оказались повреждены или уничтожены.
— Ну, хорошо, Рука Императора, — сказал клон, поднимаясь на ноги. В его руке ожил световой клинок традиционного красного света. И кончик — Тебя я прикончу собственными руками.
Вместо ответа Мара бросилась вперед.
Как там было?
«Нет страстей — есть ясность мысли».
Или лучше «С победой мои оковы рвутся»?
* * *
В кабине не было продохнуть от гари и удушливого дыма — сказывались повреждения, полученные при первом попадании.
Но Тайкус продолжал движение своего гиганта, одной рукой натягивая на лицо противогаз.
Помогало не особо, от дыма эта штука не спасает — как и от опасности схлопотать еще один выстрел в «голову». Но по крайней мере не кашляешь через раз.
И не представлен в виде обугленных туш, как остальной экипаж в кабине шагохода.
Машина серьезно повреждена, но сержант Тайкус Роуч не сдается. Ни в прошлом, ни сейчас, никогда.
В этот раз он на своем месте.
Сержант Роуч сдвинул рычаги управления, позволяя АТ-АТ совершить еще несколько шагов, приблизившись к передней линии обороны противника.
«Голова» шагохода повернулась в сторону наземного орудия, бьющего по корпусу прямой наводкой.
Коротко рявкнули лазерные пушки и J-1 испарилась вместе с расчетом и большим куском местности.
Но своего она добилась — согласно сканерам, в «воротнике» шагохода зияла огромная дыра. Еще одно попадание в машину — и можно хоронить не только экипаж, но и парней в десантном отсеке.
Справа что-то тяжелое «прилетело».
АТ-АТ едва не рухнул на левый борт, но гидравлика и гироскопы устояли. А вот кусок десантного отсека лишился бластеропоглащающей брони.
— Парни! — включил он комлинк, обращаясь к штурмовикам. — Живые есть⁉
— Трое раненных, двое убитых, — сообщил ему кто-то из штурмовиков в ответ будничным тоном.
Ну да, эти в котле будут кипеть, но с выражением лица, будто так все и запланировано.
— Держитесь! — приказал им Тайкус. — Еще одна J-1.
Высаживать десант здесь, прямо перед второй линией обороны — значит обречь штурмовиков на мгновенную смерть.
Нужно продержаться.
Хотя бы ворваться на укрепления, зачистить артиллерию.
Ах ты, ранкор сутулый!
Выползший из укрытия танк ААТ выстрелил залпом энергетических торпед, намереваясь снести конечности шагоходу Доминиона.
Тайкус, удержав захромавшую машину на курсе, не без удовольствия раздавил «коробку» одной из опорных платформ.
Сквозь дым в кабине, он отчетливо различил стоящую на возвышенности протонную пушку, готовящуюся выстрелить прямой наводкой.
И нет времени для точного наведения собственных пушек.
Не успеть уйти с линии огня.
Не успеть подставить защищенный борт.
Не успеть прорваться — если его подобьют здесь, то у штурмовиков будет полсотни метров открытого и простреливаемого пространства впереди.
Дрянная ситуация. Всех перебьют.
Но есть шанс.
Один на миллион.
Бластерная артиллерия АТ-АТ ударила «по площадям». И в следующее же мгновение, когда выстрел сепаратистской пушки оторвал переднюю левую конечность АТ-АТ, заградительный огонь детонировал склад боеприпасов противника.
Столб огня и ударная волна буквально выровняли местный ландшафт, разметав укрепления в радиусе сотни метров.
Ага, значит склад боеприпасов все-таки там был!
Это была последняя мысль перед тем, как АТ-АТ начал валиться налево.
Тайкус заорал, предупреждая штурмовиков об опасности.
Рванул рычагами, чтобы подогнуть колени машины и не позволить той опрокинуться на борт. Лучше на брюхо — так выживет десант.
Ну… Так больше шансов.
Следом был удар, едва не вытряхнувший скелет из тела.
Была боль, много боли.
Был привкус жженной изоляции во рту — сквозь разбитый визор противогаза поступал удушливый газ.
Тайкус, кашляя, подобно простудившемуся ранкору, вслепую шарил по панели управления.
Пальцы натыкались на знакомые рычаги тумблеры, кнопки.
Заглушить реактор!
Немедленно заглушить эту огромную взрывоопасную мразь, пока она не рвануло и светопреставление не прошлось по рядам наступающих.
Противный вой аварийной сирены, оповещающей о том, что активная зона надежно блокирована, можно было воспринять как арию богов.
— Да, ранкор сутулый! — только и смог выдохнуть Тайкус, прежде чем глотку резанули едкие газы.
Пошевелил ногами — левую зажало деформацией кабины.
Да ладно⁈ Серьезно, что ли! А если пошевелить иначе?
Спустя мгновение, когда нога все же соизволила остаться частью тела, сержант почувствовал, что ремни безопасности перестали его сдавливать.
Вместо этого его словно рвануло с места и…
Через мгновение с лица совало поврежденный противогаз. Вместе со шлемом.
На их место, заглушая грохот сражения, кто-то надел ему глухой шлем. В лицо ударили прохладные струи свежего воздуха. Зрение прояснилось.
Визор четко определил стоящего перед ним штурмовика.
— Сержант Роуч, вы в порядке? — безэмоционально поинтересовался тот.
— Живой, — подтвердил Тайкус. Не вдаваться же в подробности, что болит буквально все, включая копчик? — Что с десантом?
— Живы все, сэр, — ответил штурмовик.
Понятное дело, что речь идет лишь о тех, кто не погиб во время предыдущего попадания.
— В укрытие сержанта! — раздался голос в наушниках. По-видимому, это говорил командир подразделения.
— Выполняю, — отозвался штурмовик.
Он помог подняться, после чего бескомпромиссно заставил согнуться в поясе, прикрывая, увел с линии огня под защиту кажущегося надежным корпуса павшего бронированного зверя.
Буквально рухнув на раскаленный шлак, Тайкус с улыбкой посмотрел на то, с каким кавалерийским наскоком шагоходы, «джаггернауты» и «малыши» устремились в организованный им пролом второй линии обороны.
И солдаты противника внезапно… Побежали. Штурмовики, вуки, адепты Силы. Лишь дроиды пытались сдержать наступление, но оказались сметены силами Доминиона, ринувшимися в пролом, устроенный сержантом Роучем.
Он любовно ударил по броне своего АТ-АТ.
— Отличная работа, ранкор сутулый!
Штурмовик, выведший его из-под огня, как-то странно посмотрел на сержанта.
Очень странно — даже шлему этого не скрыть.
И знал бы Роуч во что выльется его неосторожная фраза в будущем, то точно бы прикусил язык.
* * *
Надо признать, ×1 являлся весьма одаренным фехтовальщиком.
Сквозь него текли потоки Темной стороны и клинок превратился в продолжение тела.
Он жалил, колол, рубил, парировал.
И наступал.
Без пощады, атакуя мечом и телом, он буквально проламывал оборону Мары Джейд.
И, встреться она с ним еще пару месяцев назад — то лежала бы кучкой разнокалиберных обрубков на полу.
Но не сейчас.
Сейчас она сильнее.
Впервые за то время, когда она владела световым мечом, она чувствует себя сильнее, чем была прежде.
Однако даже сейчас, после всех тренировок, ей было не одолеть безумца. Зная это, она мудро предпочла уйти в оборону и сумела парировать первый шквал ударов ×1. Девушка понимала, что атаковать в нынешней ситуации — глупо. У нее банально не хватит физической мощи, чтобы продавить напор клона.
О, хатт тебе в невесты, Мол, да где ты там⁈
Как раз в это же мгновение забрак оказался рядом, изящно вписавшись в сражение и переключив внимание противника на себя.
— Ты там что, перекусить останавливался? — ощерилась Мара.
Забрак зарычал, с ревом переходя в контратаку на лорда ситов.
Натуральный зверь.
И второй не лучше — тоже заревел.
Это какая-то… Ненормальность. Вейдер никогда себе такого не позволял. Да и Палпатин тоже.
Девушка бросила быстрый взгляд назад.
Один из штурм-коммандос лежал с пробитой грудью, из которой торчал вибромеч.
Два других — сержант ТНХ-0297 и огнеметчик — сражались врукопашную с еще двумя гвардейцами. Да откуда они только берутся? Почкованием размножаются, что ли⁈
Девушка посмотрела на Мола и ×1. Скорости, на которых сражалась эта парочка, ей были недоступны. Поэтому, Джейд выбрала себе противника по способностям.
Оказавшись рядом с ближайшим гвардейцев, девушка почувствовал прилив энергии. И это не был пожар Темной Стороны.
Спокойствие и контролируемые эмоции, царящее внутри нее, дало рыжеволосой бестии сил. Намного больше, чем слепое повиновение ярости, как бывало прежде.
Противник попытался ударить ее электропосохом в лицо, но Мара, пригнувшись, произвела подсечку, сбив противника с ног. Тот грохнулся на спину. Оказавшегося рядом огнеметчика он огрел своим оружием, отбрасывая в сторону. Но тут же рядом оказалась Мара, направив кончик своего клинка меж пластин красно-черной брони.
Раздался короткий щелчок высвобождаемой из рукояти энергии и тело гвардейца напряглось в последний раз.
Когда она отключила оружие, то услышала грохот, с которым и второй гвардеец рухнул на пол помещения.
Рукоятка боевого ножа торчала из его визора, а сержант ТНХ-0297 рухнул на колени, зажимая рану на животе. Их разреза
