Изумрудная трава, казалось, источает свет и одновременно — тепло. У склонённых к реке деревьев с большими листьями сидела в купальнике, поджав под себя ноги Аннет, а на самой воде чудом распустившиеся цветки лотосов. Анн поглаживала стебли и неотрывно следила за Егором. Её белое платье в синий горошек и туфли лежали рядом. Аннетта бросала в воду камушки и наблюдала за расходящимися кругами, ожидая реакции Егора. Странно, но подобного пейзажа нет ни в программах памяти планетолёта ни в его воображении. Удивление сменилось, когда Аннет поднялась и показала в сторону ближайшего холма.
— Смотри, — Егор умолк на полуслове: прямо на траве, за деревьями был врезан идеальный квадрат, со сторонами приблизительно восемь-девять метров. Он был расчерчен на клетки и походил на большую доску для игры в шахматы, но в отличие от земной игры — двенадцать клеток на каждой из сторон поля. На клетках заняли место фигурки в рост человека и животных, совсем не напоминающие земные. Одна из фигурок напомнила Егору рисунок реликтового саблезубого тигра.
— Ан, — чуть не задохнулся Егор. — Где мы? — девушка загадочно улыбнулась, но не ответила.
— Что это значит, Ан? Это что за программа, твоя? — начал догадываться он. — У нас ведь времени нет, а много нужно успеть!
— Успокойся Егор. Я пыталась, но у меня ничего не вышло — она пожала плечами, — здесь необходимо выиграть партию в эту странную игру, хотя я не представляю как. Я просмотрела все возможные варианты. Ни один из них не ведёт к победе. Вот посмотри сюда, — это скорее всего — ферзь. Как стоит он и, вот эти стрелки с трубками. Правда, он похож на другую фигуру, а саблезубый — красавец?! Правила схожи с земными шахматами, но к фигурам и пешкам, добавлены ещё четыре фигуры поля. Я думаю, что они ходят не как слоны, кони или ладьи, а могут наносить удары в любую точку доски, то есть не по полю как другие фигуры, а по воздуху как ракеты. Посмотри, какие почерневшие и развороченные клетки полей.
— Ты сумасшедшая! Погоди? Я… что это? Мне нужна ты, а не эти клятые игрушки!
— Егор, здесь растяжение по времени второго порядка. Это означает — у нас есть почти два часа. Я пойду, искупаюсь, а ты посмотри пока. Только не вздумай двигать фигуры? Когда берёшься за любую их них, происходит странная штука. Начинает изменяться ландшафт. Я так понимаю, что нельзя находиться за пределами игрового поля.
— Я н-ничего не понимаю Ан! — растерялся Егор. — Где мы?
Аннет приблизилась и Егор ощутил упругий сосок. — Я ещё не разобралась, милый. Когда ты отдыхал, я заинтересовалась найденным тобой кристаллом. Оказалось, что он не такой простой. При "танта" облучении, он начал петь. Я отсканировала и проанализировала, на это ушло три месяца и нашла вход, но я не знаю что это такое. Извини, я не успела тебе сказать об этом, — здесь почему-то время идёт не как у людей. Я сама не понимаю что это. Я лишь вскрыла один из кодов этого у-а-ла-э. Как тут красиво, не правда ли? Мне подсказывает что-то что это некое межмирье — станция, соединяющая миры, будто я здесь была уже, но очень давно.
— Я ничего не понимаю, — растерянный Егор потирал глаза. — Ты можешь мне объяснить толком, Ан? Где мы?
— Ты плохо слушаешь меня. Вот смотри. — Аннет подошла к краю поля и отразилась в чёрном зеркале идеальной кубической формы, камня. В середине каждой грани непонятные символы, напоминающие сплав иероглифов и клинописи. Аннет коснулась одного из символов. Егор вскрикнул: над шахматным полем возникла голограмма.
— Когда закончится картинка, ничего не касайся, — предупредила девушка — в этом я немножечко разобралась. Это правила этой игры. А потом ты увидишь странных созданий, играющих в "это". Они дошли до этого хода, а потом… Впрочем увидишь сам. Я сейчас окунусь и переоденусь.
— Ты сумасшедшая! Анни, — ты уверена, что здесь можно купаться. А если вдруг. — Егор осёкся, поймав себя на странной мысли. "Я беспокоюсь о ней, как о человеке, а не созданной мною программе. Странно". Аннет словно прочитала его мысли: — И мне чудно. Я сама не понимаю происходящего. Я чувствую запахи и прикосновение, дуновенье ветра и температуру воды. В прошлый раз я порезалась о камень. Пошла кровь. Она липкая и солёная как в книжках. Кстати, я ела плоды с этого дерева. Обалденно и вкусно.
— Погоди, — Егор задержал её и обмер: — обдало волной озноба и…. Рука Аннет была тёплой, как у человека. Аннет порозовела и смутилась. — Вот видишь Егор, а для меня эти ощущения вовсе новы. Подожди меня. Я поплаваю.
Он заглянул в глубину её глаз и обнял. Она задрожала, а сердце забилось с такой силой, что он испугался. — Вот видишь — повторила она — я сама ничего не понимаю. Я — живая. Как это приятно быть, а не выглядеть в виде единичек, нулей, скобок и уравнений. — Она снова смутилась и приблизила лицо. Егор ощутил горячее дыхание девушки, её губы и не смог удержаться…
Трава обняла их, заполонив естество дурманящими запахами и, приняла к себе…
— Оскар Арнольдович, Оскар Арнольдович!
— Я слушаю, что ещё у вас? — начальник станции-матери выругался и переключился.
В боксе, рядом с "одиноким странником" два растерянных техника и бортинженер стыковочного узла. Техники подручным инструментом пытались открыть створу входной камеры планетолёта. Оскар ничего не понял. — Что у вас ребята? Зачем вы ломаете?
— Внутри никто не подаёт признаков жизни и не отвечает, — старший из техников развёл руками. — Егор не отвечает. Иллюминаторы задраены. Я не знаю что делать.
— Хм, как не открывает, — нахмурился Оскар — этого ещё не хватало. Только что мы, гмм… хм, видимо месяцы одиночества даром не прошли. Придётся открыть вход через бортовой мозг… — командор сел за пульт управления.
— Ты слышишь меня, Егор, отзовись? — тишина ударила в уши. Оскар выпятил нижнюю губу, не обращая внимания на дежурный персонал станции, столпившийся рядом, хмуро спросил: — Бортовой компьютер "одинокого странника", я требую открыть люк. Приказываю! — ответом была тишина. Компьютер "странника" долго молчал. Наконец на экране заплясали символы. Командор ничего не понял. Он ввёл аварийный код доступа, когда металлический голос сказал. — Блокировка. Пилот включил блокировку системы и находится в режиме глубокого сна. Он в вспомогательном рецепторном шлёме.
— Он в шлёме? — повторил за компьютером, удивился и одновременно насторожился Оскар. — Он что, с ума сошёл и какого чёрта — вскричал командор совсем нештатно.
— блокировка снята, я открываю люк, — удивил голос бортового компьютера "странника". Командор поднял плечи в недоумении и развёл руки. Нештатной ситуации нет, а это — главное. Оскар Арнольдович вытер испарину и уже успокоенный, поднялся.
