Стилизованная под старину дверь распахнулась и внутрь вошел невысокий светловолосый парень. Он огляделся, ища свободное место, а потом, немного поколебавшись, подошел к его столу.
— Вы разрешите?
Дэвид кивнул и отвернулся к окну, искоса наблюдая за новоприбывшим. Наверное, из новичков, решил он наконец. Недавно прибыла очередная партия молодого пополнения и хотя парень был не в форме, военная выправка в нем чувствовалась.
К незнакомцу подкатил робот-официант. Парень что-то негромко сказал и тот, повернувшись, резво покатил к стойке бара. Дэвид немного удивился. Обычно робот угадывал напиток с первого раза — выбор большинства присутствующих был достаточно традиционен. Что же такого мог заказать этот парень?
Робот шустро подкатил обратно, с высоким стаканом в руке. Однако отъехать к другому столику он не успел. Парень отхлебнул из стакана, скривился и резко поставил его на стол.
Робот быстро убрал стакан и покатил к стойке во второй раз. Дэвид смотрел во все глаза. Ответ был получен довольно скоро и он чуть не поперхнулся от неожиданности: на длинной гладкой бутылке из дымчатого стекла, которую привез робот, красовалась скромная, но известная всем этикетка. Три разноцветные стрелы. Желтая, синяя и красная. Рядом, наискосок. И все три горели ярким пламенем!
Парень взял бутылку и махнул рукой роботу, отпуская его. Он залпом осушил стакан и сразу налил второй. Видимо, его мучила жажда. Правда второй стакан он пил уже медленнее.
Дэвид едва заметно покачал головой. Напиток был очень специфичным, чтобы не сказать резче. Правда немного алкоголя в нем действительно присутствовало, так что в запасниках бара он находился на законном основании. Но Дэвид сильно сомневался, что в этом месте его пил еще кто-нибудь. А бутылку с такой этикеткой он вообще видел впервые. Чаще всего пили три бледные стрелы. Иногда одна из трех светилась немного поярче. Однажды Дэвид видел этикетку, на которой рядом горели две и мысленно поздравил себя с таким редким событием. Но три…
Ведь главным-то в этом напитке был совсем не алкоголь. Дэвид однажды сам попробовал его — разумеется, в самом бледном варианте, другой его бы просто убил. Попробовал один единственный раз — когда попал в Центральный военный госпиталь. И конечно, пил он его не по своей воле: в него эту штуку насильно влили врачи. И хотя напиток несомненно помог побыстрее выбраться из госпиталя, воспоминания о его вкусе оказались настолько яркими, что намертво врезались в память.
Парень между тем достал свой комм и продолжая лениво прихлебывать, стал что-то внимательно разглядывать на его экране. На Дэвида он по- прежнему не обращал никакого внимания. Дэвид взял свой стакан, допил его и встал. Делать в баре было нечего.
В канцелярии было довольно людно. Как всегда, проблемы у новичков, подумал Дэвид. Он быстро нашел своего оператора, получил ожидаемый кристалл и повернул к выходу. На экране у двери висел список новоприбывших. Дэвид подошел поближе. Интересно, кто этот парень, подумал он.
Он пробежал глазами по списку и сразу получил ответ. Пилотов в списке было немного: всего один. Петер Харанский. И рядом с фамилией высветилось лицо его соседа по столику.
4
Боевое поле не сильно отличалось от того, которое было у них в училище. Оно было заметно больше, располагалось подальше от помещений с людьми и разумеется, хорошо охранялось. Свой бот Петер нашел без труда, новая машина стояла последней в левом ряду. Около нее крутились два серворобота, людей рядом не наблюдалось. Петер пожал плечами и полез внутрь. В кабине сразу вспыхнул свет, а новенькое кресло приветливо разложилось, приветствуя пилота.
Петер сел, подождал, пока зарастет люк и только после этого повернулся к пульту.
— Привет, — сказал он, по привычке немного поерзав в кресле, чтобы оно
поскорее адаптировалось. — Меня зовут Петер. Петер Харанский. А тебя?
— Эрми, — послушно отозвалась нейросеть. — Ты новенький, да?
— Ага. Только что прилетел. Для начала можем просто поговорить.
Нейросеть с любопытством спросила:
— А ты что, любишь разговаривать с нейросетями?
— Да, — ответил Петер, оглядывая панель управления. Машина немного отличалась от той, на которой он летал в училище. — А что?
— Тогда тебе после смены нужно зайти к психиатру. Люди должны общаться с людьми, это немного ненормально.
— Эрми, — укоризненно сказал Петер, подгоняя шлем. Он не любил, когда тот болтался на голове. — Ну почему сразу к психиатру? Я и с людьми люблю поговорить, почему же нельзя с тобой?
— Так написано в инструкции.
— Инструкции пишутся для большинства, — сказал Петер. — Но ведь бывают и исключения. Так?
— Это что — ты? — с интересом спросила нейросеть. Чувствовалось, что она
совсем молодая. Наверное, это у нее первый боевой бот, подумал Петер. Как и
у меня.
Он вздохнул.
— Сейчас сама посмотришь.
Петер вставил свою карточку в щель пульта. Машина привычно проглотила ее. Порядок.
— Двигатели — запуск.
— Есть, — ответила нейросеть. Пульт засветился крохотными голубыми
индикаторами, а прямо перед Петером в воздухе вспыхнул полупрозрачный экран, по которому поплыли активированные модули.
— Разрешение на взлет.
— Получено.
— Разгон движков.
Двигатели мягко заурчали, быстро набирая положенную мощность, а потом, выйдя на режим, тихонько засвистели.
— Старт.
Бот приподнял нос и круто пошел вверх…
Когда они аккуратно сели и двигатели умолкли, Петер немного помолчал, а потом спросил:
— Что скажешь?
Эрми ответила не сразу.
— Пока не могу сделать окончательные выводы, — наконец произнесла она. — Если суммарно, то пилотируешь ты неплохо. Даже хорошо. Но ты шел практически на пределе, поэтому ограничители везде отрезали вводные. Полет из-за этого получился рваным. Нужно раза в два увеличить допуски, тогда я и смогу оценить тебя полностью.
— Молодец, — сказал Петер. — Быстро схватываешь, сразу попала в яблочко.
Он осторожно достал из кармана карточку Браухича и вставил ее. Нейросеть немного помолчала, а потом уважительно произнесла:
— Сам Браухич, надо же… Если бы не его слова, не поверила бы. Расскажешь, как он ее тебе дал?
— Потом. Насколько можешь увеличить разрешенный разброс?
— В два с половиной раза, больше нельзя.
— Выполняй.
Когда они сели во второй раз, Петер приказал креслу разложиться и стал
ждать заключения.
— Здорово, — резюмировала нейросеть. — Но в пиках ты все равно упирался,
