Только какой курорт может существовать на окраинном мире, окруженном воинственными соседями? Чтобы выжить, любая планета в галактике стремится вооружиться до зубов. Здесь построят космодромы и ракетные базы, станции слежения за космосом и военные заводы. И лишь попутно будут сохранять заповедники, где под светом лун, превращенных в орбитальные крепости, станут отдыхать жители дружественных планет…
Отличную шутку сыграли с галактикой Сеятели, великая цивилизация воинов и творцов жизни. Они исчезли — то ли встретив превосходящую силу, то ли исчерпав в бесконечных войнах и дуэлях собственный жизненный потенциал. Но память о них обрела бессмертие — в генах созданных ими народов, в неуничтожимых твердынях Храмов, в невесть откуда берущихся легендах, в раздробленных на микронную пыль планетах и погашенных звездах, бывших миллионы лет назад ареной галактических битв. Дрейфуют в космосе опустевшие корабли Сеятелей, и бережно изучаются жалкие остатки их оружия. Война оставлена нам в наследство великими творцами жизни, война и смерть, и желание превзойти исчезнувшую расу.
Сеятели стали богами галактики, пусть и не все понимают это.
А жестоким богам не читают добрых молитв.
— Данька, выбирайся на сушу! — позвал я. — Плавники у тебя все равно не отрастут, а простуду ты заработаешь!
Данька пошел к берегу, звонко шлепая по воде босыми ногами. Остановился на секунду, с восхищением глядя, как мгновенно высыхают на нем плавки из гидрофобной ткани. Спросил:
— Сергей, а можно будет мне взять на Землю…
— Можно, — великодушно согласился я. — Трусы взять можно. Такая синтетика есть и на Земле.
Данька кивнул и погладил трущегося об ноги Трофея. Безнадежно сказал:
— А его нельзя, конечно…
Я промолчал. К сожалению, ни Мичурин, ни его последователи не научились скрещивать собак с кошками…
— Ты знаешь, что подрос за эти две недели?
— Правда?
— На корабле гравитация немного ниже земной. Организм в твоем возрасте реагирует на это очень быстро. Позвоночник распрямляется, костная ткань вытягивается…
А еще росту помогает полноценное питание. Только Даньке это объяснять не обязательно…
Мальчишка лег рядом со мной, подложил руки под голову. Задумчиво сказал, глядя на разноцветный лунный хоровод в небе:
— Я раньше думал, такое только в кино бывает… Или во сне. А у меня получились такие каникулы, что теперь фантастику смотреть будет противно… Спасибо, Сергей…
— За каникулы?
— Да.
— Боюсь, они могут затянуться, Данька.
— Я не против… А почему?
— Из-за людей, которые называют себя Потомками Сеятелей.
— Это те, которые победили крейсер Клэна?
— Да.
Не знаю, почему меня потянуло на откровенность. Наверное, Данька был для меня в первую очередь землянином, самым близким в галактике человеком, а лишь потом — ребенком, мальчишкой «среднего школьного возраста», для которого полеты на межзвездном корабле от планеты к планете лишь увлекательные каникулы. И как землянин он должен был знать то, что не следовало говорить ребенку.
— Секта Потомков Сеятелей стара как мир. На каждой планете религия обожествляла Храмы и их создателей. И даже когда люди понимали, что Сеятели были всего лишь очень развитым народом, оставались фанатики, ищущие высший смысл в их поступках. Чаще всего смысл находили в том, что Сеятели не исчезли бесследно, а просто удалились куда-то: в другую галактику, в иное измерение, откуда продолжают наблюдать за созданной ими жизнью. Возникла вера в то, что людям необходимо совершить какой-то особый, ритуальный поступок, выдержать загадочное испытание, чтобы стать достойными своих богов. Тогда они вернутся… и все в мире изменится, все станет хорошо.
— Это от Сеятелей станет хорошо? Они же только и умели, что воевать!
— Правильно. Значит, испытание тоже должно быть соответствующим. Надо уничтожить какого-то врага, не добитого Сеятелями, и доказать свою верность им. Врагов таких находили много… особенно вначале. Примитивная нечеловеческая жизнь или слишком уж удачливый завоеватель-человек — все годилось. Ведь своих настоящих противников Сеятели истребили полностью. Ну, а потом это надоело. Истребили разумных рептилий на Алге, загнали в резервации пернатых ц-трэсов, едва взявших в рукокрылья каменные топоры. Пэлийцев и еще пару народов отделали так, что они тысячи лет прозябали на своих планетах, даже не высовываясь за пределы атмосферы… А Сеятели, конечно же, и не думали появляться. Секта почти угасла. Но у тех, кто в ней остался, есть еще одна кандидатура на роль врага. Проклятая планета, планета, которой нет… Земля. Не зря же Сеятели не поставили на ней Храм. Намекали, выходит — вот они, неполноценные, наши и ваши враги. Найдите, уничтожьте, покорите — и выполните испытание.
Данька вздрогнул и прижался ко мне. Спросил:
— И они ищут?
— Искали, потом бросили. Секта совсем пришла в упадок, ее идеи никого не вдохновляли. Повоевать можно было и между собой, а не гоняться за отсталой планетой, которая и в космос тогда еще не вышла. А вот сейчас, похоже, ищут. На корабле, который способен уничтожить целую эскадру. И с кварковой бомбой, которая может превратить Землю в облако пыли.
Данька крепко взял меня за руку. Прошептал:
— Мы им должны помешать, правда? Найти их корабль и разнести на кусочки.
— Я попробую, Данька. Мы попробуем. Пока над Землей опасность — я тебя туда не отпущу. Шансов справиться с Белым Рейдером у нас мало — но возвращаться на Землю еще опаснее.
Я отбросил в сторону пустую бутылку. С горечью произнес:
— Вот так все получилось, Данька. Я отправился сражаться за свою любовь, а оказалось, что должен драться за свою планету. Все переплелось, запуталось. Друзья — Эрнадо, Ланс. Бывший враг — Редрак. Случайный союзник — Клэн. И ты.
— А я кто?
— Ты? — Я рассмеялся. — Больше, чем друг, это уж точно. Я сражаюсь теперь за нашу планету, за Землю. Значит, и за тебя тоже.
Белый Рейдер порядочно просчитался, подбрасывая мне Даньку. Во имя этой любви к родине можно отступить — но можно, наоборот, идти до конца.
— Сергей, но ты же начал искать Землю просто, чтобы доказать принцессе, что наша планета не хуже других. Ведь ты не стал бы возвращаться домой, поженись вы с принцессой.
— Наверное.
— А если принцесса вдруг полюбит тебя? И скажет, что никакой Земли искать не надо? Ты вернешься к ней и перестанешь преследовать корабль Потомков Сеятелей?
— Она такого не скажет, Данька.
— А если все-таки…
Я молчал, глядя на разноцветный лунный узор в небе. Потом сказал:
