое отношение имеют пузыри к вашему… э-э… к какому-то там папоротнику?
Алекс рассмеялся.
— Самое прямое. Подождите, сейчас я все объясню. Дело в том, что упомянутый Arbor fern — растение во всех отношениях уникальное и цветет лишь раз в восемь тысяч лет. Да-да, как ни странно, именно так. Словно специально ждет наступления определенного периода в жизни планеты, чтобы явить себя во всей красе. Именно в его честь лорны и дали название целому сезону. А пузыри… Разгадка чрезвычайно проста. Представьте себе огромные, размером с человеческую голову, ярко-красные цветы, которыми буквально усеяны ветви нашего папоротника. Представили? Хорошо. А теперь представьте, что все эти цветы производят совершенно невероятное количество мельчайшей золотистой пыльцы, покрывающей там, внизу, сплошным сверкающим ковром траву, деревья, кустарники… Смешавшись с речной водой, она и порождает те самые немыслимые световые эффекты, которые мы с вами имеем счастье наблюдать.
— Здорово! — восхитилась Катерина. — А я-то гадала… А еще? В чем еще его уникальность?
— Ну, во-первых, — начал Алекс, — это едва ли не единственное на планете растение, не представляющее непосредственной опасности для человека. Я имею в виду гастрономический аспект. Да-да, его вполне можно было бы безо всякого вреда употреблять в пищу, если бы не вкусовые качества. — Он засмеялся. — Это все равно, что жевать, ну скажем, деревянную стружку. Никакого удовольствия.
— А во-вторых?
— Во-вторых… — Алекс перестал улыбаться и посмотрел на Катерину серьезным взглядом. — Вам знакома компания «Celestial Food»?
Катя вздрогнула.
— Вижу, что знакома, — сказал Алекс. — Еще бы, реклама по всему городу, единственный производитель сигарет на планете. А вам известно, что является начинкой этих сигарет?
— Торн, — одними губами прошептала Катерина.
— Вот именно, так называемый торн, — кивнул Алекс. — Не что иное как высушенные и измельченные листья нашего Arbor fern. Компания «Celestial Food» приобрела исключительные права на производство сигарет с торном, и теперь там, внизу, — он указал рукой на погрузившуюся во тьму долину, — трудятся тысячи рабочих, вручную наполняя контейнеры гнусной отравой. Надеюсь, вы еще не успели пристраститься к этому зелью?
Катерина долго молчала, всматриваясь в сумеречный пейзаж. Потом, с трудом разлепив непослушние губы, тихо произнесла:
— Нет. Я не курю.
— Это правильно, — выдохнул Алекс. — И не вздумайте начинать. Бросить потом практически невозможно.
Рон, подумала Катерина. Как он там? Держится, или уже сдался. Я и сама знаю, что задача перед ним стоит
