— В Атласе — самый большой имреал во всей Системе. Его смонтировали всего полгода назад, — объяснил Ростислав. — Поэтому среди переселенцев был такой конкурс.
Кар свернул на стоянку, поерзал туда-сюда, припарковываясь вплотную к другим электромобилям, распахнул дверцы. Ростислав и Луиза вышли в узкую улочку, застроенную маленькими двухэтажными домиками, перед каждым из которых был разбит крохотный садик.
— Значит, и в самом деле каждая семья получает свой дом? — спросила Луиза, обеими руками хватаясь за локоть Родникова. Он поспешно обнял ее за талию.
— К сожалению, нет. Здесь живет местная знать. Под другими куполами стоят обычные многоэтажки, суперимреалов их жители позволить себе тоже не могут.
Улочка очень быстро вывела их на площадь, видимо, центральную в Атласе. К ней сходились другие улочки, такие же узкие и живописные. По ним со всех сторон к площади стекались люди. Одеты они были настолько разнообразно, что Ростислав и Луиза почувствовали себя неловко: в своей стандартной, хотя и очень удобной одежде они явно выделялись на общем фоне.
Здесь были испанские вельможи в украшенных золотом камзолах. Широкие жесткие воротники вынуждали их обладателей высоко держать голову и взирать на всех с надменностью верблюда. Стройная индианка в спадающем красивыми волнами сари шла так, словно на голове у нее был наполненный водой кувшин. Маленькие китайцы в коротких брюках и рубашках навыпуск прятали лица под широкими соломенными шляпами. Высокие гречанки в однотонных туниках напоминали олимпийских богинь. Русская красавица в длинном, почти до пят, сарафане, величаво плыла рядом с чопорным англичанином в смокинге и цилиндре… И у всех на лицах были маски — черные, алые, синие, переливающиеся всеми цветами радуги, светящиеся. Атмосфера была наэлектризована: то здесь, то там слышались рискованные шутки, нервные смешки, приглушенные голоса.
— Почему все так возбуждены? — почувствовала общее настроение Луиза. — У нас тоже бывали карнавалы, но здесь какой-то жуткий ажиотаж. И смотрят они на меня так, словно… Словно я совсем голая.
— Сатурналии — самые главные в году праздники. Изнурительная работа, вечная нехватка всего и вся, надоевшая теснота в жилых многоэтажках — все забывается в эти дни! Без подобных праздников, без их мощной разрядки внеземные поселения просто не могли бы существовать.
Родников схватил с лотка проезжавшего мимо киб-разносчика две маски и протянул одну Луизе.
— Надень. Эти взгляды мне тоже не нравятся.
В маске Луиза была похожа на диковинную птицу с длинным черным клювом. Ростиславу досталась маска зайца. Поколебавшись мгновение, он решил тоже скрыть лицо. Входить в толпу сумасшедших с видом нормального человека — опасно!
Они двинулись вместе со всеми к центру площади. Здесь, рядом с фонтаном, лениво поднимавшим глыбы воды почти на пятиметровую высоту, была сооружена временная сцена. На ней уже творилось какое-то действо. Именно оно притягивало к себе все новые толпы людей.
Освещение вдруг резко изменилось. Солнечный свет померк, облака исчезли, и над головами собравшихся возник во всем великолепии Сатурн.
Гул восхищения пронесся над площадью.
— И небо свернулось, как свиток, — тихо проговорила Луиза.
— Время праздника выбрано так, чтобы Сатурн освещал его — в буквальном смысле — будучи сам полностью освещенным солнцем. И освещал, и освящал — в данном случае это равнозначно.
Они приблизились к сцене. На ней изображалось какое-то событие времен Древней Греции. Взрывы хохота доносились из толпы, плотным кольцом окружавшей сцену.
— И этот примитивный спектакль — единственное, чем славятся Сатурналии, которыми так усиленно заманивают на Титан переселенцев? — удивилась Луиза.
— Нет. Суть мистерий в другом. Разрядка достигается за счет…
Толпа вдруг взревела от восторга. Видимо, спектакль достиг кульминации. Луиза снова начала смотреть на сцену.
— Ой, да они же… совсем голые!
— Это вакханки. Сейчас они нападут на басилевса и его свиту.
Луиза сняла с лотка ближайшего киб-разносчика две баночки какого-то напитка, протянула одну Ростиславу, из второй, тут же открыв ее и приподняв маску, жадно отпила сама.
Родников тоже попробовал напиток. Он был прохладным и вкусным. И чем-то отдаленно напоминал запах газа, содержащегося в заряде морфера. Видимо, тем, что от него тоже было трудно оторваться.
— Сегодня здесь все бесплатно, я правильно поняла? — улыбнулась Луиза, вновь скрываясь под маской.
— Да, но боюсь, этот напиток…
— Он просто замечателен! Я никогда такого не пила! — развеселилась Луиза и, вновь приподняв маску, допила остатки. — Возьми мне еще баночку!
Родников схватил ее за руку и потянул прочь с площади.
— Куда ты меня тащишь? Я не хочу! — упиралась она. — Посмотри, что там делается!
Ростислав оглянулся. На сцене вакханки срывали одежду с изображавших испуг басилевса и его воинов. Вот одна из них, пышноволосая блондинка с высокой грудью, опрокинула басилевса на спину и тут же уселась на него верхом, словно амазонка на горячего жеребца. Толпа одобрительно взревела. Что-то промелькнуло в воздухе. Ростислав поднял голову. Туника бирюзового цвета, покачиваясь, медленно падала на мостовую. Сбросившая ее молодая женщина — под туникой у нее, как оказалось, ничего не было, — повиснув на шее у мощного мужчины в полумаске сатира, впилась в его губы страстным поцелуем. Сатир попытался было снять с женщины серебристую полумаску, чтобы увидеть лицо агрессивной «гречанки», но она, ударив его по рукам, начала стягивать со своего избранника полукомбинезон, изображавший звериную шкуру. Еще несколько женских нарядов взвилось в воздух.
Луиза ухитрилась на ходу сцапать с лотка попавшегося навстречу разносчика напитков еще пару баночек и бросить их в свою изящную сумочку, которая сразу же увеличилась в размерах.
Вбежав в ближайшую улочку, они остановились. Позади них бесновалась толпа, здесь не было ни души. Ростислав смотрел на Луизу, но лица ее не видел — и не потому, что его скрывала маска. Его взгляд притягивали плечи девушки, укутанные полупрозрачным сатисом, но еще сильнее — вырез блузки, приоткрывавший груди.
Невдалеке стоял брошенный кем-то — видимо, опаздывающим на праздник — кар. Не сговариваясь, они кинулись к нему.
— Ближайшая гостиница, — крикнул Родников, едва Луиза закрыла за собой дверцу. Кар плавно тронулся с места, свернул на боковую улочку…
Ростислав беспомощно взглянул на Луизу.
Она, сбросив маску, смотрела на него взглядом голодной волчицы. Потом, не спуская с пилота глаз, нажала клавишу регулировки наклона спинки кресла и медленно опустила ее до горизонтального положения. Руки ее бессильно лежали на обнаженных бедрах и не пытались прикрыть их юбкой с серебристой полоской по краю подола.
