Стоя теперь на одном колене, он парировал второй такой же удар; обе цепи спутались вместе. Таллан легким движением руки вырвал их обе; обезоруженный Кир, ощущая свою полную беспомощность, с трудом поднялся, цепляясь за колонну. В зале, в мгновенно наступившей тишине уже витал призрак близкой смерти. От боли в ранах тело Кира горело огнем; остекленевшими глазами он следил за тем, как Таллан поднял свою цепь для завершающего удара.
— Довольно! — Кир вряд ли мог поверить в то, что второй раунд когда-нибудь вообще завершится, или в то, что Таллан вовремя успеет остановить уже запущенную цепь, даже если он сам того пожелает.
Но удара не произошло. Таллан опустил свою цепь и повернулся прочь такой же холодный, каким он был в самом начале борьбы.
Кир облокотился о колонну и закрыл глаза. Ариана и Кавур, расстроенные, были рядом с ним.
Сдавленным голосом Кавур произнес:
— Король, у вас нет шансов на победу.
«Какой чисто раданский фатализм», — иронически подумал Кир. Он пытался бороться с черными пятнами, мелькавшими на границе поля его зрения. Было такое ощущение, что к нему подкрадывается неизбежная смерть.
Он спустился на пол и оперся о колонну; Кавур судорожно пытался хоть что-то сделать с его ранами.
Кир подозвал к себе денебианина, и когда покрытое шрамами лицо сравнялось с его лицом, попросил:
— Если я проиграю следующую схватку, мои люди должны возвратиться на Раду. Они не будут сражаться против вас.
— Этого будет недостаточно для сариссанина, — ответил денебианин.
— По крайней мере обещайте, что мои помощники будут отправлены домой. — Кир прикоснулся к плечу виканина Хана и к маске, закрывающей лицо Арианы. — Остальные могут остаться в заложниках.
Ариана что-то попыталась было сказать, но Кир из остатков своих угасающих сил сжал ее плечо.
— Думаю, что это я могу обещать, — мрачно ответил денебианин.
Кир закрыл глаза и не обратил внимания на то, что его шлем упал и покатился по каменному полу.
Он почувствовал чье-то теплое присутствие.
Возле него был Грет, за ним стояла Эрит. Ему показалось, что Грет что-то говорит ему; но тонкие губы валка не шевелились. Казалось, что время каким-то образом замедлилось, почти совсем остановилось. Все, кто стоял вокруг него — Ариана, Хан, Кавур, Невус — все казались как бы замороженными, совершенно неподвижными.
«Король, не бойся».
Это был Грет. Телепатический контакт. Никогда раньше Киру не приходилось ощущать его так явственно. Сейчас он принял форму ясной реальности и нес в себе мощный заряд успокоительной теплоты.
«Я бы не смог сделать это один. С нами Эрит».
Кир полуосознанно кивнул.
«Мы можем помочь вам».
«Да?» — подумал в ответ Кир.
«Мы можем это сделать, но есть опасность».
Киру показалось, что он улыбается. Действительно, какая уж там опасность… С какой еще большей опасностью может повстречаться человек, вступивший в схватку с машиной в человеческом облике, которая методически убивает его шаг за шагом.
«Существует большая опасность, чем смерть, Король».
Грет, Эрит. Грет-Эрит. Они были теперь одним целым. Эта мысль пришла в голову с отчетливой ясностью.
«Опасность в безумии, Король. Вечном безумии. Мы не знаем, какую опасность несет передача мозгу человека возможностей валков».
Не стало боли. Был только вопрос вне времени.
«Вечность?»
«Вы однажды спрашивали меня, Король, умирают ли валки. Да, умирают. Все живое умирает. Но валк живет столько, что с человеческой точки зрения это — вечность. Если мы внесем изменения в ваш мозг, вы будете жить столько, сколько живут валки».
«Сколько?» — спросил Кир, желая получить ответ, который он уже знал.
«Двадцать тысяч лет, Король».
Двадцать тысяч лет безумия… «ДВАДЦАТЬ ТЫСЯЧ ЛЕТ!..»
Мгновение ему казалось, что в его голову вселились все демоны из ада: нездоровый и лихорадочный отлив крови, темный ужас, крылатые фурии из вечности и ужаса.
Он почувствовал досаду и легкую печаль валков.
Он видел звезды, рассыпанные как пыль по всему космосу, почувствовал одиночество валков, которые прочувствовали его еще за миллиард лет до того, как человек пришел к ним и сказал, что они во Вселенной не одиноки.
Убийства и погромы, человеческий страх — все это ничего не значило для валков, потому что они делили мироздание с другим мыслящим созданием человеком.
«Делайте», — мысленно согласился он.
— Бой с кинжалами! — объявил денебианин.
Кир поднялся. Ариана смотрела на него и чувствовала удручающую пустоту, утрату. Валки только лишь прикоснулись к нему, больше ничего не делали. И вот теперь он стоял в новом качестве; цвет его глаз больше не был привычным голубым, как у радан — они стали темными и видящими далеко-далеко. Она прижала кулаки к губам, чтобы подавить внезапно возникшее ощущение ужаса, который вдруг пронзил ее насквозь.
Кир стоял совершенно спокойно, держа в руках обнаженный кинжал.
Теперь он ощущал всех живых существ, которые его окружали. Ариана — в ней была горечь. Кавур — можно было буквально услышать мысли человека, жаждущего познания и погруженного в темные предрассудки средних веков. Невус — мысли о войне, о кровавой бойне. Но эти планы битв были примитивными, грубо слепленными — как и сам этот человек.
Он чувствовал бушевавшие страсти звездных королей — жадных, низменных, в некоторых случаях — трусливых, в других — храбрых, иногда обеспокоенных. А за пределами зала Кир чувствовал жизнь животных, ползающих по тропическим деревьям в опустошенных садах насекомых, парящих над серой поверхностью воды чаек.
Он быстро установил телепатический контакт с Гретом-Эрит и ощутил исходящее от них тепло и успокоение.
Таллан стоял перед ним в борцовской стойке с кинжалом наготове. Кир ощутил, что может читать киборга точно так же, как Грет читал древние машины. Под черепом киборга Кир ощутил вспышку любопытства со стороны древнего мастера, давшего этой вещи жизнь.
Псевдожизнь.
Но, как и валки, даже эту псевдожизнь Киру теперь уже не хотелось уничтожать.
Таллан сделал шаг вперед, и Кир ощутил всплеск подсознательного ужаса в мозгу зрителей; Кир понял, что именно этот ужас и являлся главным источником превосходства киборга над невежественными людьми.
Подсознательно Кир убрал свой кинжал. В электронном мозгу его противника проскользнуло что-то вроде ненависти; только это была не ненависть. Это была цель машины, построенной людьми, чтобы убивать людей.
Рука Кира двинулась вперед с нечеловеческой быстротой. Его кинжал молнией промелькнул через разделявшее их расстояние и вонзился в череп киборга.
Кир ощутил дикое искрение во взбесившихся схемах, вспыхивающее как будто что-то отчаявшееся, живое… Живое, постепенно переходящее в мертвое.
Киборг замер. Его конечности задергались в спазматическом танце, как у заводной игрушки. Затем он упал на пол — являя собой классический вид поверженного колосса.
На Кира вначале обрушился шквал охватившего звездных королей суеверного страха, который сменился их ужас от сознания того, что они превратились в заложников провалившегося переворота.
Грет-Эрит-Кир пришли к единому мнению: «ЛУЧШЕ, ЧТОБЫ ОНИ НЕ ЗНАЛИ. НИЧЕГО ИЗ ЭТОГО.»
Кир отдал распоряжение:
— Похоронить его как звездного короля. Это его право.
Он ощутил огромное, досадливое сожаление. Какое чудо — человек, сумевший создать такой инструмент — вещь, которую немеханические валки никогда не сумели бы создать; но создал для такой вот постыдной цели убивать людей.
Звездные короли аплодировали своим оружием свершившейся победе.
Кир почувствовал сзади себя Ариану. Он обернулся и посмотрел на нее глазами валков — любящими, древними, нежными глазами отца, глядящего на маленького ребенка.
Он снял с ее головы шлем; звездные короли с изумлением уставились на дочь Гламисса Великолепного.
Кто-то пробормотал:
— Королева-Императрица!
Кир отрицательно покачал головой.
— Хан, — сказал он спокойно, — пойди в покои Галактона. Там ты найдешь Марлану. Она проведет тебя в тель. Пойди с ней и приведи сюда Галактона.
Ариана со страхом глядела на Кира, проявившего такое странное, ничем для нее не объяснимое видение.
Через несколько минут возвратился Хан. С ним была Марлана и мрачный Торквас, который тер глаза, шмыгал носом и с удивлением смотрел на собравшихся королей.
— Как ты узнал, Кир? — спросила Ариана.
— Я знал.
— Я Галактон, — объявил капризно Торквас.
Звездные короли, образуя движущуюся волну, встали на колени.
Торквас обернулся и поглядел на Марлану с омерзением.
— Ты заперла меня, Марлана. Я мог бы тебя убить.
