— У меня ноги-руки целы, я и сам могу о себе позаботиться. — Обычно отвечал он.
— С твоим сотрясением и с такой гематомой, как у тебя, тебе ещё неделю лежать пластом. И это не я так решила. Я всего лишь следую указаниям лечащего врача. Доктор Моренц сегодня на обходе, можешь сам попросить его о послаблениях. По-сле соответствующего обследования и анализов он может кое-что позволить.
На это Джейк не успел ничего сказать, медсестра, подсев к изголовью, начала наводить утренний туалет пациенту: протирать влажной салфеткой его лицо и руки. Джейк слабо сопротивлялся, но уже скорее по привычке. Он ещё раньше познако-мился с железной хваткой этой немолодой, всегда хладнокровной женщины. Глав-ное, чего он всё-таки сумел добиться, так это самостоятельно держать ложку во время еды.
В стакан с витаминизированным соком, видимо, что-то добавляли, после него всегда тянуло в сон. Даже Джейк, при всей своей слабой восприимчивости ко вся-ким лекарствам, с трудом мог перебороть себя, полусидел, опираясь спиной о жёст-кий валик небольшой подушки у поднятого изголовья. Клевал носом, а медсестра в это время, стоя у Джейка за спиной, быстрыми пальцами расстёгивала на его груди пижаму, спускала её вниз и принималась за массаж.
Уж от этой процедуры Джейк не отказывался никогда, хоть и продолжал сидеть с закрытыми глазами. Пока руки медсестры неторопливо массировали плечи, спину, шею, плавно и неспеша подбираясь к затылку, касались висков, лба, опять возвра-щались назад. Джейк молчал. Именно в такие минуты его одолевали воспоминания о недавних днях. В прикосновениях медсестры не было привычной жёсткости, но в них не было и той нежности и ласки, с которыми всего каких-то несколько ночей назад другие, нежные и робкие руки прикасались к Джейку. Он помнил эти руки, он помнил эти прикосновения, помнил ту нежность, робость, и страсть. Он помнил Кайну. Помнил. Он не мог забыть её. Да и не пытался даже! И чем сильнее вспоми-нал все эти подробности, тем больнее делалось, тем больше мучился от этой потери, от невозможности встретиться, от невозможности вернуться. Прямо сейчас.
И хотя массаж не мог приносить боли, Джейк с трудом сдерживал стон, давил его в горле, а сам сидел, стиснув зубы. Да, эту боль ничем не заглушить, как ни старай-ся!
Поэтому то, что должно было расслаблять, доставлять удовольствие и этим уско-рять выздоровление, превращалось для Джейка в каждодневную пытку. Но он не сопротивлялся, не отказывался, он терпел. Понимая, что от воспоминаний ему те-перь не избавиться, они стали частью его жизни. Так бывает со всеми…
Он помнил всё и во всех подробностях: помнил и обстрел на дороге, и самолёт, пикирующий с неба, помнил лейтенанта Ларсена, помнил свет фар, полосующий сумерки. Но не знал до сих пор одного: куда он попал и что это за больница. И если это сионийский госпиталь, почему он жив до сих пор? Если оставили жить, значит скоро начнут допрашивать. Тогда как скоро?
Всё, массаж закончился мягкими успокаивающими поглаживаниями. Джейк вяло повёл плечами, когда медсестра стала поправлять на нём пижамную рубашку. Обычно всё завершалось инъекцией снотворного в вену, после которой можно было проспать до ужина. Этого дела Джейк не любил, ему не нравилось терять контроль над собой, тем более он замечал некоторую странность. Его спящим увозили куда-то из палаты. Он, просыпаясь, постоянно находил у себя на теле следы от шприцев, бледные пятна на коже там, где цеплялись датчики. По-другому наложена повязка из пластикилита, фиксирующая повреждённые рёбра. Да и много ещё всяких мело-чей, которым он не мог дать объяснения. Разве кто-нибудь другой хочет, чтобы его обследовали тайно, во время сна?.. Ведь это как-то нечестно, не по-людски…
Медсестра уже готовила шприц, когда в палату неслышно вошёл ещё один человек. Не врач — это точно. Джейк, секунду назад ленивый и полусонный, резко перевёл прояснившийся взгляд на гостя, окинул с ног до головы. Не врач! И хотя доктора Моренца до этого Джейк не видел ни разу, этот тип совсем не походил на врача. Правда, халат на нём смотрелся превосходно.
— Вы позволите? — голос воспитанного гостя, приятный баритон, — Я ненадолго…
— Через двадцать минут обход, вы успеете? — медсестра опустила руку со шприцем, недовольно нахмурилась.
— О, да, конечно же! — гость шагнул вперёд, доставая зажатую локтем папку.
— Ладно. Только когда будете уходить, опустите изголовье и поправьте подушку. Там кнопочка чёрная на панели. — согласилась так легко, что Джейк невольно уди-вился. Вышла. Они вдвоём проводили её глазами. Джейк не хотел оставаться с этим человеком один на один. Что-то в нём настораживало. "Дождался! Допроса дож-дался по свою душу!"
А гость подошёл к койке, не спрашивая разрешения, подсел, примостился на край, так, чтоб видеть лицо собеседника и, закинув ногу на ногу, положил на колено рас-крытую папку. Джейк настороженно следил за каждым его движением, чувствовал скорее подсознательно, что гость не принесёт ему ничего хорошего.
— Здравствуйте, — Джейк в ответ кивнул, прошептал беззвучно: "Привет!" — Я — Юджин Къянца, — представился гость, с приятной улыбкой протянул раскрытую ладонь в старинном приветствии. Джейк ответил сразу, без раздумья и, хотя пальцы его совсем не дрожали, он не мог отделаться от навязчивой мысли: "Сейчас он дёр-нет за руку на себя и защёлкнет на запястье браслет наручника, и тут же в двери вломятся ребята с оружием… И всё!" Но ничего этого не случилось, хотя ощуще-ние надвигающейся опасности не пропало.
— Как идёт выздоровление? — гость был само воплощение вежливости. Улыбка на губах, доброжелательность во взгляде. Такие люди невольно вызывают к себе дове-рие, и это-то особенно не нравилось Джейку. Он старался не подавать вида, а в от-вет на естественный в стенах больницы вопрос только неуверенно повёл плечами, сказал:
— Нормально!
Къянца кивнул, как будто ждал этого ответа, потом произнёс, поигрывая ручкой:
— Хорошо! Мы рады. Вам здорово повезло, господин… — секундное молчание в ожидании, что Джейк назовёт сам своё имя, но тот словно не заметил этой заминки, так и сидел, глядя прямо перед собой полузакрытыми сонными глазами. — У нас хо-рошие врачи, вас быстро поставят на ноги…
— "У нас" — это где? — Джейк перевёл на гостя взгляд, в котором не было и намёка на сон. — Где я?
— Вы, что, даже не в курсе? — Къянца был смуглым, черноволосым и белые ровные зубы украшали его улыбку ещё сильнее. Если это и был сиониец, то прожил он на Гриффите достаточно, чтоб получить такой естественный и красивый загар. Он всем видом своим располагал к себе и был лёгким в общении. Этого он ждал и от Джейка: доверия и честности.
