Vapo-Rub", чтобы тучи москитов не высосали их досуха. А так она вся взмокла от пота, глаза горели, и Катлер не сводил с нее глаз.
С того момента, как они сели в лодку — плоскодонку с мотором — Элиза чувствовала на себе его взгляд. Его взгляд был извращенным. Что-то в нем заставило ее желудок сжаться. Не то чтобы она раньше не имела дела с такими мужчинами, как он, но то, как он смотрел на нее, оценивая, как кусок говядины, было просто слишком.
— Почему бы тебе просто не сфотографировать меня, — сказала она ему.
Катлер усмехнулся. Зубы у него были желтые, в табачных пятнах, лицо блестело от пота.
— Я что, пялился?
— Да, черт возьми, и ты прекрасно это знаешь.
Катлер пожал плечами, облизнул губы и уставился на мерцающие просторы верхней Амазонки. То, что он видел, было бледно-зеленой флорой, растущей в грязной коричневой воде, облаками комаров, поднимающимися и опускающимися, сломанными пнями и мертвыми деревьями, вздымающимися как памятники. Пар конденсировался над водой, окутывая её поверхность, как вялый туман. Танагры и барбеты кричали на верхушках деревьев, жужжали насекомые и кусались мухи. Ничто из этого не представляло для него такого интереса, как Элиза и ее изящная ложбинка между грудей, отчего он чувствовал слабость внизу.
— Успокойся, — сказал Джек уже не в первый раз.
Элиза сердито посмотрела на него.
— Если он и дальше будет пялиться на меня, то свалится за борт.
— Перестань пялиться на нее, Катлер, — сказал Джек, улыбаясь. — Я этого не потерплю.
Катлер был одним из его собутыльников из Пукальпы. Это был маленький жилистый человечек с крысиными глазками. От его взгляда по телу Элизы поползли мурашки. Бэзил, второй пассажир лодки, был толстым, дородным бизнесменом из Лимы. Единственное, что его волновало — это деньги.
Элиза старалась не обращать на них внимания.
Они находились на реке Укаяли в центральной части Перу образованной слиянием рек Апуримак и Урубамба. Дикий зеленый мир, похожий на что-то из мезозоя: жаркий и окутанный дымом, покрытый пальмами, ползучими растениями и свисающими лианами, джунгли, населенные ягуарами и ядовитыми змеями, черные кайманы и анаконды, поджидающие в застоявшихся реках и затопленном подлеске.
Они приехали, потому что Джек хотел порыбачить на пиранью.
Это так похоже на Джека, — подумала Элиза. Если он не мог поймать что-то на крючок или застрелить из пистолета, это его не интересовало.
Джунгли казались бесконечными, напирали со всех сторон. Однообразные, облизанные зловонной змеевидной рекой. Время от времени они натыкались на группы пальмовых хижин, принадлежащих семьям индейцев-йорба. И всё. Рико вел лодку и рассказывал истории, вызывающие взрыв смеха у мужчин. Элиза вздохнула. Он был из тех людей, которых Джек всегда обожал.
Внезапно раздался тошнотворный запах разлагающейся плоти, от которого живот Элизы скрутило. Он сильно выделялся на фоне всех запахов реки. И судя по лицам остальных, они тоже его почувствовали. Рико провел их вокруг нескольких пней, развернул лодку и там — в центре широкого канала — они увидели нос большой лодки, вздымающийся из воды. На нем сидел лесной аист. Вокруг лодки плавали сотни мертвых рыб, брюхом вверх. Все они были облеплены мухами.
— Что, черт возьми, это значит? — спросил Джек.
Рико пожал плечами.
— Какая-то исследовательская лодка… затонула. Столкнулась с чем-то и утонула. Команда, наверное, надеется вернуться и отбуксировать ее. Но… ха! Пройдет год, прежде чем они это сделают!
— Что убило рыбу? — Катлер хотел знать.
Рико снова пожал плечами.
— Химия или что-то в этом роде. Это была биотехнологическая лодка для исследований. Все выветрилось. Так что не волнуйтесь не о чем… кроме этих сучьих рыбок.
Элиза зажала нос. Вонь от гниющей рыбы была тошнотворной. Он заползала в ее нос и дальше вниз по горлу, вызывая тошноту. Она заметила, что вода вокруг затонувшего корабля приобрела странный пурпурный оттенок. Ей это совсем не нравилось.
Но больше никто, казалось, не беспокоился.
Рико увел их от главного канала в игапо, или затопленный лес. Талые воды Анд переполняли реки между январем и июнем, создавая странный мир затопленных джунглей. Он повел их вокруг огромных, увитых лианами деревьев и густых зарослей, отыскивая место, где, как он знал, можно будет хорошо порыбачить.
— Да, — сказал он, — это место сойдет. Эти пирайи плавают стаями, их сотни. Они приходят в игапо, потому что там полно дичи, а едят они хорошо.
Джек был взволнован.
— Ладно, давайте порыбачим.
* * *
Когда они приготовили длинные бамбуковые удочки, Рико сказал, что в сезон наводнений пираньи не представляют особой опасности. Их охотничьи угодья расширились до джунглей, а там было много еды. Они представляли реальную угрозу только тогда, когда не было еды. На самом деле, сказал он, в это время года мужчины переходят реку вброд и ловят рыбу, женщины стирают одежду, а дети плавают в водах — пираньи безвредны.
Элиза поняла, что он сказал это, чтобы успокоить её.
Джунгли были первобытными, безмолвными, невыносимо жуткими. Канал, в котором они находились, был футов сорок в ширину, вода в нём коричневая, бурлящая. На его поверхности плавали листья и палочки. Деревья поднимаясь на извивающихся корнях, густо разрастаясь, пока их искривленные ветви не соединялись над головой в подобие арок. Получался этакий туннель… плохо пахнущий, вызывающий клаустрофобию туннель со стоячей водой и духом разложения.
Рико предложил Элизе удочку, но она отказалась. Бамбуковые удочки были около четырех футов длиной с шестифунтовыми нейлоновыми лесками и крючками с тройными шипами, на которые насаживались куски сырой говядины и куриная печень. Чтобы привлечь внимание пираний, Рико бросил в воду несколько окровавленных кусков.
— Они чуют запах за много миль, — сказал он.
Мужчины забросили удочки в воду.
Рико свернул сигару и рассказал историю об Изабель, своей первой жене, которая была настолько сумасшедшей, что однажды гналась за ним по грязным извилистым улицам Серро-де-Паско с бейсбольной битой. В тот момент она была совершенно голой.
— А это, друзья мои, не то, что хочется видеть с утра, — oн вздрогнул. — Гадость!
Затем началось ожидание. Элиза сидела неподвижно, по ее лицу катились капли пота. Над водой кружили стаи комаров и мошек. Вокруг жужжали стрекозы. В кронах деревьев завывали обезьяны-ревуны. Элиза слушала, как визжат голубые ара, и смотрела, как пальмовые гадюки продираются сквозь ветви с шипами.
Бэзил внезапно напрягся, его бычье лицо покрылось капельками пота.
— Я… э-э… кажется, у меня клюёт, — сказал он.
— Спокойно, — сказал ему Рико. — Пирайя — хитрый маленький чертёнок. Не спугни её. Пусть сначала хорошенько попробует… а потом она твоя.
Бэзил ждал, явно нервничая. Внезапно
