Офицеры убрали станок, и ушли с подиума, оставив дуэлянтов один на один. Радех задержался на секунду, покрываясь бронёй. Нарочно подобранная одежда и обувь, разлетелись на кусочки, едва он преобразился. Лишь наполовину, даже без локтевых шипов. Но этого было достаточно. Всем, кто знал его…
Гулко ударил метроном. Присутствующие замерли. И легурон начертил в воздухе фигуру атаки, скрестив и разведя в стороны запястья. Прыжком возник перед изготовившимся атаковать Антерехом… Ти-иль стремительно выбросил вперёд руку с зэ-йдэх, и… Радех молниеносно увернулся от вспышки. Зацепил Антереха шипами, и неуловимым движением вышиб трансдукцтивное копьё у него из рук…
В это время за ними наблюдали.
— Мы видели достаточно! — возмутился Коршунов, вскакивая с кресла.
Он и так пытался защитить Женю от увиденного. Если уж собственный муж не удосужился… Но Женька такой защите противилась и отпихивала ладони Влада, когда он пытался заслонить ей обзор. Женька конечно и смотреть не хотела, и жутко сердилась на Талеха. Но в том, что она не закрывалась, не отводила взгляда и не хныкала — был её вызов джамрану.
— Доктор, — холодно ответил командор. — Сядьте. Вернее, пересядьте от ксенопсихолога. Не сбивайте её с толку. У неё нервы покрепче ваших будут.
Но Владислав пересаживаться не собирался и просто уселся обратно, косясь на экран, где Радех методично разделывался с Антерехом, оставляя на нём шипами следы генетической борьбы. Мужской ген против мужского гена… Заряды клеток вступали в реакцию. Раны на теле Антереха пенились и шипели, как от кислотного ожога и запекались коркой. Но агрессивные генокоды проникали глубже и доставляли ти-иль куда больше страданий, чем генетические метки. При том, что ему пока не удавалось достать легурона…
— Сдаёшься? — спросил Радех, внезапно открываясь.
В ответ Анте ударил его шипами в лицо…
— Очень самонадеянно, — пожал плечами Талех, наблюдая, как легурон отирает с щеки пузырящуюся кровь… Ему удалось отклониться в последнюю секунду и противник лишь оцарапал его.
Никто так и не сообразил, к кому именно относились слова командора.
— Может, им действительно хватит смотреть? — спросил Рокен.
— А что!? — заерепенился Егор. — Мы не из пугливых. Нервы у нас крепкие, как вы изволили выразиться, командор. Давайте уж полюбуемся сполна! Раз уж нам это предстоит. Издевательства, пытки…
— Не мели чепухи, юноша, — одёрнул его Моисеевич.
— А я не прав? Командор! Вы ведь хотели сказать, что нас ожидает та же участь? Если откажемся…
— Если бы я хотел так сказать, я бы сказал, — отрезал Талех. — Точнее, просто не стал бы разговаривать. Отдал бы вас офицеру по этике и все дела. А он бы вправил вам гены, отвечающие за мозги.
И тут Женька вдруг отчётливо осознала, что хлыст её мужа — это оружие, а не орудие наказания…
— Вы должны посмотреть всё, — сказал, как отрубил командор. — До конца… Чтобы уяснить, кто такие традиционалисты. И высечь у себя на лбу.
Фиримин осмыслил первым. Хотя, судя по всему, до самого важного они пока не досмотрели.
— Ева, если тебе плохо, — заметил Талех, — можешь уйти.
— Нетушки, — ответила Женька. — Мне — нормально. Плохо ему.
И указала на Антереха. В это мгновение Радех сильным рассчитанным ударом свалил его на подиум…
Женю передёрнуло. Она отвела взгляд и пробормотала:
— Это не поединок, а избиение какое-то…
Влад сжал кулаки.
— У него был шанс, — отозвался Талех. — Он не сумел им воспользоваться. У джамрану наказание не цель, а средство.
— Но это всё равно нечестно!
— Сейчас он преступник. Ему и так оказали слишком большую честь.
После второго удара Анте не смог подняться. Корчась на подиуме, он закашлялся и захлебнулся бордовой кровью. Агрессивные генокоды всё глубже внедрялись в его ДНК.
— Медики! — позвал легурон, и когда они склонились над поверженным джамрану, распорядился:
— Приведите его в норму к началу казни…
И обратился к палачам:
— Готовьте контейнер и капсулу с анабиозом.
Пока медики суетились над Антерехом, Радех обратился к эрф-джаммрут:
— Мой народ! — снова провозгласил он. — Как видите, всё по чести. Кто не согласен, прошу заявить…
Никто не заявил.
— Тогда слушайте. Вы убедились. Ему не помог зэ-йдэх. Антерех Дэрех А-Джаммар — рециссив и не сумел бы направлять вас как должно. У него не хватило бы генетических сил. Поэтому он намеревался подчинить каждого из вас и управлять вами с помощью зэ-йдэх. Использовать копьё против своего народа строжайше запрещено…
Кругом возбуждённо и сердито зашумели…
— Тихо!.. Вам не о чем беспокоиться. Я предотвратил беспредел, лишив его оружия в поединке. Больше никто и никогда не воспользуется зэ-йдэх во вред нам. А для гарантии… Мы предадим отступника казни. Он подвергнется страшному испытанию. Как некогда и моя команда, заживо погребённая во льдах. Без надежды на выживание, в отчаянной попытке продлить себе жизнь… Антереха погрузят в анабиоз, предварительно введя препараты, которые не позволят ему уснуть. В период заточения он будет в сознании. Осмысливая своё поведение раз за разом, день за днём, цикл за циклом, век за веком… Если к тому времени останется жив.
Далаире побледнела…
— Срок анабиозной камеры — триста стандартных циклов. Потом он умрёт от удушья… Надеюсь, что это случится раньше или не случится совсем. Мы отдаём его в объятия Раннеталле[35], запустив капсулу в космос. Возможно, он упадёт на звезду и сгорит, или же кто-то его подберёт… Либо контейнер затянет в чёрную дыру. На всё воля Раннеталле… Может статься, если он раскается в пути, участь его будет не столь печальной, но… Такова цена за вероломство! Кто-то сомневается в моём решении?
— Я! — выкрикнула Далаире, шагнув вперёд.
Она единственная здесь не побоялась сейчас высказаться.
Легурон хмуро смотрел на неё.
— Говори!
— Я - против! Это чересчур жестоко, Радех легурон иль-сад'ах. Мы — должны быть милосердны к своим собратьям, даже если они оступаются… Накажи его иначе! Дай ему шанс… — она почти умоляла, с жалостью посматривая на Анте, и прошептала, заглядывая в непроницаемое лицо легурона… — на исправление. Пусть искупит вину по-другому… Ради нас, Раде, ради нас троих… Пожалуйста.
Легурон отвёл взгляд и обратился к офицерам и энквазерам:
— Кто поддержит штурмана тул-гах Далаире?
Даларе в надежде перебегала глазами от ложи к ложе. Но ответом было молчание и мерное покачивание голов.
