Перед тем как что−нибудь съесть Татхенган долго с задумчивым видом любовался кусочком произведения поварского искусства, подцепленного на вилку.
− Не бойся, не отравлено, − сказала я, − иначе я и маршал давно бы отправились на тот свет.
− Пауку незачем бояться яда, когда у него есть и яд, и противоядие.
− Ну, тогда тебе надо бояться за меня, иначе как же грандиозные планы?
− Твоя жизнь полностью в моих руках, и ни единый волос не упадёт с твоей головы без моего ведома.
− Всё верно, Татхенган, − сказала я с усмешкой, − но жизнь – процесс необратимый. Рано или поздно она закончится.
− Нет правил без исключений, – сухо заметил султан, − жизнь можно продлить до бесконечности, а мёртвого – воскресить. Получается, что жизнью и смертью можно управлять по−своему усмотрению.
− Эта тема очень интересная, но думаю, мы поговорим об этом в другой раз. Ты сам сказал, что время у нас найдётся, − я встала, собираясь покинуть общество Татхенгана и его помощника. Мне совсем не хотелось говорить на тему о жизни и смерти, к которой невольно клонилась наша беседа. – Благодарю за угощение. Я возвращаюсь в свои апартаменты. Надеюсь, вы не станете настаивать на обязательном проведении экскурсии по кораблю и ознакомлении с его достопримечательностями.
Не дожидаясь возражений, я вышла из−за стола и не спеша направилась к выходу. Выйти мне не удалось. Двери были заперты. Напрасно я крутила ручку и толкала ее. Признав, что уйти мне не удастся, я вздохнула и оглянулась.
Мужчины смотрели на меня так, словно я блоха под микроскопом. Они изучали меня, следили за каждым действием, словно хотели подобрать ключик ко мне, чтобы заранее знать, чего им ждать. Это пока мне позволяли показывать свой характер, а потом начнут его ломать, выбивая из меня дурь.
− Вижу, у тебя вошло в привычку удирать при первой возможности, − мягко проговорил Татхенган.
− А что намечается продолжение банкета? – нашла, что ответить я. − Тогда пусть принесут десерт!
Мне пришлось вернуться на своё место.
− Сезам откройся! – хлопнув в ладоши, громко крикнул «паучий сын».
Он смотрел на дверь и снисходительно улыбался.
Дверь распахнулась. Повар в белом колпаке и фартуке внёс на подносе большой торт.
Я слегка опешила. Человек поставил его посреди стола и удалился.
− Ты удивлена? – вкрадчиво поинтересовался султан.
− Нисколько.
− Встань же, посмотри на торт и тогда узнаешь, какой у меня есть повод для праздника.
Я сделала, как он хотел.
Перед моим взором раскинулась во всей красе поверхность торта: на нем был изображен большой крылатый – точь−в−точь как на лбу Татхенгана − паук, державший в передних лапах голубой шар – Землю. То, что он держал именно Землю, я не сомневалась. Кулинары хорошо потрудились, изображая на ней материки, горы и даже реки. Сам паук восседал на чёрной тонкой паутине, накрывающий собой цветные пятна – звёзды. И лишь розы, расположенные по краям, не попали под паутину, они возвышались над всем, символизируя красоту и недоступность.
Смысл рисунка был мне ясен, несмотря на отсутствие поздравительных надписей.
− Вижу, ты любишь загадки, – вымолвила я, после того как в голове возникла одна мысль, способная испортить этому самодовольному типу настроение. О последствиях я не задумывалась. – Кажется мне, что твои кулинары немного ошиблись, но они всего лишь стремились угодить своему господину…. Их можно простить.
Я следила, как изменяется выражение лица Татхенгана. Едва заметное напряжение в мышцах выдало его. Так и есть! Он сам придумал такой рисунок. О какой ошибке могла идти речь, если он уверен в его совершенстве? Он намеревался поразить мое воображение – какой удар по самолюбию!
− Вы не против, если я немного подправлю? – продолжила я интриговать.
Мужчины молчали. Бедоносец ожидал, что скажет его господин, ну, а его господин, не найдя повода мне отказать, дал знать кивком головы, что я могу исправить ошибку.
Я взяла в руку нож для разрезания торта и аккуратно срезала одну из роз, находившуюся с моего края и положила её на чёрное посеребренное кокосовой стружкой брюхо паука. Затем щипцами осторожно вынула из его лап голубой шар и водрузила его в центре красного цветка. Получилась своеобразная композиция с глубоким смысловым значением.
− Что это значит? – глаза Татхенгана не по−доброму вспыхнули.
− Надеюсь, ты найдёшь отгадку.
− Георгий, выведи эту женщину отсюда! – сдерживая гнев, приказал он.
− Слушаюсь, мой господин!
Я не стала дожидаться, когда так называемый друг Татхенгана, вытолкает меня из комнаты, и сама направилась к двери. Бедоносец догнал меня уже в коридоре.
− Лануф, что это значит? – начал он приставать с вопросом и даже схватил за руку, вынуждая остановиться.
− Спроси у своего господина! Кажется, он хорошо меня понял.
− Вы разозлили его! Не боитесь мести?
− Мести? Разве он может придумать что−то, что ещё не придумало человечество на протяжении всего существования?
− Но зачем вы так?..− голос маршала дрогнул.
− Вам не понять, − тихо ответила я, освобождая руку. – Мы находимся в разных условиях существования, и нам никогда не влезть в шкуру другого человека, чтобы понять его сущность. И Татхенган, чтобы он там не возомнил о себе, не станет тем, кем задумал! Никогда!
Глава 10
Маршал не стал со мной спорить. Он довёл меня до места заточения. Перед тем, как войти я бросила взгляд на запирающееся устройство: на уровне груди висела маленькая неприметная коробочка. Чтобы закрыть дверь достаточно приложить к ней палец – дело в отпечатке. Преимущества такого устройства в том, что открыть дверь сможет лишь тот, кто её закрыл.
− Я тебя не закрываю, − сообщил маршал, − можешь ходить куда захочешь.
Я очень обрадовалась, что мне не придётся томиться в четырёх стенах.
− А не боитесь, что угоню звездолёт?
− Зачем вам лишние неприятности? При попытке угнать или уничтожить корабль, приобрести оружие, организовать заговор, свести счёты с жизнью или убить, вы на весь период заключения лишаетесь права распоряжаться собственной свободой, предоставленной вам в пределах корабля.
− Маршал, не подскажите, как мне побыстрее найти отсек личной гигиены?
− Направо вторая дверь, − ответил он, собираясь уходить.
− Спасибо, и ещё…− спохватилась я. − А если я случайно нанесу кому−нибудь телесные повреждения, например, зубы выбью – это будет считаться покушением на убийство?
− Вы хотите начать с меня? − встревожился Бедоносец.
− Нет, не беспокойтесь, я спрашиваю на тот случай, если кто−нибудь станет мне надоедать или подглядывать в душе.
− Мои парни не станут вам надоедать и зубы у них искусственные, просто так не выбьешь. Никто ни в чём без доказательств обвинять вас не станет.
− Считайте, что я предупредила.
− Приму к сведению.
Бедоносец ушёл.
Остаток дня я провела бесцельно слоняясь по лабиринтам коридоров. Я заходила во все комнаты и отсеки, неохраняемые солдатами. Пробовала заводить разговоры с членами экипажа, но они открыто игнорировали меня, занимаясь своими делами. Я поняла, что им приказано вести себя по отношению ко мне именно таким образом.
Я уже неплохо ориентировалась в извилистых коридорах и отсеках, но всё же, когда объявили отбой и дали предупреждение об отключении освещения через несколько минут, я растерялась. Мой номер «люкс» никак не желал оказаться на моём пути. С большей тревогой я вглядывалась в надписи и цифры на дверях, мучительно пытаясь найти нужную дверь.
Потом всё вокруг погрузилось в сумрак. Темнота была не полная, так как примерно через каждые десять метров тускло светили аварийные лампы. Стояла тишина. Даже звук шагов, благодаря особому покрытию полов исчезал, не долетая до моих ушей.
Сама того, не желая, я оказалась перед отсеком управления кораблем. Делать нечего – ведь зачем−то я здесь оказалась в такой час. Я толкнула дверь. Кресла пилотов были пусты. Корабль летел в режиме «автопилота». Отсек освещала единственная лампа, покрашенная в красный цвет, делая атмосферу отсека таинственно−сумрачной.
