у генерал-майора Каина рот открылся.
Рисовать что-либо на боевых машинах — строжайше запрещено всеми возможными постулатами и нормами Вооруженных Сил Империи.
Во времена Войн Клонов в Великой армии Республики процветали подобные «художества», но Империя поставила большой и жирный крест на подобных проявлениях живописи в среде своих военных.
Доминион на данный момент никаких собственных организационно-распорядительных документов по этой тематике не опубликовывал, поэтому, логично предположить, что действуют нормы Империи.
— Объяснитесь, сержант! — потребовал генерал-майор Каин.
А что тут объяснять?
На борту АТ-АТ огромное изображение немного горбатого ранкора в черном исполнении.
С правого борта и с левого тоже.
Выполнено стойкими красками из арсенала корабельных техников — они применяют ее для нанесения опознавательных знаков на бронемашины.
При ночной высадке этого не было заметно — как-никак, а шагоход уже был погружен в десантную баржу сразу после доставления на борт «Химеры».
А вот с первыми лучами рассвета, творчество неизвестного автора стало заметно, как только АТ-АТ Тайкуса вернулся из патрулирования окрестностей базы «Эйдолон», штурм которой проходил всю ночь.
И вот сейчас, пока штурмовики и армейцы грузят в транспорты все ценное, что там имелось, техника так же готовится к отправке.
И хатт дернул Каина появиться именно здесь.
Шагоход Тайкуса в тесноте стоял рядом с двумя другими машинами, и в глаза «художества» не бросались.
Значит, генерал либо увидел это сам, либо кто-то сообщил.
Последнее невозможно — на «Химере» доносить не принято.
Значит, Каин как-то сам это увидел.
— На бортах машины черной краской нанесено изображение ранкора, сэр, — с Вирсом Тайкус может быть и смог бы объясниться по правде, но вот с его клоном это затруднительно. Каин — образцовый служака и такому не объяснить, что подобное является просто чьей-то шуткой.
Сам-то Тайкус явно понимал что здесь поработали штурмовики, при которых он на Мустафаре ругался именно так. Но поди их разбери — все в одинаковой броне и вокодер скрывает настоящий голос — кто нарисовал.
— А ты наблюдательный, сержант, — похвалил командующий. — Как оно там появился⁈
— Было нарисовано, сэр!
А что еще говорить, если говорить нечего?
Пенять на то, что это сделали штурмовики?
Даже не смешно.
Кто вообще в это поверит?
Оставалось лишь отвечать по-уставному.
— Не зли меня, сержант! — предупредил Каин. — Не то я быстренько твое повышение до командира экипажа АТ-АТ отправлю на пересмотр! Говори быстро — кто и по какому праву нарисовал этого сутулого ранкора на твоем шагоходе⁈
Грозный и зычный голос Каина уже начинал привлекать внимание ближайших солдат, механиков, стрелков и штурмовиков.
И колыхнул неприятные ассоциации.
По итогам сражения на Мустафаре, Каин выдвинул кандидатуру Роуча на повышение — на командование шагоходом.
И сержант всеми усилиями и фибрами души сопротивлялся этому, поскольку не видел себя на такой должности.
За рычагами управления шагохода — пожалуйста.
Но командиром…
На них начали обращать внимание.
Учитывая, что даже в ожидании погрузки экипажи бронемашин находились вблизи АТ-АТ, то свидетелями устроенного допроса стали примерно три сотни человек.
— Это сделал я, сэр, — обвинять кого-то или гадать о виновнике, прояснять ситуацию, Тайкус не собирался. Зачем, да и кому надо вообще знать как дела обстоят на самом деле? Ведь он сам точно не знал, правдива ли его гипотеза о причастности штурмовиков.
— На кой хатт, сержант? — опешил Каин.
— Подумал, что изображение ранкора с вещевым мешком будет символизировать всю неостановимую мощь моей боевой машины, — не моргнув и глазом принялся подводить обоснование механик-водитель. — Ранкр — как символ мощи АТ-АТ, а заплечный мешок — символ полезного груза и воинственности шагохода…
Генерал-майор Каин моргнул.
Еще раз.
Второй.
— Бредовее ничего не слышал, — заявил он. — У тебя же ранкор не с мешком, а с горбом получился!
Реакция могла быть и куда как хуже.
— Виноват, сэр, — заявил сержант, сделав виноватый вид. — Я механик-водитель, а не художник, генерал. В меру сил…
— Не занимайся тем, чему не учился, сержант, — посоветовал генерал-майор, покачав головой. — Живо смыть с брони это непотребство!
— Не могу выполнить этот приказ, сэр! — обреченно заявил Тайкус.
— Причина⁈
— Это распознавательная краска, сэр, — пояснил сержант Роуч. — Въелась в бластеропоглащающее покрытие… Теперь только если при замене брони…
А это означает что машину следует разобрать чуть ли не полностью.
— Да что это такое⁈ — взорвался командующий. — Самоуправство! Десять суток гауптвахты! И это в том случае, если гранд-адмирал не увидит! Молись богам, если веришь в них, сержант, чтобы Траун не помнил положений уставов наземных сил, чтобы сгноить тебя где-нибудь в выгребных ямах!
Вирс бы сделал выволочку наедине, но Каин — лишь лицо и воспоминания своего донора. Характеры клоны старших рангов и должностей стараются себе формировать отличные от прародителей — чтобы привнести себе хоть немного индивидуальности.
Будь на месте Каина тот же Юрген…
— А что, мне нравится, — раздался еще один знакомый голос.
Сержант скосил глаза в сторону и натолкнулся на еще одного генерал-майора.
С лицом Максимилиана Вирса.
Генерал Юрген.
Помяни командира всуе…
— Не по Уставу, — заявил Каин.
— Ой, да ладно тебе, — махнул рукой Юрген. — Эмблемы тоже не предусмотрены, но у отряда «Буран» они же есть. Причем на бронемашинах, технике, личной броне и наплечниках. Вон, — генерал Юрген небрежно схватил край комбинезона Тайкуса, показав нашивку «шагоход в центре шестеренки».
— «Буран» — это другое, — поморщился Каин. — Элита с многолетней историей и традициями!
— Этот парень, — Юрген ткнул пальцем в сторону Тайкуса, — «положил» на Мустафаре до полка вражеской пехоты, взорвал линию обороны и даже подбитым умудрился рухнуть так, чтобы бойцов и технику не раздавить. Думается мне, это тоже неплохая традиция, как думаешь, Каин?
— К чему ты ведешь, Юрген? — Тайкус старательно делал вид, что его вообще ничего не касается из того, о чем разговаривают два генерал-майора.
Честно говоря Юрген вообще не должен был находиться вместе с ними — его перевели командовать легионом на другой разрушитель. Но, получилось так, что «В янтарь одетый» тоже участвовал в этой операции. И присоединился к высадке десанта для ускорения захвата базы «Эйдолон».
— Создай отряд «Ранкор», — пожал плечами второй клон генерал-майора Вирса. — Делов-то. Пара приказов — и у тебя будет подразделение с такими нашивками и эмблемами. Никаких проблем с точки зрения формальности. И никаких опасений, что Траун будет иметь повод для того, чтобы задавать крайне неудобные вопросы тебе и твоему подразделению.
— Да, вот только проблемы нарисованной на весь корпус АТ-АТ эмблемы это не решит, — заявил Каин, вспомнив о виновнике «торжества» и обратив свое внимание на стоящего рядом Роуча. — Ваши предложения, сержант? Как будете оправдывать эту несмываемую эмблему? Или как будете запрашивать отправку шагохода на ремонт, чтобы произвести замену бронеплит?
АТ-АТ это не АТ-РТ и даже не АТ-ST, ремонт которых в полном объеме можно произвести на борту звездного разрушителя. Для замены изрисованной брони шагохода потребуется отправить его на завод. А для подобного необходимо серьезное обоснование, как, например, выход техники из строя.
Но этот АТ-АТ новейший. Все системы функционируют отлично. Вывести что-то из строя только лишь для того, чтобы машина отправилась на замену брони — это саботаж, диверсия.
Действия, прямо указанные в числе военных преступлений.
— Готов понести любое наказание за свои неправильные действия, сэр, — заявил сержант.
Иного мнения у него попросту не имелось.
Нарушил Устав — будь готов к наказанию.
И тут нет особой разницы в том сам он нанес эти рисунки или же допустил их появление — вина в любом случае возлагается на механика-водителя, ответственного за техническое и стандартизированное состояние боевой машины.
— А пусть остается, — неожиданно предложил Юрген.
— Нарушение положений о стандартизации внешнего вида, — напомнил генерал-майор Каин.
— Так нарисуй такие же на всех машинах этого отряда «Ранкор», — предложил Юрген. — АТ-АТ своим видом осуществляют еще и психическое давление на противника. Представь, что будет, если противник увидит из своих окопов подразделение, которое прославилось в каких-либо крупных наземных сражениях?
— Так мы ж не «Имперские молоты», — поморщился Каин. — Репутацию придется зарабатывать, а наземные операции — не самая сильная черта кампании гранд-адмирала. Точнее сказать — не самая регулярная.
— Ну, здесь мои полномочия все, — развел руками Юрген, посмотрев на Тайкуса Роуча. — Сержант, вариантов немного — дисциплинарное взыскание, диверсия или быть на рубеже атаки, чтобы оправдать
