Сергей стоял и молчал. Мыслей не было. Одно дело увидеть, что такое происходит с инопланетной тварью, которую никогда в жизни не видел и которая, может быть, именно так и разлагается. И совсем иное, когда ты видишь, как превращается в нечто, в какой-то ихор, существо, про которого ты точно знаешь, что это именно человек.
— Зачем вы его? — наконец, выговорил Сергей. — Надо было, хотя бы, допросить…
— Он сам, выдернул нож и… — в голосе Парибо Кротов впервые услышал растерянность. Наверное, просто показалось. — Они уже держали его.
Для Пассимуши это был подвиг. Выдать такой монолог. Похоже, дело и для зардерцев неординарное.
— Пусть осмотрят друг друга! — раздался звонкий девичий голос. Ташия все-таки переборола свой страх и подошла к месту схватки. — Если кто-то из вас станет мертвецом, с вами так просто разделаться не удастся.
«А ведь она права, — Кротов впервые всерьез осознал опасность. — «Да, если кто-нибудь из зардерцев станет мертвяком — это будет страшный враг». Про себя он не подумал — молодость самонадеянна, она никогда не болеет и не умирает. Зубастики, тоже, по-видимому, поверили в серьезность положения, двое выдернули салфетки и начали протирать перчатки, потом исчезли. «Пошли искать воду», — догадался Сергей.
Тем временем от Крааха осталась только голова и кусок грудины. «Твою медь! Он жив!»— Сергей уловил взгляд голубых глаз парня. Абсолютно безмятежный. Как это может быть?! Тела уже не было, а он еще жил! Сейчас Кротов окончательно и бесповоротно понял, что это не Краах Ксанг — юноша, которого судьба первым свела с имперцами — на земле растекалось вонючей жижей совершенно неизвестное существо. Особенно страшно выглядела одежда, так и оставшаяся лежать на том месте, где был человек.
— А если вот так родная сестра или мама… — голос Ташии дрожал.
«Или брат», — с ужасом подумал Сергей, вспомнив младшего братишку. Остатки тела растворились. Лужа черного киселя начала на глазах исчезать. «Надо бы провести анализ, что это за штука», — но задача была невыполнимой, и Кротов отбросил её.
— Пойдемте отсюда, — ему хотелось быстрее убраться от страшного места. Видимо, в своем желании он был не одинок, все быстро шагнули в кусты.
Тропа то появлялась, то исчезала. Похоже, когда-то это была звериная дорога, потому что ветки во многих местах не давали пройти человеку в рост. Но постепенно идти становилось легче. Они постоянно шли на подъем. Стало прохладней, лес редел. Деревья и кустарники становились все ниже. После обеда деревья пропали, лишь изредка встречались кривые низкорослые стволы.
После утреннего происшествия все были напряжены. Зардерцы чаще, чем обычно, исчезали в лесу. Похоже, после вида исчезающего в луже ихора существа, которое все считали человеком, все думали о том, есть ли вокруг еще такие. Лес сразу стал чужим и неприветливым. Лишь когда поднялись в высокогорье, немного расслабились. Видимость здесь была лучше, появиться кто-то мог только из оставшегося позади леса, но он становился все дальше и дальше. На душе у Кротова полегчало. Оглядывая окрестности, он опять поймал себя на мысли, что это очень похоже на Землю. В родной тайге природа ведет себя так же: чем выше к гольцам, чем ближе вершина, тем меньше растений — пока даже мох не исчезнет, оставив голые камни. «К черту! Опять Земля мерещится! Нет, я черт знает где!» Он специально стал отыскивать отличия. Их было полно — все растения и мох были фиолетово-красными. «Вот! Уже одно это говорит, что ты не в Забайкалье». Все эти мысли были из той же оперы — человек ли я еще? Кротов попытался усилием воли прогнать их и, чтобы отвлечься, догнал Ташию.
— Далеко еще?
«Блин, не уколоться бы!» При виде острых зеленых сосков маленькой груди у него опять проснулось игривое настроение. В начале сегодняшнего похода, разглядывая идущую впереди, славно затянутую зеленым латексом фигурку девушки, Кротов чувствовал, как у него начинается эрекция. Он сразу начинал думать о Краахе, исчезающем в черной луже, и все проходило. Но постепенно, в течение дня он привык к такому сексуальному виду девушки. Однако сейчас, когда она обернулась, открыв грудь, молодой организм снова среагировал.
— Осталось немного. Сразу за перевалом долина. Оно там. С вершины уже будет видно.
— Это хорошо, — все игривые мысли покинули голову. Совсем скоро он встретится с тем, что перевернуло всю его жизнь. По большому счету, даже то, что он оказался в космосе и вжился в инопланетную жизнь, не очень напрягало Сергея. Все подобное он мог себе представить. Но вот то, что он одним усилием воли, просто рисуя в голове зеленые нити, сможет защитить себя от ядерного взрыва — это уже было мистикой. За той стороной реальности. В земной жизни, он даже представить себе такое не мог.
— Ты не мерзнешь? — вопрос был не праздный. Они почти подошли к линии снегов и, открывая маску, Кротов чувствовал холод.
— Нет! — видно было, что девушка сама удивлена. Она посмотрела на свои руки. — Эта штука спасает от холода.
«Блин, значит, не все я помню о свойствах этой кожи». В памяти было только то, что она полностью выполняет функции любой кожи и подходит любым живым организмам. Даже рыбе. Единственное отличие от настоящей то, что она намного прочнее. На сколько Кротов не помнил. Но то, что девушка спокойно прыгала по камням, а кожа даже не надорвалась, говорило само за себя. «Значит, отличие не единственное. Серьезней надо было относиться к занятиям».
Больше говорить было не о чем, и Сергей опять отстал. Идущие сзади «мурзилки», по своей привычке, вдруг уходили в сторону, рассматривали что-то среди камней и вновь догоняли группу.
Они вышли на перевал между двух вершин, задравших в небо свои изрубленные серые вершины. Как обычно, казалось, что вот достигнем линии обрыва и все — перед глазами откроется долина. Но так бывает только в кино, когда снимают с вертолета, или на голограмме, когда командирская камера взлетает высоко в небо. На самом деле пришлось пройти по распадку еще какое-то время по обомшелым пятнистым камням, обходя спрятавшиеся в тени клочки снега, и только потом им открылась долина.
— Твою медь!
Это был он — двойник Черного Корабля с Тарна. Хотя Кротов никогда не видел целиком яйцо предтеч. Его увезли с Тарна, когда корабль еще был вморожен в лед. Но он ни капли не сомневался, что то, что он видит сейчас, это то же самое, что когда-то две недели держало его в плену. Далеко внизу, среди нескольких мелких озер чернело яйцо. Даже отсюда его чернота казалась нереальной. Словно дыра в преисподнюю. Когда-то Гронберг объяснял, что это из-за того, что корабль поглощает свет. Сейчас оно было не больше яйца в синичкином гнезде, но, сравнивая его с окружающим, сразу становилось ясно, что оно огромно.
