родители выделят ему ту часть имущества, на которую он имеет право, как младший из сыновей. А если нет… Что ж, он найдет работу, не бросая университет. Будет давать уроки, писать статьи, водить экскурсии по какому-нибудь музею. Через несколько лет он получит ученую степень, и тогда ему, несомненно, предложат хорошую должность в каком-нибудь из Императорских учреждений…
Кайсу все эти рассуждения не внушали большого доверия.
Он предпочел бы зятя, имеющего в руках просто надежное ремесло. Но, коли уж Айлиссе этот Лаон пришелся по сердцу, зачем препятствовать? И зачем заставлять молодых дожидаться, пока он закончит свой… как его там… университет. Семья состоятельная, Айлисса их не объест. Жаль только, на маяке без нее станет грустно и пусто.
Саонсы, однако, приняли новость о будущей свадьбе Лаона с дочкой смотрителя маяка крайне недоброжелательно. Брат мгновенно нажаловался и родителям, и старшей сестре о безумных замыслах «разгулявшегося мальчишки», и велел ему освободить занимаемый номер в пансионате, нужный для «приличных гостей». Сестра Ассоа дала ему приют лишь на одну ночь, прочитав попутно целую лекцию о том, как хитрые и корыстные простолюдинки заманивают простодушных и не знающих жизни юношей, женят их на себе, проникают в хорошие семьи и доводят их до полнейшего краха, разоряя, позоря и сея ссоры и рознь.
Лаон отправился в Меннао — лично поговорить с отцом и матерью, объяснив им, что Айлисса — девушка редких достоинств и образцового поведения, а то, что она не училась в школе, возможно, и к лучшему, ибо в ней нет ни малейшей испорченности: ни кокетства, ни тяги к сплетням, ни желания с кем-то соперничать.
Бесполезно. Родители встали насмерть. Хорошо, что Айлисса не видела разразившейся в доме бури. Каких только гневных упреков на него не обрушили! Дескать, нужно быть совсем безответственным и не ведать ни долга, ни чести, чтобы навязать почтенной семье с добрым именем такое отвратительное родство. Младшая сестра собирается обручиться с представителем благородного рода Майвэй — и как теперь Саинна будет представлять своему жениху невестку низкого происхождения, необразованную, невоспитанную, никогда не вращавшуюся в светском обществе? Это немыслимо! «Ты расстроишь свадьбу сестры!» — причитала Ассона. — «Майвэи больше не захотят с нами знаться!»… — «Брак Саинны помог бы тебе самому поскорее сделать карьеру!» — вторил Синнан. — «Ты не ценишь наши усилия, не щадишь Саинну, не думаешь о будущем всей семьи!»…
Лаон настаивал. Говорить об огромной взаимной любви означало подбрасывать сухой хворост в огонь и вызывать очередной поток оскорблений. Он пытался создать самый выгодный образ Айлиссы, рассказывая, какая она послушная верная дочь, как скромна и трудолюбива, как заботлива ко всему живому вокруг, как приятно ведет разговор, не пытаясь казаться ученей, чем есть, но всегда имея собственное суждение — разумное, здравое, уравновешенное…
Нет и нет.
Ну, раз так, значит, Лаон скорее уйдет из семьи, нежели бросит свою невесту Айлиссу. Как-нибудь они проживут. Даже без той доли имущества, на которую он по закону имеет право. Судиться с отцом он не станет, однако отныне и считать себя в долгу перед ним прекратит.
Опечаленный, но нисколько не сожалевший о своем решении, Лаон вернулся на маяк, где ждала Айлисса. «Теперь я тоже ваш сын», — сказал он Кайсу Вайниру. — «Но я докажу, что достоин руки вашей дочери».
Брак был скромно зарегистрирован в администрации Меннавара. Дома, на маяке, Кайс самолично освятил союз дочери и ее избранника, произнеся наобум сердечную, но довольно сумбурную речь. Об обязанностях иерофанта у Кайса понятия были самые смутные и причудливые. Лаон знал, что так поступать не положено, однако не возражал: главное, они с Айлиссой теперь в законном супружестве, у них есть брачное свидетельство, и она приняла фамилию Саонс, которую будут носить их дети, если им суждено появиться на свет.
Дабы не докучать новобрачным, Кайс и Файя три ночи спали в сарае, где постелили себе постель по-походному. А потом зажили все вместе в маленьком домике с тремя спаленками, в которых не помещалось ничего, кроме кроватей и сундуков под ними. Иногда Айлисса и Лаон предавались любви под открытым небом, в заповедных кущах поблизости от гнездовий илассиа, или в бухтах во время отлива, в сумерках, когда никого рядом не было, кроме крабов, морских черепах — паосао, и звезд.
Каникулы вскоре закончились, и Лаон отбыл в Уллинофароа, учиться, а Айлисса осталась с родителями. Кайса и Файю это даже порадовало, хотя, по обычаю, жене полагалось уехать с мужем.
Он писал каждый день, а когда получалось, выходил на связь по вифону, но навещать Айлиссу мог лишь изредка: по выходным Лаон работал, стараясь поскорее скопить сумму, достаточную для найма жилья, в которое он перевез бы жену. Ведь в студенческом общежитии их бы вместе не поселили. За учебу и общежитие плата была внесена загодя, на год вперед, и об этом тревожиться не приходилось. Питался он, правда, едва ли не впроголодь. Хорошо, состоятельные однокурсники иногда делились с ним чем-то вкусным или звали к себе на обед. Он никому не рассказывал о разрыве с семьей и не жаловался на трудности. Лаон Саонс слыл чудаком, поглощенным наукой и не придающим значения ничему другому. Его принимали в так называемых «хороших домах», он давал уроки детям аристократов, печатал в журналах популярные очерки по истории Уйлоанской империи — и мечтал о том дне, когда воссоединится с Айлиссой.
Когда он приехал на маяк, выбрав краткое время в начале очередных каникул, Айлисса призналась ему, что беременна. Лаон был и безмерно счастлив, и озабочен: время родов могло совпасть со временем его выпуска из университета. И все же он твердо решил, что рожать Айлисса будет в Уллинофароа, где есть и опытные врачи, и хороший уход — рисковать здоровьем жены и младенца он никак не хотел. Заработанных денег хватило на крохотную квартирку и приличную клинику.
Первенцем оказалась девочка. Они оба решили, что дадут ей имя Илассиа. Кратко — Ласси. И символично, и благозвучно, и женственно.
А к защите дипломной работы Лаон Саонс готовился под громкие крики малышки, не понимавшей, зачем ей понадобилось выходить из теплого мягкого материнского чрева в мир, где бывает голодно, холодно, неуютно и страшно.
Тем не менее, защитился он с блеском. И после торжественного выпускного приема глава факультета, профессор Каллео Вайянс, пригласил его поговорить с глазу на глаз.
«Уважаемый господин Саонс», — сказал именитый историк. — «Я следил за вашим профессиональным развитием с первого курса, когда вы выступили на моем семинаре с докладом, который показался
