проторчал там два часа. Даже не помню, о чем мы говорили! Точнее не мы — болтали по большей части старики. Лэо лишь изредка ко мне обращался с восклицаниями по поводу «прекраснейшей погоды» и отчаянием о того, что на горизонте не видны вражеские суда. Ничего не оставалось делать, как поддакивать ему вроде: «Да, мы бы им сейчас показали Кузькину мать!»; или «плохо все-таки, что нет настоящего морского шторма!», что я его люблю больше, чем эту нудную качку. На это Лэо снова брал меня за руки и с радостью принимался трясти.
Что находилось в рубке мне так и не удалось разглядеть. Зато хорошо рассмотрел корабль и его капитана. На поясе у Лэо свисали что-то вроде шпаг с внушительными рукоятками. Из кармана куртки торчал, по-моему, пистолет. На черной шапочке были нанизаны какие-то железки в виде звездочек, совсем как у ниньдзя. Вместо пояса ему служил кожаный фал, конец которого вел в сторону рубки, он крепился на ее крыше. Паруса, по-моему, тоже сделаны из кожи, но более толстой и разноцветной. По бортам ящики в большом количестве. Что в них я так и не узнал, хотя пару раз пытался спросить об этом у Лэо. а тот меня просто игнорировал.
Я не обиделся. Каждый по-своему с ума сходит. Возможно, когда Пазикуу приводит в свой дом подобных гостей, то выглядит не менее странным, чем его друзья-соратники.
Больше не на что было глаз положить…
Разве что одна странная штука не давала покоя.
У самого носа корабля ближе к нам сидело чудовище, похожее на дракона, только мертвого. Присмотревшись, я решил, что это его чучело или кожа, натянутое на какое-то приспособление. Позже из разговора я понял, что это гарпун. Но он предназначается не для морских животных, а «воздушных». Лэо похвастал, что, будучи в малопроходимых водах на Бау, ему удалось подстрелить эту «птичку». «Птичка» не имела внушительных размеров, но вид у нее впечатляющий. Голова лежала на палубе, в раскрытой пасти торчали острые клыки я ряд мелких зубов в глубине, глаза закрыты. Начиная с головы и далее по всему хребту расположились в три ряда треугольные шипы. Но самые большое — это крылья. Это их вначале я принял за накидку из-за ветра и брызг, которые, ударяясь о них, стекали ручьями на палубу. От этого они блестели и переливались темно-зеленым цветом. Картина напоминала огромную летучую мышь, высушенную специально для накидки гарпуна, только более свирепую и страшную. Вокруг, кроме пасмурного неба, вздымающихся волн на горизонте, больше ничего не было видно.
Возвращались тем же путем.
На прощание Лэо снова растряс меня до головной боли. На сей раз я спустился первым. Не терпелось поскорее убраться оттуда.
Лучше бы я еще раз получил по руке от Кудисю, чем принимать знаки внимания от мнимого баунца.
— Вы не устали? Не хватит на сегодня? — поинтересовался я у Пазикуу, когда мы покинули владения Лэо.
Не хотелось признаваться в малодушии. Я не знал, что ждет меня у Ниминоки. Все это было, конечно, интересно, но в тот момент невежа во мне так и порывался наружу. С одной стороны я понимал, что это кощунство по отношению предоставленной возможности может быть единственному представителю земной расы, возможности увидеть, как живут «иные», из которых одного только хватило бы на миллион сенсаций у нас на Земле. С другой стороны была обыкновенная усталость. И я ругал себя за это, видя как на Пазикуу наши похождения никак не повлияли. Он по-прежнему пребывал в бодром расположении духа.
— Вам не хочется?
Пазикуу остановился у магнитомобиля и вопросительно посмотрел на меня.
— Не так страшен черт, как его малюют.
Он понял, чего я боялся на самом деле.
Ниминоки был тем, кто не понравился мне больше всех с первой встречи. Передо мной стоял его злобный взгляд и сжатые кулаки. Что можно было от него ожидать? Этот точно прибьет, думал я.
Но Пазикуу оказался прав.
Ни где, как у Ниминоки я не чувствовал себя так уютно, хоть и под землей.
Поначалу я ничего не мог понять.
Под куполом была обыкновенная полянка, поросшая редким кустарником, высокой травой и единственным деревом. Дерево стояло в центре и напоминало (опять-таки) наш дуб с крепким стволом и раскидистыми ветвями, на которых зеленела густая листва. Тень от него падала как раз на то место, где впоследствии я разглядел вход под землю. Порадовало и то, что мне почти не пришлось переодеваться. Наоборот, я напялил на голову что-то вроде венка из цветов с белыми и желтыми лепестками и надел браслет из желтого метала на правую руку. Сомнений в том, что он золотой не возникало.
Ниминоки встретил нас у входа.
— Здравствуйте Стасик!
Я поразился его открытой улыбке и ждал подвоха. Но его не последовало. Он поприветствовал меня совсем по земному, пожав правую руку и похлопав по плечу, словно старого друга.
Куда подевался прежний Ниминоки? — думал я. — Похоже, это единственный случай среди моих новых знакомых, где работа имеет благоприятное воздействие на человека (и как я так сразу сдался?)
Мы не стали задерживаться и спустились под землю.
Спуск пологий со ступеньками. Узкий проход, где максимум могут уместиться два человека, оправдывают идеально прямые высокие стены. Вверху свод ничем не подпирается и я сначала не придал этому значения, несмотря на то, что все сделано в песке и из песка.
Мы очутились в хорошо освещенном помещении без дверей и темными проемами на фоне светлых стен. Вот кто настоящий аскет! Убежище у Ниминоки совершенно пустое, если не считать нишу предназначавшуюся, видимо, для сна, дно которой аккуратно застелено шерстяным покрывалом и несколькими свечами у каждого угла. И все. Ни подобие стола, стульев, ни очага, ни утвари, ничего. Пришлось садиться прямо на землю. Только тогда я обратил внимание, что и в этой достаточно большой комнате песчаный потолок ничем не подпирается. Он нависал над нашими головами готовый в любой момент рухнуть. Но что-то мне подсказывало, что этого не произойдет. Окончательно успокоил Ниминоки, заметив, как я с опаской поглядываю вверх.
— Это одна из многих причин, чем нам интересен Тигич, — начал он вставая. — Они очень прозорливы в одних областях и до банального наивны, можно сказать, глупы в других.
Он скрылся в одном из темных проходов и вскоре вернулся с длиной деревянной палкой. Подойдя к нам, ткнул ее в песчаный потолок. Палка на четверть скрылась в нем. Я невольно зажмурил глаза и съежился ожидая, что сейчас на нас обрушаться
