ж, не буду спорить, тем более что в кои-то веки согласна с мнением большинства. Ничего более впечатляющего мне встречать еще не приходилось. Рон как всегда оказался прав.
Справа и слева взор упирался в крутые, густо поросшие растительностью, склоны, смыкавшиеся в нижней части долины, там, где несла свои воды извилистая река, названия которой Катерина так и не удосужилась спросить. На горизонте в жарком туманном мареве почти утонул далекий горный хребет, у самого подножия которого даже не виднелось, а скорее угадывалось бескрайнее, размером чуть ли не с целое море, озеро, обрушивавшееся в долину бешеным кипящим водопадом. Мощь его была такова, что Катерине вовсе не приходилось напрягать слух, чтобы различить монотонный, никогда не смолкающий гул падающей с высоты нескольких десятков метров воды. И это несмотря на то что бунгало находится практически на противоположном конце гигантской котловины… Поначалу Катерина даже думала, что не сможет заснуть, но каким-то странным образом этот шум вовсе не раздражал ее слух, она быстро к нему привыкла, и в конце концов неумолчный рокот стал оказывать на нее успокаивающее и умиротворяющее действие.
Однако, всем этим чудеса долины вовсе не исчерпывались. Водопады, реки и зеленые склоны не такая уж редкость как на Лорелее, так и на Земле, и если бы только это, никто не обратил бы на подобный пейзаж никакого специального внимания. Да, красиво, никто и не спорит. Но не более того.
Нет. Разгадка уникальности Долины Тысячи радуг прямо следует из ее названия. Катерина не знала в точности, в чем тут дело, однако обрушивавшиеся в пропасть сотни тонн воды вздымали над котловиной не только обычную молочно-белую тучу из водяных брызг, как это происходит в любом мало-мальски уважающем себя водопаде, но и нечто весьма необычное. Неизвестно, что именно играло тут свою роль, то ли какие-то особенности молекулярного состава местных вод, то ли неведомые Катерине примеси, однако по этой причине озерная вода внезапно приобретала густо-синий оттенок и вдобавок все свойства концентрированного мыльного раствора. От подножия водопада в небо взмывали сотни воздушных пузырей, плавно перемещались в восходящих потоках, дрожали, искрились и переливались мыслимыми и немыслимыми цветами, а затем лопались, раскидывая вокруг себя мириады золотистых капелек. Насколько могла судить Катерина, размеры пузырей варьировались в довольно широких пределах, от маленьких, всего несколько десятков сантиметров, до гигантов в несколько метров в диаметре. И каждый из них в лучах Большой и Малой Лор немедленно становился маленькой радугой.
Однако, самое поразительное по красоте зрелище можно наблюдать только на закате. Вот как сейчас.
Катерина смотрела во все глаза, стараясь не пропустить малейших нюансов разворачивающейся перед ней огненной феерии. Большая Лора на короткое времяутвердилась на пологих вершинах дальнего горного хребта над самым озером, а ослепительная точка Маленькой забежала вперед, волоча за собой прямо по пурпурному лику старшей сестры длинный газовый шлейф. И их смешанный свет немедленно вызвал к жизни настоящее световое буйство у подножия водопада. Словно кто-то неведомый там, внизу, хватал горстями и подбрасывал в воздух драгоценные камни: бриллианты, рубины, сапфиры, аквамарины, куски горного хрусталя… — и они, на краткие мгновения расцветив пейзаж ярчайшими радужными всполохами, наконец взрывались миллионами световых капель и обрушивались вниз только затем, чтобы уступить место новым…
Жаль, Рон этого не видит. Катерина не смогла сдержать вздох разочарования. За целую неделю он посетил ее только раз, и то лишь на несколько минут. Убедился, что с ней все в порядке, выгрузил продукты и тут же улетел обратно. Мол, дорога неблизкая, а завтра опять за работу… Работа, сплошная работа… Черт бы ее побрал.
Ну и нечего было обещать! А то «буду прилетать, как только смогу»… Ну и что, много смог? Ладно, молчи уж лучше, не доводи до греха… Иначе начну думать, что мои подруги были правы.
Катерина сердито поджала губы. Продолжавшееся световое шоу уже не так занимало ее воображение, как прежде. Тем более, что повторялось оно ежевечерне. Теперь долина интересовала ее с несколько иной точки зрения. Где-то там, над озером и водопадом, пролегают маршруты экскурсионных автобусов, и вполне можно допустить, что один из них пилотирует Рон. Катя всматривалась в небо в надежде разглятеть микроскопическую точку летящей машины, хотя, безусловно, отдавала себе отчет в том, что с подобного расстояния задача представляется явно невыполнимой.
И все же…
Вдруг Рон решит заглянуть на огонек? Вот было бы здорово! Да нет, о чем это я… Абсолютно невозможно себе представить, чтобы он нарушил инструкцию и ушел с маршрута только ради того, чтобы притащить сюда целую толпу возмущенных подобным самоуправством туристов. Даже если они и не разорвут его на кусочки прямо на месте, работу он точно потеряет. Так что мечты мечтами, а грубая реальность — реальностью. Увы.
И все же…
Катерина в безумной надежде продолжала всматриваться в сияющее огнями, но по-прежнему пустое небо до тех пор, пока ей вдруг не стало казаться, что она действительно что-то видит. Ну конечно, ведь вот же!.. Маленькая темная точка на фоне разноцветных всполохов, и она увеличивается в размерах! Точно, теперь никаких сомнений! Это ее Рон, и он летит сюда!
Катерина вскочила на ноги и замахала руками. Чудо все-таки случилось.
— Рон! — закричала она. — Рон, сюда, скорее!
Как будто он мог ее услышать. Собственные доводы против его прилета, которыми она утешалась всего лишь несколько мгновений назад, теперь казались смешными и нелепыми.
Подумаешь, невозможно! Все возможно, если очень сильно захотеть. И пусть идет ко всем чертям такое скучное благоразумие и еще более скучная осторожность! И даже пассажиры, если они намерены помешать нашей встрече. Еще несколько минут, и Рон будет здесь, рядом со мной. И тогда уж точно ничто в целом мире не сможет нас разлучить. Никакие инструкции и никакие туристы.
Когда точка в сияющих небесах, наконец, приблизилась настолько, что контуры летящей машины обрисовались в достаточной степени определенно, Катерина не смогла сдержать вздох разочарования. Дура, как она посмела надеяться на чудо там, где его нет и быть не может. Приближающийся аппарат явно не имел ничего общего как с экскурсионным автобусом, так и с тем флаером, на котором Рон прилетал в прошлый раз. Обидно, конечно, но ничего не попишешь. Чудеса — вещь крайне ненадежная и капризная, так что лелеять безумные надежды, а уж тем более строить какие-то планы на столь шатком фундаменте, пожалуй, все-таки не стоит.
Летательный аппарат, поражающий воображение стремительными обводами, — явно, скоростная машина, и
