— Мы не очень надолго? — жалобно забормотала девочка, — Маме через два часа на работу. Она не сможет уйти, пока я не приду, потому что у меня ключа нет. Мне потом так попадет! Мы успеем вернуться?
Маша спросила, а потом сама представила безбрежный космос, через который ей предстояло лететь.
— Мы ведь успеем?!
Пришелец молчал и только протягивал ей руку.
И Маша подчинилась. Подошла.
Ну, ничего! Попадет, так попадет, не впервой! Зато меня вылечат… А увижу сколько всего! Да кто угодно из нашего класса пол жизни бы отдал за такое приключение, а я, дурочка, всего боюсь!
Бартунек взял ее за руку.
— А как…
Она не успела договорить, произнесенный вопрос так и остался висеть в воздухе над планетой Земля, та же, что произносила его уже была на космической станции, медленно плывущей по орбите неизвестной землянам планеты.
Планета называлась Исчен, она вращалась вокруг своего солнца в череде многих, не имела атмосферы, как следствие, не была обитаемой и служила главной базой Службе Охраны Галактики.
Когда базу только готовили к тому, чтобы она стала штабом СОГ, предполагалось, что она будет СЕКРЕТНОЙ. Поэтому силовому куполу, закрывающему от ядовитой атмосферы жилые постройки, хозяйственные службы, склады и ангары придали форму скального образования, неотличимого на вид от многочисленных естественных образований подобного рода, делавших планету похожей на изрядно потрепанного в жестоких схватках морского ежа.
Стать секретным штабу СОГ не удалось по множеству разных причин, основная из которых та, что в секретности просто не было необходимости, но купол остался без изменений, своеобразной местной достопримечательностью.
На базе Исчена в тот день царила тишина. Большая часть кораблей ушла в патрульную службу вокруг многострадального сектора 13-140-011.
Именно в этом секторе произошла грубая стычка с пиратами, именно в этой стычке был ранен Ксатс, именно в этом секторе находилась маленькая планетка Земля, которая и не подозревала, какие вокруг нее творятся дела.
Бартунек держал Машу за руку и чувствовал, как дрожит рука девочки. Он понимал все слишком хорошо и потому совсем не был удивлен. Он помнил, как чувствовал себя он сам, когда впервые оказался на одной из баз СОГа.
13475 год по межгалактическому летоисчислению
2002 год по летоисчислению планеты Земля
Ее волосы были обрезаны совсем коротко, из-за этого она походила на мальчика-подростка. Она с удовольствием по-прежнему носила бы косу, но длинные волосы очень мешали в скафандре. И потом их сложно мыть. И расчесывать. И укладывать. В тех условиях, в каких происходила ее служба, это было просто невозможно.
Поэтому она обрезала волосы.
В тот же день, рано утром когда должна была состояться торжественная церемония ее зачисления в штат.
Маша внимательно смотрела на выражение лица командора, когда впервые вышла на площадь в новенькой форме и… без волос, и ей показалось, что по лицу Эйка Эрдра скользнуло разочарование — всего на мгновение перед тем, как оно снова стало официально-приветливым. В этот момент он, должно быть, перестал видеть в Маше женщину, она стала солдатом, одним из тысяч его подчиненных. И теперь точно не будет уже…
Какие глупости! Дурацкие детские фантазии — сейчас, когда она стоит в ряду одинаковых серых комбинезонов, боец номер какой-то там, особенно дурацкие!
Не будет чего?! Ничего ведь и не было!
Вряд ли вообще когда-нибудь Эйк видел в ней женщину, вряд ли он вообще ее когда-нибудь замечал…
Все, что напридумывала она о себе и о нем — вечерние прогулки и длинные рассказы о всяких приключениях, и то, как он утешал ее, когда она плакала, и то, как она прижималась к его плечу — все это было только в ее мечтах. В них и останется. И то, что она дофантазировалась до того, что почти начала в них ВЕРИТЬ, реальности не меняет.
Маша горестно усмехнулась — про себя, потому что на лице ее застыло предписанное уставом каменное выражение.
«Теперь ты в армии…» — крутился в голове мотив песенки, прилетевшей с Земли, — Вставай и стреляй…»
Кем угодно Маша мечтала стать в детстве — учительницей, ветеринаром, писательницей, она никогда — в отличие от лучшей подружки Таньки — не питала никаких романтических чувств к военному ремеслу, она много читала, она слушала рассказы бабушки, успевшей повоевать в Великую Отечественную, она знала, что воинская служба — это боль, страх и грязь. Это бесконечные утомительные походы, это побудка по звонку, отбой по звонку, вся жизнь по расписанию, по приказу… Это отвратительно и ненавистно, и совсем неромантично… Интересно, Танька позавидовала бы, если бы увидела сейчас? Ой, вряд ли! Таньке сейчас девятнадцать, она уже и думать забыла о детских мечтах… Тошно… Невыносимо тошно… Как никогда…
И Эйк так далеко… На другом конце огромной серой площади, зажатой с одной стороны ангарами, с другой — казармами. И лица-то толком не разглядеть… А уж он ее и вовсе не может видеть. Попробуй вычлени отдельного индивида из огромной серой массы.
Что он там вещает? О долге? О чести? Батюшки, о любви?! А-а, о любви к Родине! Банально… И не актуально, потому что родина безумно далеко и не только по расстоянию от сферы влияния СОГа — Машина родина просто безумно далека от проблемы охраны галактики от пиратов! Плевать она хотела есть ли в галактике пираты, и насколько активно обижают они торговые караваны и колонии великого Эрайдана!
Долг? Разве Маша кому-то что-то задолжала?
Честь? А при чем тут вообще — честь?!
Как-то плавно забылось, что Маша совсем не горела желанием оставаться на Исчене, что она хотела домой, к мамочке и папочке, что она хотела стать ветеринаром, а Службу Охраны Галактики в гробу видела… Она пленница, и никакого долга, и никакой чести… Только вот Эйк… Ведь он здесь, а не там, и ради него… Ради него, конечно, стоило все это пережить и можно было бы пережить много еще всякого неприятного, обидно только, что сам Эйк и не догадывается об этом.
У командора Эйка Эрдра была удивительная судьба. Романтичная и печальная. По крови он был геллайцем, и, может быть, родился на Геллае, но большую часть своего детства он провел на корабле звероноидов, у которых находился в плену, пока ему не удалось сбежать. Его воспитали странствующие монахи — научили знать и понимать космос и мироздание, верить в Бога. Странствующие монахи были очень загадочными личностями и очень нелюдимыми. Мало кто мог бы похвастать знакомством с ними, и один тот факт, что они воспитывали Эрдра автоматически добавлял его образу притягательности, тем более, что после стольких лет жизни в обществе этих святых людей, он однажды покинул его ради воинской службы, более того — по слухам — он на эту службу был монахами благословлен.