себя, а мои показатели жизнедеятельности неожиданно вернулись в норму. Оказывается Сита кормил не только этими плодами, но и поил водой, которую он изрядно разбавил соком, выжитым из них же перед тем, как покинуть Толу. По их меркам он почти алкоголик, если можно так выразиться, но это не считается грехом, поскольку и понятия-то такого не существует.
— Поверьте, — оправдывался Пазикуу. — Мы сильно испугались тогда. При всей нашей подготовленности мы не могли предсказать подобное. Но вы справились Стасик и вправе гордиться собой.
Вот и все, что он мог мне сказать.
После этого случая утекло много воды, я не думал обижаться. Лишь любопытство разбирает, как бы они объяснили все своему правительству, если оно у них имеется, и моим родственникам? Или бы я так и остался без вести пропавшим не только на Земле, но и на Льуане?
Кто я для них? Землянин с правом простой пешки или все-таки человек, ради которого, в лучшем случае, не выдержит и соскользнет с чьей-нибудь ресницы скупая слеза? На счет тигичан молчу. Там их было много.
Приходил в себя постепенно.
Первым вернулся слух. Не знал где и что со мной, не чувствовал в каком положении нахожусь. Не мог открыть глаза, хотя четко видел перед собой проплывающие облака на голубом небе. Это была картинка со словами: «Вы не в раю — вы на Тигиче! Держитесь Стасик!», то и дело всплывающие в разных местах. Может я бы и не поверил им, если бы не слышал голоса над собой с синхронным переводом Ниминоки и Пазикуу. И впору надо было вспомнить какую-нибудь молитву, тем более, что на этот раз к их голосам присоединились не только Кудисю и Лэо, но и чей-то женский голос. Только мое плачевное положение не позволило вскочить и заорать во все горло: «Все, хватит!» Воздержание, конечно, иногда хорошая вещь и это сейчас я вспоминаю все с улыбкой, но тогда мне так не казалось.
Этот голос!
Нежнее и сексуальнее я никогда не слышал. Его невозможно описать, его надо услышать, в него нельзя не влюбиться. С тех пор только и ждал случая встретиться с какой-нибудь тигичанкой, чтобы услышать перевод в исполнении обладательницы этого голоса. В том, что она красивая и сейчас не вызывает сомнений, наоборот, есть подозрения, что это какая-нибудь землянка, завербованная льуанцами. До сих пор боюсь об этом спрашивать. Вдруг обманусь. Уж лучше пусть фантазии останутся при мне, чем их разрушит зубастое существо с другой планеты.
Как я понял, сначала рядом со мной находились двое — Сита и женщина.
— А когда он начнет пахнуть?
Это было первое, что удалось разобрать из его слов при пробуждении.
— Не знаю, — отвечала женщина. — Может, когда умрет?
— А он еще не умер?
— Если дышит, значит, жив еще.
— А чего вы его держите здесь. Вынесите в лес, пусть там умирает.
— Он не умирает.
— А что он тогда делает? Умирает! Он еще на острове говорить не мог, потом есть не мог. Только и делал что воду хлебал. Умирает он, что ж ему еще делать. Я б давно подох!
— А зачем ты ему давал? Ты его отравил.
— А он будто не знал что пьет! Да и как не дашь, когда я его к бревнам привязал. Морской воды нахлебался, вот и просил.
— Ты прав! Видимо, впрямь ничего нельзя было сделать
— А я о чем!
— Ладно, еще немного подождем и в лес вынесем.
Вот так просто жизнью играли два человека. Я очень испугался, представив себя на месте усопших, которые, не исключено, так же все слышат, но ничего не могут поделать, пока их тела предают земле или кремируют. Тогда я ощутил это в полной мере. Единственным обнадеживающим фактором было мое заметное дыхание.
В их беседу подключились еще трое. То ли они все время находились рядом, то ли только что пришли определить, было невозможно. Судя по голосам, мужчины.
— Сита, прекрати разглядывать его! — вступил в разговор подопечный Пазикуу. — Что ты там увидел?
— Хочу уловить момент, когда перестанет дышать.
— Нам это меньше всего нужно, — в этом я узнал голос Кудисю.
— Почему? — а этот принадлежал Лэо.
— Он нашел Сому.
— Да ты что!
— Да, и он поступит неразумно, если помрет.
Нужно заметить, что некоторые понятия, которыми они оперировали, переводились не совсем точно. Об этом я узнал по возвращении. Такие слова, как «хорошо, плохо, разумно, глупо» и многие другие были расплывчатыми и не носили в себе тот смысл, к которому привыкло остальное человечество. Каким-то образом Ниминоки и все остальные находили в их речи компромисс, заменяя их понятия на свои, более или менее ясные для меня. от этого я иногда не понимал и до сих пор не понимаю, что они имели в действительности, когда общались со мной и между собой. в противном случае я бы и не разобрал перевода, если бы он был доскональным. Важным было уловить общий смысл, а не конкретные слова и фразы.
И все-таки было непривычно и хватало того, что и так чувствовал себя не в своей тарелке.
— А давайте поможем ему, чтоб не мучился! — предложил Сита.
— Это не тот случай.
— Да, он должен нас привести в Сому.
— Видите, что он с собой захватил?
— Да, такие твари должны водиться только там. Кстати, очень вкусные.
— От птички, правда, толку мало.
— Ага, костлявая!
От последних слов я пришел в ужас. Они съели доказательства! Теперь, думал я, если остальные мне не поверят, все напрасно.
Но как оказалось, я зря переживал — их доверчивость поразительна!
Из дальнейшего разговора я понял, что они собирались последовать за мной хоть на край света., только бы я «не сдох». Особо они не радовались факту, в котором убедились. Так же, видимо, не собирались и расстраиваться в случае моей смерти. Я не мог вместить в себе эти два противоречия, одно из которых являлось спасением для их рода, другое — банальной утопией.
В какой-то момент я остался в одиночестве. Они бросили меня спокойно «умирать», решив вернуться до темноты и вынести мое тело в лес гнить с какими-то пауками и остальными. Кто были эти «остальные» можно было только догадываться.
Но я не предоставил им такой радости. Когда их голоса смолкли, я попытался открыть глаза. К удивлению, попытка сразу увенчалась успехом. Кроме того, ко мне вернулась способность мычать, хотя конечности все еще не слушались. Однако, уже чувствовал, что лежу на чем-то мягком.
Я поспешил прикусить язык.
— Вы в порядке?
— Конечно, —
