бугорков белой кости. С него свисали сотни рыб, кусали и рвали его на части. Они были раздутыми зелеными, кишащими червями, многие из них представляли собой лишь скелеты. Они не могли быть живыми, но врожденный инстинкт кормления гнал их вперед. Кровь хлынула изо рта Джека красным потоком, глаза вылезли из орбит, лицо исказилось в беззвучном крике.
Элиза была в истерике.
Рико попытался удержать ее, но её кожа была скользкой и она дико извивалась.
Джека потянуло вниз, в воду, он все еще пытался подтянуться, но борьба прекратилась, и он упал в кипящую массу, его тело металось из стороны в сторону, дергаясь и подпрыгивая, как какая-то жуткая марионетка. Он вынырнул из воды — кровоточащее месиво, разорванное на куски. Он испустил последний крик, и все увидели, что левая сторона его шеи и лицо были съедены до самых костей. Он был похож на живой окровавленный кусок сырой говядины.
Он пошёл ко дну.
Потом он вынырнул снова, скорее скелет, чем плоть, рыбы цеплялись за него своими челюстями. Его череп дрожал, как будто в нем еще оставалась жизнь, одно-единственное глазное яблоко смотрело из впадины с безумным выражением абсолютного шока.
Затем он исчез, оставив только пятно крови.
* * *
Элиза была в истерике. Катлер подошел к ней и ударил по лицу. И он ударил ее не один раз, а целых четыре. Может быть, он и продолжал бы это делать, но Рико остановил его, оттолкнул и чуть не скинул в воду.
— Довольно, сумасшедший ублюдок.
Катлеру не нравилось, когда с ним так обращаются, но он терпел и держался на расстоянии, потому что, старый или нет, он не сомневался, что Рико избил бы его до смерти своими грубыми мозолистыми руками. Они выглядели так, словно могли расколоть череп.
Рядом с Катлером застонал Бэзил.
— Успокойтесь, леди, — сказал Рико, притягивая Элизу к себе. — Ну вот, леди, успокойтесь.
Она обмякла, лицо ее было мокрым от слез, изо рта текла кровь. Ее шорты были в красных пятнах, ноги в нескольких местах кровоточили от укусов пираний. Он утешал ее, как только мог, хотя сам был далёк от комфорта.
Она продолжала дрожать, мотая головой из стороны в сторону. Она видела только Джека.
Стая пираний-зомби снова и снова жевала и рвала его, ведомая первобытной жаждой крови, и это выражение в его глазах, это испуганное, мучительное, безумное выражение в его глазах, когда они превратили его в кровоточащее месиво.
Она села прямо и закричала.
Рико крепче прижал ее к себе.
— Ты должна успокоиться.
— Лучше заткни ее нахуй, — сказал Катлер. — У нас и так хватает проблем.
Рико бросил на него взгляд, который прожег его насквозь. Он как бы говорил: Только ты и я, сукин сын. Один на один. Боже мой, как тебе будет больно, когда я доберусь до тебя.
Он отвел взгляд.
— Я ловлю рыбу в этих водах шестьдесят лет, — сказал он им обиженным голосом. — Никогда… никогда я ещё не видел такого дерьма.
Катлер саркастически усмехнулся:
— Зомби-пираньи, — он покачал головой. — Эта лодка… этот исследовательский корабль. Должно быть, они что-то пролили в воду, выпустили какую-то бактерию, вирус или что-то в этом роде…
Рико пожал плечами.
— Я не знаю. И какое это имеет значение, а? Да поможет нам Бог.
Бэзил был полностью опустошен, он всё стонал и стонал. Он уже потерял рассудок и, вероятно, был в шоке. Его белые брюки и рубашка были почти разорваны. Остались лишь окровавленные тряпки. В дюжине мест у него были глубокие, рваные раны. Кровь текла из него, собиралась под ним в лужу и стекала вниз по лодке в воду, где она плавала, как пятно жира.
Катлер уставился на него, его лицо было загорелым, голубоглазым и застывшим от страха.
— Мы выберемся отсюда, — сказал Рико. — Мы будем использовать обувь как весла и доберемся до берега реки. Вот увидишь.
Катлер засмеялся мертвым, безнадежным смехом.
— Мы, блядь, никуда не денемся, и ты это знаешь.
— Заткнись, ублюдок.
Катлер отвернулся, глядя на кровь, сочащуюся из Бэзила в воду. У него скрутило желудок.
— Его кровь, — сказал он. — Она в воде, — он посмотрел на Рико широко раскрытыми стеклянными глазами, как будто был не в своем уме. — Ты слышишь меня, чертов идиот? Его кровь… она в гребаной воде… его кровь в гребаной воде…
Рико все понял.
Кровь в воде. Эти дьявольские рыбы. И они плыли на перевернутой лодке, плоское дно которой было всего в четырех дюймах над водой.
Элиза пришла в себя.
— Вы слышите? — сказала она.
Да, они тоже это слышали. Внизу, в воде, пираньи снова таранили лодку, одна за другой. Звук их скрежещущих зубов по дереву был похож на приглушенное пиление. Они пытались прогрызть себе путь сквозь неё. Это было безумием, но именно это они и делали, движимые какой-то злой силой, чтобы есть и убивать. Вода была наполнена их мечущимися телами, серебристыми, чешуйчатыми, обесцвеченными и гнилыми… но живыми, каким-то образом живыми.
— Мы должны выбраться отсюда! — Катлер вскрикнул, вне себя от страха.
Рыб стало больше.
Пираньи роились, как саранча, обрушиваясь на лодку потоком зубов. Они жевали снизу, с боков, их было очень много. И они были сосредоточены не только вокруг лодки, но и по всему каналу, как будто там была не стая, а, возможно, тысяча стай или сто тысяч. Пенящаяся вода заставляла лодку плыть по воде, как будто на неё накатила хорошая волна.
Рыбы-зомби впали в дикое голодное безумие от вкуса крови, капающей в воду. Пока они жевали лодку, на поверхность всплывали опилки. Плоский корпус, на котором сидели Рико и остальные, был покрыт кровью и водой. Они вцепились друг в друга, чтобы не соскользнуть.
Все, кроме Бэзила.
Его безумная фигура соскальзывала все ближе и ближе к краю.
Никто не пытался схватить его, потому что просто не было времени. Лодка раскачивалась под натиском рыбы, вода превратилась в бурлящий водоворот щелкающих челюстей и костей пираний. И может быть, движение лодки привело бы их к деревьям, но рыба начала прыгать на борт. Подгоняемые неутолимым голодом, они выпрыгивали из воды и приземлялись среди выживших, гротескно раздутые и разложившиеся, некоторые немногим лучше живых скелетов, облепленных сухожилиями и связками.
Но мертвые или неживые, у них была одна цель.
Рико увернулся от двух или трех, отбил двоих и был укушен ещё тремя, которые вонзили свои пилообразные зубы прямо в его плоть. Он выдернул их, вырывая при этом лоскуты кожи.
Они приземлились на борт, шлепаясь
