они направились к выходу.
Когда мы остались с Викторией наедине, я спросил у девушки:
– Как ты?
– Ну, нормально, если не считать того, что мы теперь последние люди во Вселенной. – Она нашла в себе силы улыбнуться.
– С возвращением. Один из тех домов, что они сегодня построят, твой.
– Вы выглядите усталым, шеф.
– Не мудрено. Мы здесь 500 лет. Мы так и не приблизились к тому, чтобы взять реванш.
– И Вам кажется, что с каждым годом наши шансы что-либо изменить все меньше?
– Да. – Честно ответил я. – Мы проиграли. Они дали нам время, чтобы мы поняли это. Они и правда Боги, раз позволили себе эту слабость. Скажи, ты ведь была там, с Рихардом и Вероникой. Что там произошло?
– А Вы не смотрели послание Рихарда?
– Смотрел. Мы все видели эту запись, но ты… была там и видела все своими глазами. Расскажи, а лучше покажи мне.
– Вы, правда, хотите это увидеть? – Спросила она.
– Да, Виктория, хочу.
Она закрыла глаза и взяла меня за руку. Я увидел события пятисотлетней давности в красках. Похищенный «Деструктор», обездвиженные торусы, Наблюдатели в своем истинном обличье – все пронеслось передо мной за несколько секунд. Я даже видел, как Виктория стала коммуникационным посредником Наблюдателей во время последнего контакта Штайнера – старшего с ними:
– И что ты чувствовала, когда они говорили через тебя? – Спросил я.
– Холод. И страх. – Ответила она, открыв глаза. – Они отделили меня от тела, это невозможно передать. Я думала, что уже не вернусь. – Она потупила глаза в пол.
– Да уж. Иди к Штайнерам, я вызову тебя, когда будет необходимо.
– Хорошо. – Она поспешила уйти, а я подошел к капсуле, где должен был возродиться Тойя. По моим подсчетам, он уже должен был открыть глаза, но на месте его тела был лишь прозрачный остов из плазмы:
– В чем проблема? – Спросил я у начальника медицинской службы.
– Мы никогда не реанимировали торусов. Тот биоматериал, что нам удалось найти, непригоден.
– Он нужен мне. – Сказал я. – Скажите, есть ли еще варианты вернуть его к жизни?
– Да, но, боюсь, Вам он не понравится. – Медик потупил глаза в пол.
– Какой? – Спросил я.
– Мы можем использовать человеческий биоматериал. Его сознание будет перенесено в тело человека. Есть хорошие шансы, что у нас все получится.
– Насколько хорошие?
– 80-85 процентов. Конечно, дальше все будет зависеть от его душевного состояния, но мы вытащим его. Итак, Ваше решение?
– Других вариантов точно нет?
– Нет, шеф. Если бы они были, мы непременно бы воспользовались ими.
– Приступайте. Только скажите, кто будет носителем?
– Мы не знаем его. Этот парень пришел в контору накануне прыжка Штайнеров в измерение Фантомов. Он утверждал, что владеет телепатией и мог бы послужить Отделу 3. Мы не успели толком проверить его биографию. Известно лишь то, что он содержался в частном приюте до своего совершеннолетия. Потом работал в такси и думал о том, чтобы пойти учиться в университет. О своих способностях он узнал, когда уснул за рулем и вылетел на встречную полосу. Тот грузовик должен был превратить его в лепешку, но на бессознательном уровне ему удалось сбросить его на обочину при помощи телекинеза. Потом парень пришел в себя и вернулся на свою полосу. После этого случая он решил выйти на контакт с конторой.
– Почему он? – Спросил я. – Из-за способностей?
– Да, думаю, его мозг достаточно силен, чтобы стать вместилищем сознания Тойи. Плюс у нас нет никаких носителей его воспоминаний. При любом раскладе мы бы не смогли вернуть парня к жизни. Теперь же его тело займет этот торус. Что скажете? – Он вскрыл сейф с образцами биоматериала всех жителей нашей колонии и вытащил оттуда чашку Петри, на крышке которой был стикер с надписью «Неизвестный оперативник».
– Жестоко, но у нас нет другого выхода. Разрешите мне остаться здесь? Мне нужно будет кое-что объяснить ему, когда он придет в себя.
– Конечно. – Он взял пробу из чашки, а затем ввел ее в капсулу через специальную воронку и запустил процедуру синтеза. – Это не займет много времени.
– Что ж, работайте. – Я расположился на стуле, на котором Виктор дожидался пробуждения своих родителей. Созерцание процесса синтеза тела для Тойи постепенно стало клонить меня в сон, и уже через 10 минут я полностью отключился.
Впервые за все это время я спокойно уснул. Без мрачных сновидений, без тревожности, без кошмаров. Это было настоящим блаженством, безнаказанно прервать которое мог только сладкий голос Марты:
– Ты совсем себя не жалеешь. – Ее руки заскользили по моим плечам, а секундой позже я ощутил ее губы у себя на шее:
– Ничего не меняется, кроме декораций, верно? – Спросил я, взяв ее за руку. – Что-то случилось?
– И да, и нет. – Сказала она, кокетливо отстучав пальцами дробь по спинке моего стула. После этого она подошла к капсуле, где компьютер уже осуществлял передачу воспоминаний в новое тело для Тойи. – А кто это?
– Подумай. – Ответил я, встав со стула и подойдя к ней.
– Я не знаю этого парня. – Сказала она, закусив губу. – Ну, же, скажи мне.
– Тойя.
– Что? – Она обернулась и удивленно посмотрела на меня. – Ты серьезно?
– Да. – Ответил я. – Мы не смогли восстановить его настоящее тело, поэтому решили воспользоваться оболочкой одного парня, от которого ничего, кроме биоматериала, не осталось.
Она прищурилась:
– Мне это не нравится.
– Что именно?
– Все. Он будет жить среди нас. Этому телу на вид лет 25-28.
– Переживаешь за Марго? – Спросил я.
– Не только. Он сильнее нас, умнее нас. Это игра с огнем. Тебе стоило посоветоваться со мной, прежде чем возрождать его.
– Ты боишься, что он может быть нестабилен?
– Именно. В отличие от нас, он единственный в своем роде. Доведенный до отчаяния событиями пятисотлетней давности. Он был Правителем для своего народа, а для нас он станет лишь парой рабочих рук. Ты бы стал мириться с таким укладом?
– Нас больше, Марта.
– И что? Если он захочет, он размажет нас. Не забывай, что это – она обвела руками все пространство медблока, – его корабль. Что с тобой? Неужели ты не видишь очевидного?
– Он мой друг, Марта.
– Оно, – она указала рукой на капсулу, – не было твоим другом, и никогда им не будет. То, что это существо помогало нам, было вынужденной мерой, потому что оно боялось, что если Фантомы победят, они придут и в его мир. Теперь же ему все равно. Где гарантия, что оно не использует наши тела также, как и ты использовал тело этого парня? Где гарантия? Его честное слово? Это
