каково ему… Да, собственно и всем нам. Жертвам моего неуёмного любопытства, и страсти к «экспериментам» вообще, и поиску приключений себе на одно место, в частности.
Чего ж тут удивляться, что кошмары мучают…
Ладно, начну по порядку.
Лучше всё-таки разъяснить, как это меня угораздило так вляпаться.
Профессию скраппера выдумал не я. И не я её так назвал.
Лет двадцать назад, в «Чёрном драконе» на Амальтее, Старикашка Джонс, назюзюкавшись светлого друмса не до полной кондиции, поведал, откуда она взялась, наша профессия, и почему, собственно, мы все и называемся скрапперами.
Веков этак семь назад, мол, на старушке Земле, в Америке, существовала такая пустыня — Мохаве.
И уж больно подходящие там были условия: жаркий сухой климат, народу — никого, да и горами со всех сторон окружено всё это дело…
Вот в этой-то пустыне американские военные и сделали полигон. Для испытания, стало быть, нового оружия. Да и старого тоже. Проводили свои плановые тренировочные стрельбы. Бомбили. Из лазеров что-то плавили… Ну и прочее в этом же духе. А, как известно, когда на огороженную колючей проволокой огромную территорию долго никого не пускают, и ведут там испытательно-стрельбо-взрывную деятельность, на её поверхности накапливаются прямо горы отходов.
Ну, точнее, это для военных они — отходы. Гильзы стрелянные, осколки снарядов да мин, куски полуразрушенных механизмов — по которым стреляли, бомбили или взрывали… Тренировались, словом.
А вот для кое-кого другого всё это — вовсе не хлам ни на что не годный. А очень даже наоборот: вторсырьё! За медь, латунь, алюминий и нержавейку металлургические заводы уже тогда платили неплохие деньги. И не слишком интересовались, откуда всё это. Поскольку на земле как раз и запасы бокситов, и прочей руды в месторождениях, покончались… Уж им-то, заводам, куда дешевле получалось купить такой, плевать, что полуразрушенный — но уже кем-то выплавленный однажды, готовый, металл, чем какую-то тощую двухпроцентную руду за тридевять земель везти, да перерабатывать.
Вот этим, говорят, первый из скрапперов и жил. Собирал гильзы, от снарядов, да от патронов, попадались и невзорвавшиеся — и снаряды, и бомбы. Из таких можно было добыть взрывчатку. Конечно, если знать, как добывать!
Взорванные или расстрелянные самолёты давали алюминиевые панели. Из всяких наземных хамви, тягачей, да РЛС можно было вытащить кое-какие приборы. Из более продвинутых агрегатов — и куски компьютеров… Или, в крайнем случае, драгоценные металлы типа золота из их плат — уж военные-то на свою технику денег не жалели. Для них главное — чтобы работало понадёжней. Вот и испытывали её по-всякому.
А поскольку она была довольно секретной и здорово продвинутой, пионеру-то приходилось действовать отнюдь не легально.
Сляпал он, по словам Джонса, вездеход изо всей этой подручной бронетехники, покрасил в цвет хаки, да и гонял на нём по полигону, подбирая что получше да поновей, и прячась за броневыми бортами от часовых и патрулей, нещадно его ругавших через рупоры-матюгальники и по радио, и так же нещадно в него стрелявших.
Впрочем, это, как пояснил Старикашка, являлось, скорее, уже традицией: никто реально мужика этого пристрелить-то не хотел. А вот для начальства старались поддерживать вид: типа, всё у нас с охраной в полном порядке — вот, стреляем же!..
Как звали нашего родоначальника, всё равно осталось неизвестным. Правда, Стервоза Энн сказала, что это и неважно — главное, что он первым придумал и применил все приёмы, которые сейчас используют все наши. Маскировку. Надёжный, хоть и неказистый, бронированный транспорт. Налаженные связи с перерабатывающими вторсырьё предприятиями. И — абсолютное равнодушие к чужой и собственной судьбе.
Убьют — сам виноват. Надо было лучше готовиться и снаряжаться. А если такое случилось с другим скраппером — так и пёс с ним. Плакать никто не будет. Среди нас особо сентиментальных нет.
Здесь все — одиночки. Работающие на свой страх и риск. Конкуренты.
Вот поэтому я и не завожу ни семьи, ни более-менее постоянных длительных связей ни с кем — ни с женщинами, ни с мужчинами. Нет, не в том смысле… А в смысле даже деловых отношений. Скраппер может, конечно, летать с напарником.
Но это всегда — риск. Да и руки здорово связывает: вечно надо думать да беспокоиться за кого-то другого, а такое может отвлечь — буквально на доли секунды… Но и этого зачастую бывает достаточно!
Чтоб отправиться к праотцам.
И, конечно, где гарантия, что когда засветит настоящий Куш, твой же партнёр не всадит — как уже десятки раз бывало! — тебе нож в спину?!
Поэтому ни друзей, которым можно было бы сдуру проболтаться о своих планах и находках, ни постоянных «партнёрш», или тем более — «гражданских жён», отношения с которыми чреваты захватом скраппера полицией, почти ни у кого из нашей братии и нет. Соответственно, и история про нашего пионера не показалась мне нелепой: нормальный пионер. Вёл себя, как полагается. Следил только за собой и своими интересами. Слишком не перерабатывал — только чтобы было чего поесть, да закупить, чем драндулет свой заправить. Раньше-то, говорят, всё работало на нефти… Или на продуктах её переработки. Или масле растительном. Или спирте.
Хе-хе, посмотрел бы я на того идиота, кто сейчас спирт использовал бы так!..
Это потом, когда всё разбазарили, хватились, что пластик, люз, и кубер только из нефти, чёрного золота неповторимого, и можно получить… Поздновато, правда. Но всё равно — перешли все на спирт, да масло. Уж этого добра из растительности можно нагнать сколько влезет. Холодным ядерным синтезом занялись вплотную. И вот это оказалось правильно. Иначе как бы человечество вышло к звёздам?! Да что говорить: даже в моём весьма древнем корабле — три реактора. Два тяговых, и один — для электрогенератора. А без этого — никак. Сейчас же всё на электричестве — вон, даже Ива жрёт его больше, чем весь блок Главного компьютера.
Кстати, об Иве. Да, я пока ещё, как говорится, достаточно «молод». Поэтому и нуждаюсь в… объекте для снятия нервного напряжения. А поскольку я ещё и брезглив, то купил себе новую, а не то, что некоторые из скупердяев наших: возьмут бэушную, просто весь блок живота поменяют на новый, да и пользуются, пока мозолей не натрут…
Нет, я к своей партнёрше отношусь — бережно. Ну, стараюсь, во-всяком случае. И пусть техобслуживание она каждый раз проводит сама, диагностику её центрального процессора делаем после каждого рейса. Мне свихнувшаяся роботиха на корабле не нужна!
А вообще тот, кто их, искусственных-то партнёрш, изобрёл тогда, ещё пятьсот с чем-то там лет
