Но гораздо охотнее Палатон взял бы Рэнда с собой, ибо пока они были вместе, то делили между собой бахдар и пользоваться им мог не только Рэнд. Это помогало Палатону избавиться от ужасающей пустоты внутри. Он оставался спокойным, пока Рэнд был рядом, не говоря уже о теплом чувстве в присутствии друга.
Эта мысль вновь потрясла его – друг… Не ребенок, которого надо защищать, но брат по оружию, поддержка, как и обуза. Палатон не знал точно, когда изменилось положение Рэнда – может быть, в Сету. Как наследник престола Чо, Палатон должен был пройти ритуал очищения. В храм Земного дома, Сету, были посланы убийцы, чтобы уничтожить Палатона, не говоря уже о Рэнде. А может, дружба между ними появилась позднее, во время мятежа. Хотя, возможно, Рэнд с самого начала был ему другом.
Палатон поднялся, размышляя, что Рэнда не следует оставлять во дворце. Теперь это решение казалось самым мудрым. Оставшись в одиночестве, Палатон не имел шансов исследовать руины Мерлона или побеседовать с обитателями маленькой колонии художников, которая чудом уцелела там. И все же он не мог взять с собой Рэнда – ни у кого из чоя там не вызовет сомнений вид инопланетянина и то, чей он спутник. Он был единственным человеком на всей Чо – единственным за прошедшие столетия.
Наконец Палатон решил: Рэнд останется во дворце. Как-нибудь он сможет убедить Йорану держать его без сопровождения. Оставался только Риндалан и нерешенный между ними вопрос.
Он проверил хронограф. Ранний вечер, солнце только садится, дневная жара спадает. Ринди может еще бодрствовать, а если нет, по такому случаю стоит разбудить его ненадолго.
Ринди лежал не шевелясь, когда Палатон приблизился к его ложу. Врачи с любопытством взглянули в его сторону, а затем вернулись к своим графикам и приборам, потеряв интерес, как только узнали в пришедшем наследника. Палатон знал, что их беседа не будет записана, что приборы следят только за состоянием Риндалана. Палатону хотелось остаться наедине с Ринди, но это казалось невозможной задачей.
– Я не сплю, – пробормотал Ринди.
– Знаю, – ответил Палатон, садясь в кресло. – Если бы ты спал, я бы услышал храп.
– Об этом я уже знаю от твоего друга, так что незачем повторять еще раз, – изголовье кровати приподнялось, так что теперь Ринди мог смотреть в глаза Палатону.
– Рэнд по-прежнему приходит сюда?
– И очень часто. Кажется, люди живут недолго – он взрослеет на глазах. Он смотрит на меня так, как будто я знаю ответы на множество мучающих его вопросов.
– А ты и в самом деле их знаешь? – слегка поддразнил старика Палатон, наблюдая, как Ринди комкает в руках простыни.
– Придвинь кресло поближе. Может, я и вобью тебе в голову что-нибудь, если только дотянусь до нее, – Ринди слегка наклонился.
– Не откажусь, – ответил Палатон. – Потому и пришел.
– В самом деле? – Риндалан откашлялся. – Я мог бы и сам послушать тебя – ведь я давно нигде не бываю. По крайней мере, до завтрашнего утра, когда с меня обещали снять все эти провода и начать легкий курс терапии.
– Тебе разрешат ходить?
– К счастью, да. Но предупреждаю тебя – я больше не хочу отвечать на вопросы о том, кто пытался убить меня. Даже если бы я знал это, не ответил бы. Йорана меня достала, и я бы не хотел вновь отбиваться – на этот раз от тебя.
– Тогда я воздержусь от вопросов. Мне нужна твоя помощь против Йораны, – объяснил Палатон.
– Против Йораны? Мальчик мой, в битве между полами я никогда не одерживал верх даже в молодости, тем более сейчас.
– Нет, дело в другом, – Палатон взял Ринди за руку, чувствуя тепло от невысокой температуры, сухость кожи и распухшие старческие суставы. – Несколько дней назад уничтожили мой бывший Дом. Мне удалось поговорить с дедом, и он рассказал то, о чем я даже не догадывался.
Голубые глаза Ринди, до сих пор пристально смотревшие на собеседника, метнулись в сторону.
– Неужели он отправил тебя ко мне? – нехотя спросил он. Палатону стало ясно, что если бы дед ничего не рассказал, то эта обязанность легла бы на Ринди.
– Нет. Он имел смелость сам признаться во всем. Я пришел потому, что должен отправиться в Мерлон, выяснить, что случилось с Трезой и то, кто был моим отцом.
Рука Ринди сжалась.
– Если он из Огненного дома, он никогда в этом не признается.
– Если узнает, кто я, наверняка промолчит. Если я приеду с охраной, то лишусь всяких шансов. Я поеду один, и мне нужна помощь, чтобы убедить Йорану в необходимости такого поступка.
– Ты уже говорил с ней?
– Не могу. Пусть все это останется между нами, она по-прежнему будет работать для престола, на котором до сих пор находится Паншинеа. Не хочу, чтобы она оказалась в двусмысленном положении.
– Ты был бы удивлен, – перебил Ринди, – узнав о чувствах Йораны.
Палатон пропустил это замечание между ушей. Он рассказал Риндалану о видении, и Прелат прищурился.
– Кто, по-твоему, это мог быть?
– Самые сильные подозрения – на Земной дом. Они уже несколько раз покушались на меня, но после Двухдневной войны я решил, что все кончено. Есть шанс, что они хотят заставить меня действовать – так, чтобы я лишился поддержки.
– Мне казалось, что покушение в Сету было совершено на наследника престола, а не просто на тебя.
Палатон понял, что подразумевает Прелат.
Он покачал головой.
– Насколько мне известно, справедливо и то, и другое. Но когда мы спрятались в катакомбах храма, я нашел архив Дома.
Ринди присвистнул, а затем поморщился от боли в сломанном ребре.
– Так и знал, что его прячут в храме. Думаешь, при пожаре архив погиб?
– Сомневаюсь. После начала пожара нас уже не преследовали. Думаю, они занялись прежде всего эвакуацией. Но я видел доказательства: они искали потомков Огненного дома, где только могли, надеясь пополнить свои возможности новыми и неожиданными. Но когда эти возможности обернулись против них, они начали систематическое уничтожение. И хотя о том, что мой отец неизвестен знают немногие, должно быть, они что-то заподозрили, едва Паншинеа обратил на меня внимание.
– Есть и другой вариант, – возразил Ринди.
– Какой?
– Видение мог оставить сам твой отец, побуждая найти его.
Палатон отпустил руку Ринди. Это предположение ошеломило его. Он взвесил возможности и признал:
– Я никогда не думал об этом.
– Такое возможно, – задумчиво заметил Ринди. – Я честно хранил твою тайну. Твои результаты… с моей помощью они стали не чрезмерно высокими для ребенка, но тем не менее заметными. Я понял, что перед нами – не только потенциальный и ценный кандидат в тезары, но нечто большее, почти неопределимое, чего не должно было быть. Прежде чем сообщить твои результаты Волану, я несколько ночей просидел в библиотеках, роясь в книгах, пытаясь разгадать твою тайну. Я так и не нашел то, что хотел узнать – даже не подтвердил подозрения, – Ринди прищелкнул языком. – Но стоило бы мне оказаться в архиве, спрятанном в Сету…
