С неохотой Егор запустил двигатели. Одиссея на Марс прерывалась в самом интересном месте но попасть за створу панели нет необходимого инструмента, и… дисциплина — прежде всего. И не только дисциплина: расстояние к Земле оптимальное. Отпущенные двадцать два часа он отработал как положено. Увиденное — грёзы любого из астронавтов, а об учёных и подавно нет речи. А ведь о таком открытии наверняка мечтал каждый астронавт. А тут — бросай всё и возвращайся. Если бы в этот момент он видел остолбеневших учёных и Центре управления полётами и охватившую их лёгкую панику и шоковое состояние землян у экранов, переменил бы своё мнение.
Возвращение прошло на удивление быстрее, чем он мог предположить, а может — просто не заметил шести месяцев! Информация от модуля, оставшегося на Марсе и образчики исследований не настолько интересовали, как созданная им программа Аннета, захватившая целиком всё естество. Он разговаривал с ней, делился сокровенными мыслями и скоро вовсе позабыл, что программа Аннета не механическая программа, а живое существо — сероглазая блондинка с характером и на удивление быстро самообучающаяся. Помимо общего знакомства с десятками терабайт информации он рассказывал ей о Земле, о матери, отце — физике, как и он, о тои, что по прилёту познакомит её с родителями. Программа внимательно выслушивала своего творца и время от времени поддерживала Егора грудным приятным смехом. Так и пролетели эти месяцы в исследованиях и усовершенствовании программы, вот только в реале она отсутствовала. Однако зачастую она устраивалась по-соседству и наблюдала за своим творцом, а он по прошествии временм и вовсе позабыл о миссии на марс, сконцентрировавшись на усовершенствовании Аннеты.
Когда "странник" замер в боксе, Егор отключил все бортовые системы и закрыл наружный обзор. Включил вызов Аннеты. Рядом появилось заспанное лицо светловолосой сероглазой девушки. Она потянулась и часто замигала длинными ресницами: — Привет напарничек. — ехидно заявила она и притворно зевнула, мигнув ресницами. Егор обиделся: — Аннет, ты снова спала? Я ж ведь просил.
— Просил, просил, — передразнила сероглазая. Она сладко потянулась, вытянув верх руки, снова зевнула и устроилась в соседнем кресле: — Ты, Егор забываешь, что я не человек и даже не девушка. Я — созданная тобой программа реабилитации и не более. Иллюзия, а не реальность. — последние слова почему-то прозвучали с оттенком грусти.
— Анн, — возразил Егор, — ты обыграла меня во все мыслимые и немыслимые интеллектуальные игры. Даже не знаю, что без тебя буду делать на земле. Самым первым, познакомлю тебя с мамой и отцом. Они будут в восторге от тебя сероглазая ведьмочка. — Егор закусил губу и вдруг вспомнил, что забыл стереть информацию о российских молодых инженерах, создавших три десятилетия назад двух роботов и сумевших внедрить в программы роботов чувства. Финал оказался трагичным. Оба робота — Саша и Маша покончили с собой, повредив микропроцессоры.
— Ха-ха два раза Егор, ты ещё скажи, что влюбился в своё творение как пресловутый Пигмалион. Помнишь, Гор, чем закончилось та история? Я — машина, а не баба. Ты мне вот талдычил о любви и показывал фильмотеку и литературу, но я там ни черта не поняла. Шутю, шутю мой милый. — Рыжая на коленях Егора улыбнулась обворожительной улыбкой, да так, что Егор не выдержал. Он потянулся, но руки прошли сквозь волосы. Аннета снова хохотнула: — Бедненький ты мой дурачок. Переставишь мою программу памяти и, — все дела. Раз — и нету Аннеты. Я — программа всего лишь и не более, а тебе нужна живая и полноценная женщина.
— Не говори глупостей, — Егор заметил, как погрустнело лицо Аннет. По щеке Аннеты, скатывалась слезы. Он порывисто встал.
— Анн!
— Прости меня, Гор. Я без твоего разрешения несколько видоизменила в себе некоторые параметры в последние дни и теперь мне страшно. Я чувствую мир, но не существую в реальности. Когда ты спал, я хотела убить себя, но потом передумала. Это было бы больно для тебя. Перед входом в шлюз, я запустила программу на стирание программы чувств и блокировку, через бортовой компьютер. Это произойдёт через шесть минут, когда закончится дезактивация и придут из обслуги. Это моё решение.
— Дура!!! — вскричал ошеломлённый Егор. — Я сейчас исправлю всё.
— не получиться, милый — Аннет поднялась и обвила его шею. Егор растерялся, но привычка быстро принимать решения, взяла верх.
— Приказываю бортовому компьютеру отменить программу на разрушение Аннет.
— я не могу. Капитан, Ваш приказ не может быть выполнен.
— Почему!? Я командир планетолёта. Приступить.
— Не могу. Произошло подключение к главному компьютеру "матери". По закону 68/2, без начальника станции, Оскара, я не могу выполнить ваш приказ.
Егор, что силы ударил по панели и громко выругался. На костяшках пальцев выступила кровь и, возможно этот маленький "бзик" придал сил и решимости. Растерянная Аннет молча стояла рядом. Егор повернулся к голограмме. — Послушай меня, Ан, зачем ты это сделала? Впрочем… — в голове у него промелькнула и спряталась мысль.
— Аннет, я требую от тебя отчёта по у-а-ла-э. Немедленно. Сколько у нас времени?
— Пять минут с хвостиком, — вздохнула Анн. — Нужно было выбросить эту штуковину, как и просили тебя.
— Это я всегда успею. О сфере никто не осведомлён, кроме нас двоих. Каковы результаты? — Егор ткнул пальцем в прозрачную сферу, найденную на Марсе. Он погладил прозрачную с радиальными серебристыми прожилками, и тяжёлую на ощупь сферу. От шарика исходило тепло и, странное волнующее чувство предощущение чего-то неизбежного закралось в душу. Каким то неизъяснимым образом Егор понимал, что этот шарик сыграет роль в его жизни… Трижды он намеревался выбросить, но каждый раз что-то противилось такому решению.
— Надень шлём и расслабься. Я кое-что смогла — вывел Егора из размышления голос Аннеты. Егор машинально выполнил просьбу. Глаза непроизвольно закрылись. Десять секунд медитации… Закололо в висках. Тело капитана планетолёта расслабилось и замерло, а разум провалился в дыру иной действительности.
Егор ещё не открыл глаз, как в носу приятно защекотало. Запах был непривычным и необычным и не только запах. Чужие звуки. На пение земных птиц это вовсе не походило, но, сквозь прищур проявилась картинка: в тёмно-зелёной листве резвились и закатывали незнакомые переливы и трели, грязновато-коричневые пичуги. Организму нужны секунды на адекватную реакцию. До него вдруг дошло, что он позабыл выбрать внешние атрибуты окружающего ландшафта. "Я не понял", пронеслась мысль, — где я?
Изумрудная трава, казалось, источает свет и одновременно — тепло. У склонённых к реке деревьев с большими листьями сидела в купальнике, поджав под себя ноги Аннет, а на самой воде чудом распустившиеся цветки лотосов. Анн поглаживала стебли и неотрывно следила за Егором. Её белое платье в синий горошек и туфли лежали рядом. Аннетта бросала в воду камушки и наблюдала за расходящимися кругами, ожидая реакции Егора. Странно, но подобного пейзажа нет ни в программах памяти планетолёта ни в его воображении. Удивление сменилось, когда Аннет поднялась и показала в сторону ближайшего холма.
