Не веря, Минин в ужасе смотрел на это. Внутри было что-то, похожее на комок бледного, бесцветного желе.
— Это когда-то было человеком?
Доктор накрыл гроб крышкой и вылез из могилы.
— Да.
— Но как такое могло случиться?
— Не знаю. Но… — он нагнулся и помог Минину тоже вылезти, — если мы это в ближайшем будущем не выясним, с нами может случиться то же самое.
Он забрал у Минина пробирку и опустил её в карман куртки.
— Это воодушевляет, правда? — радостно сказал он, и помахал Валеню, чтобы тот закапывал яму.
Генератор тихо гудел у них за спинами, когда они возвращались к люку. Уже почти дойдя до люка, они снова услышали этот звук. Ползущий, скользящий, скребущий — где-то у них наверху, впереди.
— Не нравится мне это, — прошептал Разул.
Он проверил счётчик Гейгера, но показания были такими же, как и раньше.
— Это где-то впереди, — сказал Сергеев.
— Теперь звук такой, как будто он уже внутри лодки, — согласился Джек. — Может быть, какие-то механизмы, или что-то болтается, когда подлодка качается.
— Она не качается, — сказал Сергеев.
— Умник, — проворчал Джек. — Ладно, — сказал он громко, — давайте выбираться отсюда, согласны?
Оба солдата кивнули. Лестница, поднимающаяся в рубку, была теперь прямо перед ними. Весь этот металлический мир был освещён кроваво-красным, так как работало только аварийное освещение.
Разул подошёл к лестнице первым. Он взялся за неё рукой, но сразу же её отдёрнул.
— Она скользкая, — сказал он тихо.
— Ржавая она, вот и всё, — сказал Сергеев; он тоже взялся за лестницу, и тоже отдёрнул руку. — Нет, она… её как будто намазали мазутом, или жиром, или ещё чем-то.
— Чем-то холодным, — согласился Разул. — Ледяным. Но липким.
— Другого выхода наружу нет, — тихо сказал Джек. — Будем обсуждать, что это, или сразу смоемся?
Все трое стояли возле лестницы. Сергеев посветил фонариком на нижние ступени.
— Бесцветное, — сказал он.
Он направил фонарик вверх, и всем стало видно, что лестница была в чём-то прозрачном и вязком. Луч осветил верх лестницы и открытый люк. Вскрикнув от страха и неожиданности, Сергеев уронил фонарь.
Светящееся щупальце, похожее на водоросль, падало к ним, ударяясь о ступени лестницы.
— Бежим!
Джек побежал впереди, прочь от бледной, светящейся, желе-подобной массы существа, протискивающейся вниз по лестнице.
— Надо было бежать обратно к генератору, — выдохнул Разул.
— Оттуда выхода тоже нет, — сказал Сергеев.
— Нет. Но отсюда мы слышали… — он замолк.
Они остановились. Их лица выглядели бледными даже в красном свете. Сзади до них доносился скользящий звук, с которым существо вползало в коридор.
А спереди доносился точно такой же звук. Не это, а ещё одно такое существо.
— Они окружили нас, — сказал Джек.
— Тут холодно, туман, и нет ничего, — сказала Роза; она стояла, скрестив руки, возле одного из камней на вершине утёса.
Перед ней Софья ходила с фонариком вокруг камней. Вертикальные монолиты стояли как солдаты в ожидании приказов, тёмные силуэты, окутанные туманом.
— Ещё несколько минут, — сказала Софья.
— Зачем? Ну, нет же ничего.
— Мне нужно проверить одно предположение.
— Какое предположение?
Софья выключила фонарик. В слабом рассеянном свете её лицо как будто светилось. Туман словно обвивал её щупальцами, отчего идущая к Розе женщина была похожа на призрак.
— Это существо должно быть связано с ним. Значит, система запустилась сама, без команды.
— О чём вы говорите?
— Я говорю о проблеме. О моей проблеме. Возможно, всё заканчивается. Мне нужно это узнать.
Роза шагнула назад, прочь от приближающейся женщины.
— У вас крыша поехала, — пробормотала она.
— Если система активировалась самостоятельно, то эти камни тоже будут всё время активными.
— Активными? Вы о чём? Что они делают? — Роза уже была не на шутку перепугана.
Софья сделала ещё один шаг к Розе. Её лицо казалось старым, как древний камень. Неожиданно она бросилась к Розе, схватила её за запястье, и потащила.
— А ты не знаешь? — прошипела она, стоя лицом к лицу с Розой.
Она вдруг стала выглядеть намного старше, чем казалось Розе. Затем она развернула Розу лицом к ближайшему камню, всего в метре от неё.
— Когда они активированы, когда мы их включаем, камни высасывают энергию из любого, кто их коснётся. Они забирают её всю, всё, что может их питать. И оставляют только пустую оболочку.
Её щёку пощипывало, словно статическим электричеством. Роза отталкивалась назад, отчаянно пытаясь не коснуться камня. Но сантиметр за сантиметром Софья толкала её голову дальше, запутав обе руки в волосах Розы. Роза схватила одежду Софьи и попыталась её оттолкнуть, но остановить её было невозможно.
Поэтому Роза перестала даже пытаться. Вместо этого она расслабила ноги и неожиданно упала назад, а не вперёд. Её лицо всё ещё было в опасной близости от гладкой поверхности холодного камня, но во время её падения Софья вскрикнула от неожиданности и испуга. Её руки отпустили голову Розы. Упав, Роза вывернулась в сторону, стараясь держаться от камня подальше. В то же время она не отпускала одежду Софьи, тоже пытаясь завалить её, вперёд и вниз.
Вывернувшись, Роза увидела, как Софья налетела на камень. Отползая по вытоптанному снегу, она оглянулась, услышав как Софья вскрикнула от боли и ужаса. Софья отшатнулась от камня, прижимая руки к лицу, словно обжегшись.
Роза не стала разбираться, что за рана была у Софьи. Она поднялась и, поскальзываясь в снежной каше, поковыляла к машине.
Распахнула дверь и ввалилась вовнутрь. Захлопнула дверь, но тут же появившаяся Софья потянула её снова на себя. Роза крепко вцепилась в дверь, а затем позволила ей чуть-чуть приоткрыться, чтобы сильнее захлопнуть, и повернула ручку замка. Пожалуйста, пусть у неё не будет ключа, — думала она.
Ключ оказался всё ещё в зажигании. Облегчённо всхлипнув, Роза повернула его. Двигатель заскрипел и кашлянул, но не завёлся. Она снова повернула ключ.
И тут треснуло лобовое стекло.
Софья стояла на коленях на капоте и била по стеклу рукояткой фонарика. С каждым ударом новая трещина. Ещё пара ударов, и стекло разобьётся. Лицо Софьи скривилось от ярости, она занесла фонарик для очередного удара обеими руками, как кинжал.
Роза смотрела на неё. Она стала такой старой. В ней всё ещё узнавалась Софья Баринская, но на двадцать, тридцать, сорок лет старше: волосы седые, лицо дряблое и в морщинах. Как у Валерии. Зубы были чёрные и кривые. Фонарик бил и бил по стеклу.
