— Таггерам представляться нужно в первую очередь, — разговор явно веселил Дерена. — Если бандюги случайно столкнутся со спецоновской шлюпкой, им лучше знать, кто внутри. Стрельбы будет меньше.
— А почему?
— Потому что сразу лягут в дрейф и лапы поднимут. Человек к таракану разве крадётся? Он топает, чтобы лишнего не нагибаться и не снимать тапка.
Рэм улыбнулся. Ну, да, он слышал про репутацию «Персефоны». Ругали её и армейские, и административные дэпы, и свои, и чужие, и таггеры…
«Персефона» — крейсер спецоновский, но в личном подчинении генерала Мериса. На него не распространялись даже скудные спецоновские правила ведения войны.
Парни с «Персефоны» творили, что хотели. Чего стоила одна история с генералом Римовым.
Правда, в дэпах писали, что командование таких отморозков и под нож пускает первыми. Древняя истина, вроде той, что «революция пожирает своих детей». Но на памяти Рэма революция жрала исключительно конфедератов.
Капитана Пайела в дэпах называли «бешеная собака Мериса». Писали, что оттащить его за ошейник может только сам генерал. Если захочет.
А генерал был хитрым жуком. Когда восемь лет назад на Мах-ми начались первые восстания конфедератов, все дэпы были забиты прогнозами на тему, «что думает генерал Мерис». И ни один аналитик не попал со своими домыслами даже в восьмёрку.
Мерис то равнял бунтующие города с землёй, то вступал в переговоры, то подкупал местных «вождей».
В конце концов, революция распалась на серию малопонятных бунтов. Потому таггеры и бесились — понимали — вольнице и контрабанде постепенно приходит конец.
— А где мы сейчас? — спросил Рэм, разглядывая треки и непонятные цифры.
Он помнил команду, убрать руки от пульта. Её Дерен не отменял. Отдал на время управление Рэму, но одно другому не мешало.
— Джанга, — пояснил лейтенант и включил обзорный экран. — Столичный мир Пояса дождей. Чангарский центральный госпиталь. Он по ядам специализируется.
Рэм заморгал от яркого света.
Шлюпка висела в полутора метрах над землёй, возле трёхэтажного белого здания. Вокруг цвели деревья. Голубоватое солнце клонилось к закату.
Он вспомнил переговоры Роса и Дерена.
— Ты думаешь, капитана отравили?
— Не я так думаю, — пояснил Дерен. — Медик. Говорит, что отравили, а у меня времени не было разобраться. Только охраной занимался.
— Там же десант был?
Дерен рассмеялся. Не обидно, а весело так.
— Десант бы и не заметил ничего. — Он помассировал лоб. — Тем более, что охрану предоставлял Энрек. Кто знает, как он её отбирал?
— А кто такой Энрек?
— Рэм, а ты точно не на Содружество подрабатываешь?
Дерен развернулся всем корпусом и уставился на пацана. Но не рассердился: глаза были весёлые.
Он отнял у Рэма так и не открытую пачку салфеток, провёл по ней пальцем, и она самораспечаталась.
— В смысле? — удивился Рэм, но салфетки взял. А потом до него дошло. — То есть… шпионом, что ли?
Дерен рассмеялся.
— Хреновый из тебя шпион. Разве что тебя специально ко мне приставили, чтобы с ума свести? — весело предположил он.
Рэм не обиделся.
— Я про эту часть системы даже в учебнике не читал. Мне ж интересно. Энрек — это тот, худой, что был на платформе рядом с инспектором?
Дерен кивнул.
— Энрек Лоо — внебрачный сын эрцога Локьё. Внебрачных детей у него много, конечно, но Энрек признанный сын, и влияние у него в системе огромное.
— А зачем он капитана отравил? Или это инспектор?
— Я вообще не уверен, что капитан отравлен. Нечисто тут что-то, а что — пока не пойму.
— Белое здание, — Рэм указал на окно, — это госпиталь?
— Да. Там палата нашего капитана.
— А почему мы его охраняем? Ты не доверяешь этому Энреку?
— И не доверяю. И предоставленная Энреком охрана тут мало поможет, если действительно виноват инспектор.
— А почему?
— Инспектор — истник. Он может убить человека с помощью грамотно составленной фразы или кодированного жеста. Охрана не сумеет ничего сделать. У него воли больше, чем у всех в этом здании.
— То есть он — мутант, как эрцоги?
— Ну и каша у тебя в голове, — улыбнулся Дерен. — Эрцоги — не мутанты. Они столетиями развивают психические возможности, но и только. Капитан им тоже дорогу переходил…
— Значит, эрцог тоже мог отравить капитана?
— Мог.
— Но мы-то что можем сделать, если даже охрана не тянет?
Дерен рассмеялся, но сказать ничего не успел. Вспыхнул маячок ближней связи, и лейтенант посмотрел на него, активируя взглядом.
Рэм тихо позавидовал. Слияние Дерена с интерактивными системами было идеальным. Он мог управлять шлюпкой почти бесконтактно, одновременно болтая с Рэмом. Пожалуй, второй пилот ему только мешал.
В принципе, бесконтактная система управления военными моделями была доступна всем — подключай и… Но Астахов объяснял на занятиях, почему ими почти не пользуются. Очень трудно оставаться в правильной сосредоточенности, чтобы и системы тебя понимали, и не проскакивало случайных команд.
Один рассеянный взгляд или не вовремя проскочившая мысль — и шлюпка могла среагировать на эту невольную «команду» и отправиться в ад вместе с пилотом.
Нужно было иметь железные нервы, чтобы понимать, что каждое движение глазами навигационная система распознает, как побуждение к действию.
Похоже, Дерен вообще не знал, что такое нервы. Вот бы так научиться…
— Вы можете подняться и поговорить с заместителем начальника госпиталя по хозяйственной части, — донёсся из динамика недовольный голос. — С ним и обговаривайте условия своего пребывания на территории госпиталя. Вы должны понимать, это учреждение, где ведутся научные разработки…
— Хорошо, я сейчас поднимусь. — Дерен отключил связь и посмотрел на Рэма. — Над нами висит шлюпка сержанта Вили. Если какие-то вопросы — обращайся к нему по связи. Но лучше особенно не болтать. Пока я не договорюсь о нашем статусе — просто сиди тихо.
* * *
Дерен быстро вошёл в белое здание из пенобетона. Поднялся на третий этаж.
Охраны здесь не было — она сидела в будке при въезде на территорию госпиталя, и никто не спросил у пилота кто он и куда направляется.
Кабинет начпохоза был подписан огромными светящимися буквами. Возможно, так были подписаны здесь и другие начальственные кабинеты, но могло быть и так, что именно этот медик являлся здесь козлом отпущения и разговаривал с пришлыми и некомпетентными.
Дерен толкнул дверь, и она открылась.
— Заходите, — запоздало пригласил плотный мужчина в белом халате.
У него были аккуратные ухоженные усики, модная бородка, а из-под стола торчали ботинки на хемопластиковой подошве, позволявшие их обладателю передвигаться по силовым транспортным лентам.
Такие ботинки носят монтажники и строители, но никак не медики. Разве что медики-модники…
Дерен, будучи не только хорошим менталистом, но и хорошим физиономистом, тут же сделал себе мысленную пометку: нарцисс, недоговороспособен.
— Понимаете, уважаемый… — ослепительно улыбнулся начпохоз.
Имя Дерена он запомнить не удосужился и ждал подсказки.
— Не понимаю, — сухо признался лейтенант. — Видимо, я дебил от рождения.
Эмоции исчезли с его лица, словно, подходя к кабинету, он успел надеть маску.
— Но вы же видите — это не просто медицинское, это ещё и научное учреждение. Мы не можем допустить, чтобы непонятно кто жил в госпитальном саду. Как вы вообще это себе представляете? Это же антисанитария!..
— Никак, — сказал Дерен. — Я должен охранять капитана. Моя фантазия ограничена боевой задачей.
— Ну, так и охраняйте его где-нибудь за оградой! — возмутился начпохоз. — Поселитесь в гостевом доме у фермеров, здесь таких много!
Дерен вздохнул. Он не любил откровенного психического насилия, но нарциссический тип без насилия не пробиваем.
Все ценности начпохоза — внутри него самого. Весь мир он оценивает, как палитру, в которой разводят только лично его краски.
