милая… Ты не можешь себе представить, кем оказался сегодняшний диссертант…
— Расскажи мне, и я узнаю, — сказала она рассудительно.
— Он… прилетел с Тиатары.
— И что?..
— Его имя… Нет, не могу даже выговорить…
— Настолько трудное? Ну, напиши.
— Не трудное. А… священное. Язык не поворачивается произнести.
— Папа, что ты как маленький?
— Ульвен Киофар Джеджидд.
Она не сразу вникла в смысл его слов.
— Как?..
— Джеджидд — псевдоним. Все свои предыдущие труды он публиковал под этим именем. Тагманским, не уйлоанским. Настоящее имя прозвучало лишь на защите. Ульвен Киофар Уликеннс. Понимаешь?!..
— Это… не совпадение?..
— Нет. Никоим образом. Династические имена не может носить, кто попало. Ни один уйлоанец не посмел бы наречь своего ребенка Ульвеном. И никто не мог бы присвоить себе фамилию Киофар и добавить к ней императорское — Уликеннс.
— Не может быть, — потрясенно пробормотала она.
— Илассиа, он отыскался! Он сам прилетел сюда! Защищать диссертацию!.. Невозможно, непостижимо — но обмануться было нельзя. Это он, Илассиа! Он!.. Я не посмел обратиться к нему иначе, чем «Ваше императорское величество». Он довольно резко меня оборвал, настоятельно посоветовав вернуться к академическим нормам: «Коллега, пожалуйста: я — магистр Джеджидд, пока мне не присуждено искомое ученое звание». Слова были скромными, но тон таким повелительным, что мне осталось лишь извиниться и впредь называть его только «магистром», «коллегой» и «многоуважаемым автором».
— И ты… оппонировал нашему Звездному императору?!..
— А куда мне было деваться?
— Все прочие поняли, что происходит?
— Не знаю. Наш первый диалог велся на архаическом уйлоанском. Его величество объяснил остальным, что я использовал чрезвычайно старинную форму учтивого обращения, которая на Тиатаре давно не используется, однако на Лиенне, возможно, еще в ходу.
— В эту версию так легко поверили?
— Председательствовал сам ректор, господин Шаишш. Он, конечно же, знал, кто такой «магистр Джеджидд». Еще одним оппонентом был профессор Хррангархх с Окуды, он здесь в командировке и мало с кем успел познакомиться. Третьей в нашем кругу оказалась госпожа профессор Менненаирра Фарран, возглавляющая кафедру космолингвистики на факультете словесности. Мне показалось, она была в прошлом лично знакома с Его величеством, они ведь оба космолингвисты, но сделала вид, будто не поняла или не расслышала моей реплики. Дама она весьма пожилая, ей простительна некоторая рассеянность. Впрочем, в остроте ума с ней не смогут тягаться и более молодые коллеги, а о зловредности ее нрава тут ходят легенды…
— Оставь ее, папа! Расскажи… как всё было!
— Как положено, Ласси. Оценка работы тремя оппонентами, вопросы, ответы, дискуссия. Никто не принимал во внимание его сан, даже если о нем и догадывались. В диссертации обнаружились спорные тезисы, он умело их защищал, кое в чем соглашался с критикой, но отстаивал основные идеи, приводя дополнительные примеры и аргументы. Защита была исключительно интересной, и степень доктора и профессора он получил совершенно заслуженно.
Ласси помолчала, осмысливая сказанное, и, наконец, решилась спросить:
— Папа. А… какой он? Если он до сих пор не профессор, то, наверное, примерно твой сверстник?..
— Он значительно младше меня. Я-то стал профессором позже, чем мог бы. Космолингвисты, как и математики, начинают обучение рано, лет в четырнадцать или пятнадцать, поэтому среди них встречаются и магистры восемнадцати лет, и доктора наук, которым немного за двадцать. Но Его величеству, думаю, около тридцати. Он давно уже занимает в Колледже космолингвистики должность одного из ведущих профессоров, и этот статус просто требует соответствующего ученого звания. Как он сам объяснил нам, на Тиатаре он мог стать лишь магистром, там ведь нет университета. Требовать для себя исключения и защищаться заочно, по совокупности публикаций, он не хотел: идеи, изложенные в его диссертации, требовали строгой критики и обсуждения. А лететь на другую планету ему долгое время не позволяли дела.
— Просто невероятно… Император — ученый! Ах, если бы хоть мельком увидеть его!
— Увидишь. И вовсе не мельком. Завтра он пригласил нас с тобою на ужин в ресторан при профессорской резиденции.
— Да?!.. И меня?!..
— У нас был доверительный разговор на приеме. Он сказал, что желал бы откровенно побеседовать со мной с глазу на глаз. Поскольку времени у него до отлета немного, лучше встретиться завтра же вечером. Я ответил, что принимаю его милостивое приглашение как великую честь, но прошу разрешения взять с собою тебя, ибо было бы несправедливо лишать тебя такой радости. Он подумал и согласился: «Пожалуй, профессор Саонс, так даже лучше. Пусть не останется никаких недомолвок. Буду рад познакомиться с вашей дочерью».
Ласси онемела от этой новости. Закрыла лицо руками и пробормотала простецкое «Йоннайо!» — «Утонуть-захлебнуться»…
— Доченька, выражаться столь непринужденно при Его величестве я бы тебе не советовал, — заметил Лаон. — Он строго следует этикету, пусть не императорскому, а сугубо академическому.
— Постараюсь вести себя как благородная барышня, — обещала она. — Только… в чем я пойду?
— Я не думаю, Ласси, что это будет иметь хоть какое-нибудь значение. Годится любое приличное платье. Разумеется, не рабочий комбинезон для лаборатории. И не плавательный костюм с аквалангом для наблюдений за твоими любимыми водными жителями.
— Нет, папа, я лучше прогуляю завтра утренний семинар, но придумаю, как мне одеться! Виссеванский наряд, наверное, не пойдет, хотя эти радужные тона так красиво переливаются…
— Ласси, мы — уйлоанцы, как и наш Император. Случай обязывает нас придерживаться традиций.
— Да, папа, ты прав. Я давно не носила платьев, привезенных с Лиенны. Помнишь, одно, попроще, я купила сама, другое получила от Саинны, а третье мне подарила Баллайна? Последнее — совсем новое, мне здесь некуда было его надевать, я даже не знаю, впору ли оно сейчас, будет жаль, если вдруг не сойдется…
— Только, Ласси, не надо выглядеть вычурно! И не вздумай надеяться, что Его величество обратит на тебя хоть какое-нибудь внимание. Изначально ведь он приглашал лишь меня.
— Хорошо. Постараюсь держаться как самая что ни на есть примерная девушка. Я умею!
— Конечно, умеешь, Ласси. Ты умница.
— Папа, ты даже не представляешь, какой подарок ты сделал мне! Пускай — один вечер. Зато мы будем — с ним. Только мы. Разве это не чудо?!..
Саонсы появились в ресторане слегка заранее, однако профессор Джеджидд их уже ожидал.
Кельнер почтительно проводил их к укромной нише, устроенной в эркере. Стол был накрыт на троих. Его величество выбрал место в центре, гостям предстояло расположиться справа и слева. Сквозь остекление эркера высматривался вечерний пейзаж, озаряемый дальними молниями — обычным фоном виссеванского темного неба. Грохота слышно не было: гроза бушевала где-то вдали, и к тому же купола над
