не ответил, так как уже открывал дверь одной из комнат.
Милена увидела большой зал с колоннами, столом в форме подковы и рядами кресел вокруг него. Во главе стола сидел полный седовласый эльф, тут же вставший при их появлении и поклонившийся.
— Вот, ваша светлость, все подготовил!
Князь размашисто поставил свой росчерк и передал бланк Милене. Во время перелета молодая женщина начала учить синдарин, но тут смогла разобрать только: «Я, Таурохтар Ангрэн, клянусь…» и слова «муж» и «жена» в конце.
— Перевести? — участливо уточнил князь.
Но Милена отрицательно мотнула головой и расписалась. Она и так поняла, что это слова той самой, произнесенной ими в спасательной капсуле клятвы.
…Первое Валинорское утро встретило Милу прыгающими по подушке солнечными зайчиками от стоящего на полу высокого канделябра со стразами. Легкий ветерок из приоткрытого окна колыхал их, и блики рассыпались по постели игривой чехардой. Девушка со сладкой улыбкой открыла глаза и осмотрелась. Вечером им с мужем как-то было не до этого.
Спальня Таурохтара оказалась огромной. И под стать ей кровать с балдахином. Впрочем, пошит он был из такой легкой и воздушной ткани, что визуально облегчал всю громоздкость конструкции. А еще на кровати получалось одинаково комфортно лежать, что вдоль, что поперёк. Казалось, что здесь можно заснуть вдвоём и ни разу за ночь не встретиться. Вероятно, во избежание этого, князь притянул жену к себе и даже во сне не отпускал. Это было так необычно, но так уютно!
Рох, тоже проснувшись, зашевелился и первое, что сделал, прижал к себе Милу посильнее и поцеловал в шею:
— Доброе утро, леди Ангрэн. Готовы к сюрпризу?
Муж рассказал о нем во время полета в аэрокаре, хотя Милена думала…
— А… вчерашняя роспись — это не он?
Муж хмыкнул и снова поцеловал:
— Конечно, нет. Брачный договор лишь формальность, закрепляющая твой статус Великой княгини. А я про настоящий сюрприз, приятный…
— К приятным всегда готова!
Рох нехотя разжал руки, сполз с кровати, накинул шелковый халат и, подойдя к шкафу, открыл створку.
— Я тут взял на себя смелость попросить Тиадру купить тебе валинорские платья на первое время. Если захочешь, конечно! Можешь носить свое, ты мне нравишься в любой одежде и без, — торопливо добавил он, словно опасался, что Мила может его неверно понять и обидеться.
— Спасибо, — улыбнулась новоявленная «леди», выскальзывая из мягкого плена и подходя к шкафу.
Не сказать чтобы платья ее сильно интересовали, зато очень впечатлили проявленные мужем внимание и забота. В отделении было занято пять вешалок, но сразу бросилось в глаза лёгкое струящееся платье мятного цвета в эллинском стиле. Пояс, украшенный вышивкой, располагался под грудью, а дальше ткань просто расходилась мягкими фалдами. Мила приложила его к себе и вопросительно посмотрела на мужа:
— Богиня, — прошептал Рох таким голосом, что молодая женщина поняла — надо срочно ретироваться в ванную, иначе выход, куда бы они ни направлялись, не состоится.
Когда она вышла, муж уже стоял в камзоле, похожем на тот, что она видела вчера на короле, и с идеально причесанными волосами.
— Кто тебе их заплетает? — полюбопытствовала Милена.
Ей, привыкшей носить хвост или пучок, косы, казались, очень трудоемкими и времязатратными.
— Сам, конечно, — удивился Таурохтар. — Когда это делаешь всю жизнь, выходит почти автоматически.
— А… я думала есть специально обученные служанки.
Муж неожиданно поперхнулся и как-то странно на Милу взглянул. Потом, вероятно, вспомнив, что несмотря на эльфийское платье, знания об обычаях у новоявленной княгини крайне скудные, пояснил:
— Расплетать и заплетать косы эльфу может только жена. Это, как бы сказать… считается очень интимным моментом. Более значимым, чем те же поцелуи.
— Ого, — опешила Мила, — а ты не мог бы мне сделать краткий экскурс о подобных вещах, чтобы я ненароком не опозорилась в обществе?
— Вроде бы их и нет больше, — пожал плечами Рох, — но я подумаю.
А потом подошел к окну, распахнул его и заговорщицки подмигнул:
— Пошли?
— Через окно⁈
— Ну, это же приключение. Странно, если бы мы вошли в него через дверь, — улыбнулся муж, подсаживая Милу на подоконник. — Сиди и жди!
Потом он легко перемахнул наружу и аккуратно снял ошарашенную жену.
— В детстве, когда мне не хотелось заниматься, я именно таким путем и уходил. Отец даже думал переселить меня в спальню второго этажа, но мама воспротивилась, опасаясь, что тогда я стану сползать по водосточной трубе и, не дайте боги, еще сорвусь. Так что сейчас мы пойдем в мое секретное место.
День только начинался, но уже было тепло. Рох осмотрелся, убедился, что никто их не видит, и тайными тропками вывел жену за замковую ограду. Потом какое-то время они шли по лесу, держась за руки, как дети. Щебетали птицы, шуршала ярко-зеленая листва, и Миле все большее чудилось, как будто вокруг все нереальное. Ну не может все вот это быть правдой!
Неожиданно князь остановился и показал жене на просвет между деревьями, шагах в двадцати от них:
— Стой здесь и считай до двухсот. Потом выходи. Я побегу вперед, мне надо кое-что приготовить, — и, сорвав быстрый поцелуй с удивленно приоткрытых губ, он скрылся за деревьями.
Милена честно отсчитала и даже добавила еще тридцать — очень не хотелось испортить мужу сюрприз. Было же видно, что он прямо горит им, превращаясь в мальчишку. А потом пошла на свет.
Таурохтар стоял на берегу небольшого озера с водой изумительного лазурного цвета, улыбался и протягивал к ней руку точь-в-точь как в том давнем сне. Только приглашал муж не на танец, а сесть в подтянутую на берег изящную лодку. Милена приняла помощь столь галантного кавалера, комфортно разместилась на мягкой скамье и взглянула на мужа, который разулся, подкатал брюки, скинул камзол и, оставив одежду на берегу, оттолкнул их маленькое судно в воду и сам быстро в него запрыгнул.
На Рохе осталась выпущенная поверх ремня рубашка. Льняная, одевающаяся через голову и с характерными для местной моды рукавами, крепящимися на средний палец. В рукава в районе кисти были вставлены крупные синие камни. Милена еще раньше заметила такой же фасон практически на всех встреченных ею эльфах мужского пола.
Князь взял весла и стал отгребать к середине озера. Солнечные лучи играли на его черных волосах, мышцы бугрись под рубашкой при каждом гребке, а в глазах застыла хитринка. Ну невозможно им
