шел пар, а за несколько шагов до машины кожу на лице уже ощутимо щипало. Ну а то, что планета утопает в снегу, эльф заметил еще на подлете. Здесь стояла такая зима, о которой князь знал только из книг.
Аэрокар быстро взмыл в воздух и уже через десять минут приземлился у огромного странно выглядящего здания из металла, с иллюминаторами по образу корабельных. В помещение, скорее напоминавшие поставленный на вечный прикол космический корабль, вело несколько шлюзов. Остановившись у второго, пилот аэрокара выдал Таурохтару карту-ключ и напомнив:
— Вам в 136 квартиру, третий этаж, — помахал рукой на прощание.
Уже немного привыкший к этой системе входа на станции, князь приложил карту к мигающему окошку, и створ с едва слышимым шипением раскрылся. Эльф на секунду остолбенел — перед ним располагалась широкая длинная «улица», с двух сторон с различными лавками. В воздухе витали ароматы кофе, выпечки и… каких-то духов, перебивая друг друга. Таурохтар даже сперва усомнился — не ошибся ли водитель входом, и только потом заметил расположенную слева от него лестницу наверх. Быстро взбежав по ступенькам, Рох оказался на такой же «улице» только куда более узкой. По обе стороны от нее шли переборки с номерами. Около нужной князь остановился, выдохнул и аккуратно постучал.
Створ почти сразу отъехал в сторону, Таурохтар увидел Милену и замер. Дыхание перехватило, мысли спутались… сколько они не виделись, три месяца? Чуть больше? Она почти не изменилась, только немного поправилась, и лицо округлилось, и какая-то непривычная, робкая улыбка. И… под длинной туникой вполне угадывались очертания аккуратного кругленького животика. Сердце у Роха буквально рухнуло. Чей ребенок? Он бы не осмелился у нее спросить, а сам понятия не имел, какой это может быть срок. А что, если с ней что-то случилось после его бегства со станции? На князя резко накатила волна такого ужаса и раскаяния, что он молча продолжил стоять в проеме.
— Привет! Что, пролетел полгалактики, а переступить порог боишься? — первой пошутила она, своим мелодичным голосом.
Таурохтар встрепенулся и улыбнулся в ответ: вот она — живая и любимая рядом, с остальным они как-нибудь справятся. И наконец, вошел в комнату. Поставил у входа свой небольшой саквояж, сделал еще шаг вперед и обнял жену. Она была такая мягкая в его руках, такая податливая, такая… родная. Хотя и пахло от нее ванилью и вишней, а не привычными лекарствами. Хотелось что-то сказать, но князь будто онемел: слова толпились на языке, отталкивая друг друга.
В итоге первая чуть отстранилась Милена и, заглядывая в его глаза, с хитреньким прищуром спросила:
— Никаких изменений во мне не замечаешь?
— Ты… немного поправилась? — осторожно, словно ступая на зыбкую почву, уточнил Таурохтар.
Глаза Милены удивленно округлились:
— Рох, я беременна! У нас будет малыш!
У нас… У нас! Значит, это его ребенок! Их! Напряжение резко отпустило, а внутри все завибрировало, как тетива у лука, после выпуска стрелы. Но вместо того, чтобы сказать что-то хорошее и правильное от переполнявшей его радости, он почему-то брякнул с идиотской улыбкой:
— А… У тебя же был укол?
— У него 99,7 процентов гарантия, видимо, я тот редчайший случай, попавший в 0,3%.
Внутри Таурохтара металось такое количество мыслей и чувств одновременно, что он не мог их толком сформулировать, и лишь запоздало понял, что его накрывает самая настоящая паника:
— Я… не готов.
— Что? — глаза Милены шокировано увеличились, и она отступила назад, высвобождаясь из кольца рук мужа. — Ты не хочешь ребенка?
— Конечно, хочу! Это же наш ребенок! — возмутился Таурохтар оттого, что жене вообще могла прийти в голову подобная дикая мысль. — Но… Я не готов стать отцом. Я никогда об этом всерьез не думал, у меня нет братьев или сестер, я не знаю, что делают с малышами! Мне нужны срочно книги или как это у вас называется, уроки в движущихся картинках по комму, или… наставник. Демоны, нет! Для такого случая, наверное, нет наставников… А еще это может быть мальчик. Наследник… значит, надо срочно заказать визоплазы! Визоплазы — тонкая работа…
Милена неожиданно расхохоталась и, вернувшись в объятия Таурохтара, зажала ему рот своей маленькой теплой ладонью:
— Рох! Попридержи коней! Во-первых, я медик и всему сама тебя научу, во-вторых, до года малыш будет только гулить и ползать, а ты что? Ему уже ваше традиционное оружие выбираешь⁈ — и она приподняла одну бровь, ожидая ответа.
— Ну, визоплазы не оружие. Точнее, не только оно.
— Если для тебя так важно, мы можем узнать пол буквально через несколько минут. Я просто не хотела этого делать без тебя.
— Нет, мне совсем не важно! Я согласен узнать пол после родов, как и многие поколения предков. Тем более, я рад любому из вариантов.
— Тогда, может, пора меня поцеловать? — хмыкнула Милена.
И Таурохтар тут же исполнил ее пожелания. О боги! Какая же она была сладкая! Ощущения, сохранившиеся в воспоминаниях, не отражали даже половины нахлынувшего на князя восторга. Хотелось зацеловать жену до умопомрачения…
Но Милена вдруг снова отстранилась:
— Ой, прости, ты же с дороги, голодный! Раздевайся, вон там душ, я сейчас…
Однако улизнуть жена не успела, как была схвачена за руку и притянута назад.
— Я очень голодный! Безумно! Однако еда к этому отношения не имеет, —прошептал ей Рох на ухо, покрывая следом раковину и мочку поцелуями.
Милена засмеялась и опять попыталась выбраться:
— Тогда все равно — душ там.
— А нам можно? — уточнил Рох, снова лишь запоздало понимая, что ситуация изменилась и их уже трое.
— Профессионально заявляю, что да! — отчеканила Милена, поднимая правую руку, словно клялась, хотя не сумела сдержать серьёзного выражения лица и прыснула.
Таурохтар снова притянул ее и с упоением поцеловал. Как же было бесподобно-прекрасно просто вот так стоять в коридоре, смеяться, обниматься и не думать, что есть только пятнадцать минут и неизвестно сколько до следующей встречи. Как же это замечательно просто любить и быть свободными.
Ух! Милена не могла вспомнить, когда последний раз так волновалась. Не нервничала, а именно томилась одновременно в тревожном и радостном предчувствии. Валинор, к которому корабль подлетал, был родной планетой мужа, и молодая женщина очень надеялась, что станет и ее. Ведь дом там, где любимые, так же? До посадки на корабль доктор практически ничего о планете не
