Лес под ногами превратился в стену впереди. Гендрик висел в метре от палубы, раскинув руки и ноги в стороны.
— Перерыв, механик. Я пошевелиться не могу. Руки не сгибаются.
Давид молча кивнул и коснулся пола. Он перевернулся на спину, раскинул руки. Чешуйки зацепились за поверхность. Он очень соскучился по силе тяжести. Давид лежал, слушая пульсацию крови в перетруженных мышцах. В свете его фонаря, в паре метров над ним висел де Той в позе распятого Андрея Первозванного. Давид слышал, как тяжело он дышит.
— Капитан! — Позвал Давид.
— Слушаю вас, механик. — отозвался Ван Ситтарт.
— Вам не кажется, что для такой работы стоило второй ремонтный скафандр отдать де Тою? Вы в птичке вполне могли посидеть и в "Орлане".
— Не кажется, механик, — ответил капитан после недолгой паузы, — мотивы моих решений вас не касаются.
— Я в порядке, — прохрипел де Той, и по голосу было ясно, что это не так.
— Я вижу, — буркнул Давид и отцепился от своего железного ложа. — Двигаться можешь? — Спросил он, подлетев к нему.
— Да, — ответил Гендрик, — как выталкивать их будем?
— Выталкивать… — Задумчиво повторил Давид. — Выталкивать их буду я. Ты откроешь верхний створ.
Он, цепляясь носками за палубу, подошёл к стене и снял несколько панелей. За ними в простенке стояла квадратная чёрная плита выше его роста. Давид прижал к ней ладони и потянул на себя. Медленно, потом быстрее и быстрее плита полетела вперёд, и ему пришлось вжать подошвы в пол, чтобы не упасть. Умный скафандр окаменел, Давид замер, не ощущая никакого напряжения в руках. Он медленно повернул корпус в сторону внешнего створа. Скафандр подстроился под его движения и легко гасил инерцию прилипшего к его ладоням куска обшивки.
— Ну вот, — сказал Давид, — этой плитой я буду выпихивать тела в космос, а ты ручной лебёдкой подтягивать меня обратно. Сможешь? — де Той не ответил, молча подтянул стропу и поплыл к створу. Он вернётся на поверхность необычно тихим и неразговорчивым. Молчун де Той будут звать его африканеры за глаза. Не самое плохое прозвище. — Странная штука, Гендрик, не находишь? Этот скафандр — какая-то немыслимая, фантастическая технология из будущего, и никаких маневровых двигателей. — Гендрик не ответил.
Он протиснулся в узкий промежуток между висящими телами и стеной к лебёдке и выбрался обратно с концом троса. Давид покрутил его в руках:
— Хоть какое-нибудь ушко было, карабин зацепить… — Сказал он с досадой.
— Обвяжись вокруг пояса, — буркнул де Той.
Давид прикоснулся карабином к животу, чешуйки зашевелились и крепко обхватили его.
— Ого! — Давид подёргал трос, он держался крепко. Потянул его плавно, и через несколько секуд чешуйки выпустили добычу и улеглись обратно. Он ткнул им в область поясницы. Де Той отлетел вдоль троса подальше и потянул его на себя. Перебирая руками, он подтащил к себе Давида, трос держался крепко. Попытался вытащить его из чешуйчатой поверхности скафандра и ничего не вышло. Де Той показал большой палец и скрылся за стеной тел.
Медленно пополз вверх створ выходного люка. Давид уцепился ногами за палубу и пошёл вперёд, выдавливая наружу тела колонистов. Он давил свой квадратный поршень, упираясь ногами в палубу, а бледные мёртвые лица заглядывали через край чёрной плиты, и он изо всех сил старался не встретиться с ними взглядом. А потом палуба кончилась, и под ногами посреди чёрного ничто засияла планета, и где-то там на умопомрачительной глубине, под облаками, среди чёрных скал, стояла Аня и прижимала к шее Петькину головку. Запавшими от голода глазами она смотрела на него, висящего в космосе.
"Открылась бездна звезд полна, звездам числа нет, бездне дна." — Прорычал Давид и оттолкнулся от края палубы. Он полетел вперёд, отталкивая подальше связки застывших тел. Потом включилась лебёдка и его потянуло обратно. Он не смотрел в тот момент под ноги и не увидел, как вниз, в сторону висящей под ними планеты полетел, кувыркаясь, синий контейнер.
Вытаскивая плиту из простенка, Давид не представлял ещё насколько сложная задача ему предстоит: очистить от трупов пространство 800 квадратных метров в сечении при помощи квадратной плиты 2*2 метра в невесомости и без маневровых двигателей, когда единственная возможность придать своему телу импульс — это оттолкнуться от горизонтальной поверхности внутри корабля. С Ван Ситтартом можно было бы сделать всё в два раза быстрее, но он сидел в птичке и пачкать руки не собирался.
Когда напротив выхода остались висеть разрозненные связки тел, Давид собрал их в последнюю кучу у поверхности палубы. Он глянул в створ. От корабля удалялись выброшенные трупы. Сталкиваясь, они удалялись друг от друга, насколько позволял трос. В безвоздушном пространстве, без гравитации, всё стремится принять форму шара. Будь то вода, выдавленная из пластиковой бутылочки, или связка из десятка покойников, связанных тросами за ноги. Над атмосферой их новой планеты, от корабля вдаль уходило жуткое минное поле. Сколько оно будет вращаться по орбите, пока не сгорит в верхних слоях атмосферы? Давид не знал. Может, вечно. Он отбросил печальные мысли и упёрся в пол.
Он вытолкнул тела, но в этот раз трос не потянул его обратно. Давид оглянулся. В углу открытого проёма висел неподвижно де Той. От корабля, кувыркаясь, удалялась лебёдка. Ужас парализовал Давида. У него не было ни малейших шансов вернуться на корабль, он оставался на орбите. Он будет вечно догонять улетевших далеко вперёд мертвецов, а Ван Ситтарт и де Той заделают пробоину и вернутся победителями.
Наверное, чересчур умный скафандр что-то понял по изменившимся параметрам тела человека. Давиду резко стало жарко, сердце бешенно заколотилось. Он сделал единственное, что мог. Упёрся ногами в тяжёлую чёрную плиту и оттолкнулся от неё изо всех сил. Чёрный прямоугольник ковчега начал медленно увеличиваться, Давид летел к противоположному от де Тоя углу. Краем глаза он заметил пролетевшую мимо лебёдку, попытался выдернуть трос из спины, но на резкие рывки скафандр не отзывался. Он выдохнул, заставил себя успокоиться и медленно потянул. Чешуйки раздвинулись и трос улетел, извиваясь, вслед за лебёдкой.
Де Той оттолкнулся и полетел в тот же угол. Наверное, это была самая медленная гонка во вселенной. Чистая геометрия: всё, что у тебя есть — один толчок. Остальное зависит от того, насколько он был точен. За спиной у де Тоя разматывался трос. А Давид понял, что проиграл. Чёрный проём "Гроот Зимбабве" оставался дальше, чем он мог дотянуться рукой. Всё зря. Де Той долетел до края, уцепился рукой, гася инерцию.
"Хочет убедиться, что я сдох" — подумал Давид.
Он замахал руками, его тело работало на автомате, не слушая занудство мозга о том, что отталкиваться в вакууме не от чего.
"Сука!" — Подумал Давид и показал средний палец де Тою. Он надеялся, что его чёрный, поглощающий свет скафандр был в тот момент между убийцей и светящимся диском планеты, и де Той увидит хотя бы это. Он не успел долететь до края. Гендрик прыгнул. Он врезался в Давида, обхватил его руками. Скафандр всей доступной поверхностью впился в наружную ткань "Орлана". Де Той, перебирая руками по тросу, втащил их внутрь. Верхний створ бесшумно и медленно опустился.
— Что там происходит, Гендрик? — Раздался раздражённый голос капитана. Де Той приложил палец к светофильтру, призывая Давида молчать.
— Вырвало лебёдку, когда Давид выталкивал тела в космос. Но он смог оттолкнуться от плиты и вернуться на корабль. Все живы. — Ответил де Той.
— Механик… вы в порядке? — Спросил Ван Ситтарт после долгого молчания.
— Да, — отозвался Давид, — в полном порядке.
— Тогда заделайте дыру в обшивке, нам пора возвращаться. И… Отстыкуйте "Морестер", я перехожу на шаттл "Гроот Зимбабве". Неизвестно, как поведёт себя ковчег с двумя пристыкованными птичками при входе в атмосферу.
Город исправляет ошибку
Все взгляды в зале Хемейнстераада обратились на Гендрика де Тоя. Груты, члены Совета, скауты на входе — все изумлённо вылупились на старого командира скаутов. Ван Ситтарт тоже пристально наблюдал за ним из-под полуприкрытых век. Гендрик стоял прямо, глядя поверх голов куда-то в окно.
