прямиком к телу. Всего лишь к мягким тканям, но даже такие ожоги могли надёжно вывести разумного из строя. Пока что, круциторн держал Нила на ногах, но ненадолго. Следовало поскорее завершить начатое.
С этой мыслью, он обрушился на палатку Луминары сверху, на лету рассекая ткань мечом. Он тяжело провалился внутрь, отпихнул в сторону опадающую крышу шатра, и заглянул в глаза той, за кем шел сквозь огонь и смерть. Мириаланка ответила сонным, непонимающим взглядом. Этот взгляд ещё сильнее наполнился удивлением, когда юноша протянул ей руку.
— Бежим, — коротко бросил он. — Нет времени объяснять.
Попутно, его меч дернулся вверх и в сторону, и отбил шальной бластерный разряд, прилетевший откуда-то снаружи. Пока что, клоны не решались стрелять по палатке, но эта хлипкая защита не могла держаться долго.
Женщина ухватилась за его ладонь, и встала с кровати одним резким движением. Она не проронила ни звука, когда оба джедая выпрыгнули из палатки, и понеслись прочь от лагеря на пределе скорости. Луминара продолжала молчать, пока их транспортный челнок надсадно гудел репульсорами, выплевывая наружу клочья консервационной пленки. Лишь когда на обзорном экране показались яркие звёзды, сияющие на черном бархате космоса, она нарушила тишину.
— Что? — коротко и безэмоционально спросила она.
— Смерть, — так же лаконично ответил Нил. — Тебе, мне, и многим другим. Клоны. С ними что-то не так…
Внезапно, он поперхнулся словами, и неуклюже ссыпался на пол с пилотского кресла. Его горло издало протяжный, мучительный крик, а затем — ещё один.
Луминара что-то встревоженно говорила, а ее мягкие ладони касались висков Нила, но тот почти не слышал и не чувствовал этого. Его нутро пылало болью, словно глубоко в живот юноши вонзили мясницкий крюк, и вырвали наружу два случайных куска мяса. Ровно два, не больше и не меньше.
Он едва успел отойти от чудовищной боли, как она повторилась ещё раз. Нил скорчился на полу в позе эмбриона, пытаясь не кричать. Это ему удалось, хотя боль возвращалась снова и снова. Ее острые вспышки шли одна за другой, хаотичным, рваным ритмом мучения. Юноша попытался обратиться к Силе — заглушить боль, понять ее источник, или хотя бы отвлечься. Лучше бы он этого не делал.
Когда Луминара сумела перевернуть падавана на спину, и отнять ладони Нила от его лица, то отшатнулась с неверящим вскриком. Глаза юноши выглядели полностью красными, настолько густо их покрыли лопнувшие капилляры. А ещё, из них непрерывными ручьями текли слезы. Нил плакал тихо и без единого движения, но это выглядело даже более жутко, чем истошный плач навзрыд.
— Что? — хрипло и задушенно повторила свой вопрос мириаланка.
— Галактика горит, — тихо проговорил юноша. — Смерти одаренных. Слишком много, слишком быстро. Проклятые клоны убивают наших братьев и сестер. Убивают джедаев…
Он хрипло, судорожно вдохнул. В его сверхъестественном восприятии зажглось ещё одно кровавое облако боли. Совсем рядом — на планете, оставленной за кормой челнока.
— Секура… мертва, — выдавил он, и до боли прикусил губу.
Понимание того, что Айла Секура убита, пронзило его сердце раскаленной иглой. Синекожая джедайка, открытая и прямодушная, успела стать ему другом и боевым товарищем. Этому не помешала даже ее неудачная попытка соблазнения в начале их знакомства — разумные, не скрывающие симпатий и антипатий, всегда нравились Нилу. Ещё вчера, они с твилечкой обменивались дружескими прощаниями перед отходом ко сну. Сегодня, ее не было в живых.
Думая об Айле Секуре и ее убийцах, юноша на мгновение ощутил тягучую, мутную ненависть, поднимающуюся из самых глубин его души. Ощутил совсем ненадолго: достаточно было вспомнить о клонах, убитых его рукой, и злость ушла, смененная стыдом и сожалением.
— Почему? — горько прошептал Нил. — Что за безумие творится вокруг? Что за сумасшествие?
— Я не знаю, — потерянно ответила Луминара. — Не знаю, Нил. Что нам делать? Клоны убивают джедаев. Это… это может быть только… — она не стала договаривать, но этого и не потребовалось. Юноша понял ее без слов и телепатии.
— Коммы, — коротко попросил он. — Включи новости.
Мириаланка согласно кивнула, и поднялась на ноги. Усевшись в пилотское кресло, она пробежалась пальцами по панели управления, и корабль отозвался мерцанием голопроектора.
На первый из новостных выпусков, Луминара сердито махнула рукой, и переключила канал. Пока она смотрела второй, Нил успел тяжело подняться с пола, добрести до кресла, и неловко в него плюхнуться. Отзвуки многих тысяч смертей все ещё горели в его сознании кострами боли и горя, выпивая силы и путая мысли. Юноша не успел даже толком сконцентрироваться на том, что такое говорит обильно накрашенная синекожая дикторша, как джедайка вновь переключилась. В глазах мириаланки плескалось раздражение пополам с непониманием.
Новости со всех концов галактики сменяли друг друга калейдоскопом ведущих самых разных видов и рас. Но все они, эти ведущие, говорили об одном и том же. Заговор. Попытка переворота. Попытка убийства канцлера. Виновниками всего этого единогласно называли одних и тех же разумных — джедаев.
После очередного переключения, Нил с наставницей ошарашенно вгляделись в фигуру и лицо разумного, держащего речь перед камерами. Не очередной говорящей головы из новостного агентства — этот выпуск показывал повтор недавней речи канцлера на заседании сената. Юноша растерянно осматривал существо, мало похожее на человека. Бугристая кожа, испятнанная ожогами. Согбенная фигура, скрытая черными, как ночь, одеяниями. И жёлтый блеск темной стороны в глазах.
— Друзья мои! — голос канцлера Палпатина, все такой же сильный и звучный, полнился скорбью. — Попытка убийства оставила на мне незаживающие раны, изуродовала и искалечила меня. Но моя воля никогда не была крепче!
Нил не слушал ни овации сенаторов, ни продолжение речи трудноузнаваемого канцлера. Множество мыслей теснилось в его голове, и множество частей головоломки вставало на свои места, получив недостающий кусочек. Общая картина стала ясна, даже без полного понимания деталей.
— Ситх, — пробормотал юноша, и невольно хихикнул: так нелепо прозвучало это обыденное ругательство, вдруг ставшее констатацией факта.
— Уже десяток лет нами правит ситх, — тускло продолжил он. — Правит, и вертит всеми, как хочет. Вертит сенатом, орденом, и всей остальной Республикой. Он срежиссировал эту проклятую войну. Из-за него армия Республики не наращивала численность, а КНС не вводила в строй новые производственные линии для военной техники. Из-за него Техносоюз мог делать бизнес по обе стороны фронта. Из-за него умирали миллионы разумных. И все для чего? Чтобы убрать с его пути орден.
